Мэрилин Папано - Вкус греха
— Везде говорят. Болтает весь город. — Джеред обвел рукой обедающих в кафетерии. — Все они только и хотят посмотреть, что вы будете делать, когда сядете с ней рядом. А потом все перескажут друзьям. — Он вновь пожал плечами. — Уилл, мне это совершенно неважно, это ваше личное дело, просто я… просто я хотел вас предупредить.
Оглянувшись, Уилл убедился в правоте Джереда. За ним откровенно наблюдали жадные глаза. Он выругался про себя. Все происходящее касается только его и Селины и тем не менее заботит всех и каждого. Все готовы безжалостно ее осудить. Что ж, сегодня они разочаруются. Им не о чем будет перешептываться. И они не станут пачкать имя Селины.
— Джеред, пообедай с нами. Садись рядом с Селиной.
— Классно. Теперь разговоры пойдут не только о вас, но еще и обо мне.
Уилл, который уже взял было Джереда за локоть, внезапно остановился. Грязь, которую эти люди будут бросать в Селину, полетит и в Джереда. Что ему сказал Реймонд на похоронах Мелани? «Выходит, в тебе наконец проснулись отцовские инстинкты? И пятнадцати лет не прошло?».
Он неохотно отпустил локоть Джереда.
— Помоги мне, парень. Пойди скажи мисс Роуз, что я передумал и решил поехать на работу.
Он ожидал, что Джеред без промедления исполнит его просьбу, но просчитался. Мальчик с необыкновенной серьезностью заглянул ему в глаза.
— Зачем вы так? Неужели вы боитесь ерундовых сплетен?
— Я не хочу, чтобы каждый встречный имел повод прохаживаться на счет Селины.
— О ней уже говорят. Кстати, и обо мне тоже. Так что дальше? Вы этих людей не уважаете. Какое вам дело до того, что они подумают?
Уилл не нашелся что ответить. Голова у него шла кругом, и он не был уверен, что сможет заставить себя съесть хоть кусок. Больше всего ему сейчас хотелось переодеться и поехать на работу, оказаться там, где никто не станет докучать ему многозначительными разговорами. Рабочим Роджера нет никакого дела до того, где и с кем он обедает и о чем разговаривает.
И все—таки он попытался объясниться:
— Пойми, Джеред, меня всю жизнь…
Джеред прервал его:
— Вас всю жизнь смешивали с дерьмом. Так плюньте на них. — В его голубых глазах мелькнула грусть. — Как хотите, конечно. Можете позволить им опять прогнать вас из города. Пусть они заставляют вас прятаться в норах. Я передам мисс Роуз то, что вы просили.
Джеред повернулся на каблуках и отошел. Господи, только что его упрекала в незрелости и безответственности семидесятилетняя старуха, а теперь пятнадцатилетний подросток обвиняет в трусости. В этот день ему суждено проигрывать все поединки.
Ну ладно, да, он трус. Он сделает именно так, как предлагает Джеред: немедленно отправится на стройку, туда, где будет чувствовать себя в своей тарелке. Он спрячется там, где сплетни не достигнут его ушей, где ему не придется выносить презрительные взгляды. Он сдается. Он согласен проиграть. Чтобы вместе с ним не осталась в проигрыше Селина.
В тот день Уилл не вернулся с работы в обычный час. Селина долго расхаживала взад—вперед по комнате, то и дело выглядывая в окно. Шесть часов, семь, восемь; Уилла все еще нет. Дверь домика для гостей по—прежнему заперта, и света в окнах нет.
К половине девятого недоумение переросло в тревогу. Селина уселась в машину и отправилась к усадьбе Кендаллов. Старый дом, освещенный последними лучами заходящего солнца, показался ей зловещим. Невысокую траву колыхал легкий ветер, а на белых стенах лежали длинные тени деревьев. Даже голоса птиц — козодоев, воробьев, голубей — не оказали на Селину обычного умиротворяющего действия.
Поежившись, Селина вышла из машины и крикнула:
— Эй! Есть здесь кто—нибудь?
Из тени гигантского дуба вышли две фигуры — нанятый мисс Роуз охранник и Уилл. Охранник направился в дом для вечернего обхода, а Уилл подошел к Селине.
— Что ты здесь делаешь? — резко осведомился он.
— Я… Я беспокоилась, потому что тебя нет дома. Здесь столько всего случилось в последние дни, что я подумала…
Уилл взял ее под руку и подвел к машине.
— Правильно, тут много чего случилось, и именно поэтому ты сейчас же сядешь за руль и поедешь домой. Селина…
Она перебила его:
— Ты мог бы приехать домой. Тебе стоило только сказать, что ты не хочешь меня видеть сегодня, и я бы оставила тебя в покое.
Ее слова чувствительно задели его. Даже в сумерках Селина увидела на его лице горечь, злость, вину. Сегодня он в городе был недолго. Может быть, он не слышал, что говорят люди?
Она—то слышала достаточно. В пятницу в библиотеке. В субботу в овощном магазине. Сегодня в аптеке.
«Слышали, наша Селина спуталась с этим грязным Бомонтом? А была такая невинная и милая! И вот, оказывается, все одно притворство. Теперь понятно, какая она на самом деле».
Понятно, не все были настроены так сурово. Есть в городе люди, которые не помыслили бы о ней дурно, даже если бы она танцевала голой на улицах. Другие сказали бы в ее оправдание, что должна же она что—то получить в награду за детство, проведенное с полоумными родителями и эгоисткой—сестрой, и за предательство Ричарда. Слухи и сплетни были для горожан способом провести время. На прошлой неделе они чесали языки на тему Мелани. Теперь настал черед Селины и Уилла. Через неделю им подвернется кто—то или что—то еще. Селина понимала это и пропускала сплетни мимо ушей, так что ядовитые стрелы летели мимо цели. Уилл не мог снести все это так же легко.
Он вздохнул и нежно коснулся ее руки. Она прислонилась к его груди, и его руки привычно обняли ее.
— Мне очень жаль, что пошли разговоры, — произнес он.
— Знаю.
— Я не хотел, чтобы стало известно…
Селина опустила голову ему на плечо.
— Я сама виновата.
— Почему?
— На прошлой неделе я рассказала Викки и маме про нас.
Ответ, которого Селина ожидала секундой раньше, последовал сейчас. Уилл выпустил ее из объятий и отошел на пару шагов. Луна взошла уже довольно высоко и осветила виноватое лицо Селины. Ей же не нужно было смотреть на него, чтобы понять: он рассержен. Она это чувствовала по напряжению, исходившему от него.
— Ты им сама сказала? — медленно повторил он.
— Да.
И тут его гнев вырвался наружу:
— Объясни мне, ради всего святого, зачем? Ты же знала, что Викки тут же начнет болтать! Знала, что она расскажет каждому встречному и поперечному!
Селина попыталась улыбнуться, но улыбка ей не очень—то удалась.
— Видишь ли, я, пожалуй, на это и рассчитывала. Лучший способ довести что—нибудь до сведения всего города — это рассказать Викки. — Голос ее обрел уверенность. — Я уже говорила тебе, Уилл, что в секрете нужно держать только что—то постыдное. Мне нечего стыдиться ни тебя, ни себя.
