Джейн Кренц - Амариллис
— Дело зашло слишком далеко, и уже нельзя все скрыть. — Амариллис собрала в себе все чувства: и гнев, вызванный преступлениями Ирен, и страх за ее с Лукасом жизнь, и, конечно, любовь. Любовь была сильнее всех остальных чувств, вместе взятых. Она не даст ему погибнуть, она должна спасти его.
Неожиданно Амариллис припомнился визит к Элизабет Бейли. Некоторые преграды слишком высоки, чтобы через них перебраться. Но есть и другие способы их преодолеть.
Чтобы дать Лукасу возможность подключиться, требовалось отвлечь Ирен любым способом. Проще всего заставить ее, как талант высокого уровня, тратить больше энергии, это вынудило бы Данли сильнее напрягаться.
Амариллис сознательно разорвала сдерживающие барьеры, которые возводились на протяжении всей жизни. Все чувства смешались в ней в безудержный поток, напитанный гневом и исполненный всей решимостью, на какую она была способна. Ко всему этому Амариллис прибавила жажду выжить самой и спасти Лукаса. Адская смесь забурлила в ее крови, способная отравить все на своем пути и даже повлиять на происходящее в подсознании.
Фокус потерял отчетливость и затуманился.
В ответ Ирен посылала все больше и больше энергии, стремясь восстановить фокус. Амариллис вскрикнула, заметив, что струи энергии стали заметно ярче. Затем она вынудила Ирен прибавить энергии.
— Прекрати. — Пистолет дрогнул в руках Данли. — Ты слышишь меня, перестань сейчас же. Ты только «пережжешь» себя, если будешь продолжать.
Было бы огромным облегчением отключиться, но Амариллис сознавала, что не может этого допустить. Она постаралась подавить страх потерять рассудок и усилием воли заставила себя сосредоточиться на том, что должна была сделать.
— Так в чем же дело, Ирен, боишься «перегореть» раньше меня? У профессора Ландрета была теория, что таким способом можно уничтожить талант. Он говорил тебе когда-нибудь об этом?
— Ложь. Ты не можешь уничтожить мой талант. — Ирен шагнула ближе. — Я слишком сильна для тебя. Джонатан говорил, что я даже для него очень мощная. И для мужа я была слишком сильна. У меня самый могучий из всех талантов, поэтому все должно быть под моим контролем, ясно?
— Но это не так, Ирен, ты сумасшедшая.
— Нет!
Лукас снова еле заметно подвинулся. Но Амариллис понимала, что он не может ничего сделать, пока Ирен держит ее на мушке, а с такого расстояния она не промахнется.
Боль снова поднималась волной. Амариллис закрыла глаза. И тут она послала свою боль в ту огнедышащую реку, что растеклась по всем сосудам ее тела.
Мускулы ее неестественно напряглись, кожу стало покалывать. Во рту пересохло. Но одновременно Амариллис почувствовала, что Ирен начала сознавать, какую высокую цену ей надо платить за попытки удержать фокус.
Амариллис думала только об одном, — когда Ирен не выдержит и спустит курок.
На уровне подсознания Амариллис внезапно ощутила леденящий ветер, не уступавший по силе неистовому таланту, державшему ее в плену. Область подсознания окутал туман.
К огромному удивлению Амариллис, во мгле она различила фигуру профессора Ландрета. Он был весь окровавлен. А вид его головы просто ужасал. Амариллис открыла рот, собираясь спросить, как он попал в ее гостиную.
— Нет, нет, ты мертв, ты мертв! — кричала Ирен.
Потом Амариллис услышала грохот, еще крик. Дикий вопль, которому, казалось, не будет конца.
Уже теряя сознание, она увидела отчаянный бросок Лукаса.
Энергия таланта, так мучившая ее, неожиданно иссякла. Она ощутила себя свободной, но резкое уменьшение нагрузки оказалось слишком сильным испытанием для измученного организма. Волна беспамятства накрыла ее. Проваливаясь в податливую темноту. Амариллис заметила кровь, рекой растекавшуюся по ковру, и еще успела подумать: «Чья же она?»
Глава 20
— Ирен Данли — энергетический вампир, — недоуменно покачала головой Клементина, примостившаяся на больничной койке Амариллис. — Кто бы мог подумать!
— Это полностью лишает романтизма сложившийся образ энергетического вампира, — заметил Байрон. — Ирен Данли совсем не вписывается в привычную картину. Где загадочность, убийственная элегантность, утонченность? Интересно, сменит ли Орчид Адамс жанр, когда ей станет известно об этом? Может быть, возьмется за романы о приключениях на Западных островах вместо своих душещипательных историй об энергетических вампирах.
— От нас она об Ирен Данли ничего не узнает, как, впрочем, и никто другой, — твердо сказала Амариллис, обращаясь к своим посетителям. Она лежала, удобно откинувшись на гору белоснежных подушек. — Мы решили, что чем меньше людей будет посвящено в это, тем лучше. Полиция вполне удовлетворена тем, что Ирен в припадке безумия убила своего любовника, уличив его в связи со стриптизершей.
— Все ясно, о чем речь, — поспешно согласился Байрон. — С виду уравновешенная секретарша убивает любовника, потом расправляется со стриптизершей. Политик высокого ранга оказывается замешан в неблаговидных делах, и его предвыборная кампания разваливается. Конец истории.
— Именно так, — подтвердила Амариллис. — Нам совсем ни к чему, чтобы Нельсон Бэрлтон появлялся в новостях со своими россказнями об энергетических вампирах. Это только подогреет неприязнь к талантам высокого уровня.
— Жаль, что нельзя подкинуть Бэрлтону эту тему, — усмехнулась Клементина. — Уж он бы не пожалел красок.
— Каждый, кто свяжется с Бэрлтоном, будет иметь дело со мной, — вступил в разговор Трент, появляясь на пороге палаты.
Амариллис повернулась к нему. Они не виделись с тех пор, как полиция доставила их в пункт «Скорой помощи».
Лукас улыбался. В одной руке он держал роскошный букет роз, другую скрывал кокон бинтов.
— Как скажете, Трент. — Клементина взяла номер «Нью-Сиэтл таймс» и показала на заголовок: «Концентратор раскрывает убийство». — Это лучшая публикация о «Синерджи инкорпорейтед» за многие годы. Неплохая реклама для нашей фирмы.
— А вот интересно, как бы все сложилось, если бы Амариллис не пошла с вами на тот прием, мистер Трент? — задумчиво проговорил Байрон. — Если бы вы не засекли сенатора, когда он фокусировал в зале харизму и подавлял всех своим обаянием, тогда все так и осталось бы тайной.
— Нет, — возразила Амариллис. — Истина так или иначе стала бы известна. Ирен с каждым днем все больше теряла рассудок. Убив профессора, она лишилась единственного человека, способного помогать ей контролировать талант. Она решила убрать Вивьен, а когда узнала о склонности Шеффилда спать со своими концентраторами, то приняла решение и его включить в свои планы. В итоге она все равно зашла бы достаточно далеко.
