Робин Эдвардс - Игра без правил
На скамье напротив какой-то парень в кожаной куртке кайфовал под разрывавшийся на всю катушку магнитофон. Напористый ритм рвался наружу из грязного, пропахшего мочой вагона. Хотелось спрятаться от этой грохочущей музыки, и Брайан вышел на остановке, где жила Челси.
Он принял решение.
Не помня себя, он бросился к ее дому, не дожидаясь лифта, взбежал по крутой лестнице и что есть силы забарабанил в дверь. Ронда, соседка Челси, сказала, что она еще не возвращалась. Брайану не хотелось идти домой. Он должен разыскать Челси. Он должен выговориться.
Уже на улице, пройдя пару кварталов, Брайан заметил, что начал накрапывать дождь. Дождь! Он с радостью подставил лицо под первые дождевые капли.
38
– Лилиан, все так запуталось… – Брайан поставил тонкую фарфоровую чашку с чаем на кофейный столик и взглянул на Лилиан Палмер.
Лилиан задумчиво помешивала сахар. Она еще не оправилась от потрясения, вызванного сообщением Брайана. Но, как бы то ни было, Лилиан была рада его приходу: за последние несколько недель он единственный пришел ее навестить. Старинная поговорка «С глаз долой из сердца вон» начинала приобретать смысл: пылкие поклонники и близкие друзья, казалось, забыли о ее существовании. Зато она приобрела одного настоящего друга – Брайана Кэллоуэя. Она знала, что он доверяет ей самые заветные тайны. Об отце, о смерти матери, о роскошной нью-йоркской квартире, о его любви к Челси Дюран и их разрыве, о выкидыше, его работе. Лилиан ценила это доверие выше всего. Она была благодарна судьбе за эту дружбу, пусть и доставшуюся ей такой дорогой ценой.
– Ну почему, – недоуменно говорил Брайан, – почему все те, кем я дорожу больше всего на свете, в конце концов плохо кончают? Иногда мне кажется, что все, чего я касаюсь, тут же увядает и гибнет.
Лилиан тепло улыбнулась.
– Ты же знаешь, что это совсем не так. Чистое совпадение, в котором нет твоей вины. Каждый цветок увядает в свой срок.
– Вот именно. – В голосе Брайана зазвенело отчаяние. – Беда в том, что я не умею вовремя уйти.
– Брайан, я тебя не узнаю, – перебила его Лилиан. – Прекрати сейчас же. Тебе незачем винить себя в том, что случилось со мной, с Джун, с Челси. Ведь не ты переплел наши судьбы, а пьеса.
Он бессильно сжал кулаки.
– Да черт бы побрал эту пьесу! Клянусь, Лилиан, если бы я знал, сколько горя и страданий принесет с собой эта проклятая пьеса, я бы никогда ее не написал. – Глаза Брайана расширились от ужаса: сам того не желая, он открыл свою тайну.
Лилиан была поражена не меньше, чем Брайан.
– Что ты сказал?! Ты не написал бы эту пьесу?
В замешательстве Брайан не знал, что ответить.
– Я имел в виду… – с трудом подбирая слова, говорил он.
Он лихорадочно придумывал спасительную отговорку. Наконец он глубоко вздохнул. Сейчас уж Лилиан знает о нем почти все, почему же не довериться ей до конца?
– Несколько лет назад я написал одну пьесу, ну… что-то вроде автобиографической истории. Я очень хотел, чтобы ее поставили, но никто на нее даже не взглянул. Я был пустым местом. Никому не известный актер и никому не известный драматург. Все начиналось и заканчивалось титульным листом. И вот в один прекрасный день меня осенило. Мне нужно было имя. И я нашел его – когда-то громкое, но уже порядком подзабытое. Артур Трумэн. Я пришел к нему и предложил сделку. Обыкновенную сделку. Его имя – моя пьеса. И оба довольны. Он согласился.
Лилиан с сомнением покачала головой, однако что-то подсказывало ей, что это правда. Слишком уж не похож был «Точный удар» на предыдущие произведения Артура Трумэна. Кроме того, речь Брайана с ее сравнениями, оборотами, юмором чрезвычайно напоминала стиль пьесы. И Лилиан поверила.
– Так, значит, «Точный удар» – твоя биография? – Она хотела услышать не просто «да» или «нет», а более подробные объяснения.
Брайан поднялся с дивана и прошелся по комнате. Остановившись у камина, он задумчиво снял с каминной полки статуэтку «Тони».
– Даже больше. Я рассчитывал остаться неузнанным под женским именем главной героини. Дэниэл Фрэнкс – мой отец Фрэнк Кэллоуэй, а Кэсси Фрэнкс, его дочь, – ваш преданный слуга. Как видишь, я никому не желал зла. Все, чего мне хотелось, так это показать страдание и как с ним справиться.
Лилиан задумчиво поставила чашечку на стол.
– В пьесе ты пытаешься показать, что отец ответствен за смерть твоей матери. Верно?
– Верно.
– Что-то вроде возмездия?
Брайан водворил статуэтку на прежнее место.
– Но только воздалось-то мне – затея обернулась сплошным кошмаром.
– Ты не виноват ни в чем, Брайан. – Лилиан уже сняла с лица повязки, и только бледные шрамы напоминали о страшных ранах, которые изуродовали ее лицо той роковой ночью. – Ты должен был рассказать свою историю, она очень правдива. Вот почему люди приходят и смотрят ее раз, другой, третий. И рукоплещут. Ты же сам это видел! Каждому близка твоя боль, боль быть вышвырнутым за борт, оказаться покинутым и забытым, замурованным в свое одиночество. Но суть заключается в другом – в том, как побороть эту боль и выйти победителем, уметь прощать и идти дальше. Меня, по крайней мере, пьеса научила именно этому.
Он посмотрел в ее полные сострадания и понимания глаза.
– Ты действительно считаешь, что моя пьеса помогла тебе?
Лилиан кивнула, откинув за плечи рыжеватые волосы.
– Знаешь, когда со мной все это случилось, мне казалось, что моя жизнь кончена. Все, чего я добилась с таким трудом, рухнуло в одно мгновение. Несколько раз я даже порывалась, как Джун, выпить пузырек снотворного. Но я не сдалась. Не сдалась, потому что слишком хорошо помнила мужественную женщину по имени Кэсси Фрэнкс. Кэсси нашла в себе силы восстать против матери и победила. – Лилиан на секунду замолчала и внимательно посмотрела на Брайана. – Ты не представляешь, как много ты для меня сделал. Правда. Пусть даже я была этой женщиной всего неделю. Шоу не может продолжаться вечно. Но пока горят огни рампы, мы можем что-то изменить в сердцах людей. Ты отважился сказать правду. Эта игра стоит свеч.
Брайан опустился на колени перед сидящей в инвалидном кресле Лилиан. Она прижала к груди его голову и погладила по непокорным волосам. Он наслаждался ее теплыми руками: они так напоминали руки матери. Только сейчас Брайан по-настоящему понял, как дорога ему эта женщина.
Он поднял голову и заглянул ей в глаза:
– Спасибо, Лилиан. Я так нуждался в твоей поддержке.
Лилиан с нежностью посмотрела в его взволнованное лицо.
– Еще не все потеряно, Брайан. Ни для тебя, ни для меня. За эти несколько недель одиночества я почувствовала себя сильнее. – Она приложила руку к сердцу. – Вот здесь эта сила. И я буду бороться за то, во что верю, – за право на счастье. – Лилиан положила руку ему на плечо. – И ты тоже должен будешь бороться. Постарайся не разочаровать меня, Брайан. Тебе известна истина. Иди и сражайся за нее. Пусть тебе не удастся восстановить отношения с отцом. Но где-то есть девушка, твой Эван Чэмберс, которым нужна твоя помощь… Конечно, ты можешь и проиграть. Но разве оно того не стоит?
