Стелла Камерон - Простые радости
– Прекрати. Не надо. – Так не надо было делать. Он выдержал паузу и сказал:
– Уверен, ты читала и об этом. То, что нравится женщинам.
Мысленно она снова запротестовала. Но больше она ничего не скажет. Что-то взорвалось, вспыхнуло в ней, и внутри все стало содрогаться, но это еще был не конец.
Феникс инстинктивно подняла ноги.
Роман подтянул их выше, забросил к себе за шею, и его язык проник в нее еще глубже.
Она сделала попытку оттолкнуться от него.
– Чего ты хочешь? – пробормотал он.
– Тебя.
Его джинсы слились с ее джинсами.
Роман слился с Феникс.
Зажав ее ноги между головой и плечами, он направил свое мощное, налитое кровью копье в тайники ее тела. Он проник далеко – как только было возможно.
Дыхание с шумом вырывалось из легких Феникс. Она громко, пронзительно закричала, и Роман выкрикнул ее имя.
– Роман!
– Я люблю тебя!
– Да. – Ее тело было бесконечным.
Он поднялся и, все еще не веря, проник в нее еще глубже.
– Я люблю тебя, Феникс.
– Я люблю тебя, – выдохнула она. – Я верю тебе, Роман.
Едва просыпающимся, нежным, мягким утром Феникс перевернулась на другой бок, чтобы посмотреть, как спит Роман. Долгие часы они наслаждались телами друг друга. Наслаждались, и любили, и снова наслаждались. Феникс сходила тогда с ума. Он изучил каждую клеточку ее тела, делал с ней то, от чего при воспоминании об этом у нее выступила краска на щеках и что она теперь страстно желала повторить. Он провел ее теми дорогами, о которых не упоминала ни одна из прочитанных ею книг, его сила иногда граничила с насилием. Затем он снова становился удивительно нежным и обращался с ней так, будто она сделана из хрусталя.
Во время сна лоб у него был открыт. На щеках и подбородке появилась темная и жесткая щетина, губы слегка приоткрылись, и стали видны красивые ровные зубы. Его дуто-образные брови подчеркивали красоту глаз и длинных черных ресниц, которые были почти как у женщины. Хотя в этом мужчине, конечно же, не было ничего женственного.
В моменты отдыха между приливами страсти они попытались продумать план действий. Позже, в клубе, Роман постарается изолировать Джеффри и заставить его говорить. Феникс не спросила, как он будет это делать. Она просто поверила в то, что ему это удастся. И пока он будет разбираться с Джеффри, Феникс должна сделать так, чтобы им никто не помешал.
И она сказала, что верит ему.
Очень осторожно она легла на него и уткнулась лицом в его плечо. Соприкоснувшись с волосами на его груди, ее соски сразу же напряглись и затвердели.
Не просыпаясь, он обнял ее.
Он сказал ночью, что любит ее.
Она сказала, что доверяет ему. Сегодня ее жизнь в его руках.
Ей больше ничего не оставалось, кроме как доверять ему.
– Как тебя зовут?
Феникс вздрогнула и подняла голову. Ее глаза широко раскрылись.
– Что?
– Как тебя зовут, Ви Джи?
– Я же тебе сказала. Я не хочу снова об этом говорить.
– Меня интересует не буква «В», а «Д».
Феникс снова опустила голову ему на плечо:
– Я никогда никому этого не говорила. Даже Эйприл. Джанхилда.
– О!
– Да! – По крайней мере он не засмеялся.
Она почувствовала, как его тело начало сотрясаться от смеха.
– Ты смеешься надо мной.
– Вместе с тобой, детка, – выдохнул он. – Я смеюсь вместе с тобой, Вильгельмина Джанхилда.
Ей приходится доверять ему.
Глава 28
Роман услышал, как в автоответчике раздался голос Ванессы:
– Это ты, Роман? – Он встретился глазами с Феникс. Она снова была на нем – так ему больше всего нравилось.
– Роман? Если ты здесь, пожалуйста, ответь.
Он увидел, как у Феникс перехватило дыхание.
– Это срочно, – продолжала Ванесса. – Нам придется осчастливить одного из наших избранных. Он угрожает нам неприятностями, если ему не удастся реализовать свое давнишнее желание.
Феникс дотянулась до трубки и передала ее Роману. Он вздохнул и сказал:
– Я здесь, Ванесса.
– Чем ты был так долго занят? Или тебя кто-то занимал?
Он закрыл глаза:
– Можно сказать и так.
Феникс массировала его, и он был очень возбужден. Он поморщился и положил руку Феникс на свой член.
– Феникс? – спросила Ванесса.
– Я все-таки человек, графиня. Время от времени, как любой другой человек, я должен помочиться. Именно этим я и занимался.
Феникс подняла голову и безмолвно выдохнула.
– Не обязательно быть грубым, – заметила Ванесса.
– Кто этот клиент?
– Отто Перкинс. Он из избранных.
– Из избранных. – Он заметил, что Феникс усмехнулась. Она сдавила его член, и Роман, шутя, заурчал. – Что он хочет?
– Экспедицию с нырянием. На одну ночь он хочет стать бойцом СЕАЛ. На сегодняшнюю ночь.
Тревога пронзила все тело Романа.
– Невозможно. Сначала я должен встретиться с этим парнем.
– Почему?
Он уверенно продолжал:
– Потому что я не хочу получить мертвого клиента, вот почему. Мне необходимо взглянуть на него, и, кстати, у него должна быть справка о состоянии здоровья.
– Он почти что получил ее. Мы с Джеффри подумали об этом. Сегодня утром его осматривал врач.
Они подумали обо всем.
– Я не ныряю с теми, кого не проверили на приборах.
– Конечно, – нежнейшим голосом сказала Ванесса. – Ты брал с собой трех других членов клуба, никогда с ними ранее не встречаясь. И проверил ты их уже в лодке. Отчего же такое отношение к бедняге Отто?
Ванесса очень хотела этой поездки. Это стало понятно, когда она назвала Отто «беднягой».
– Роман? Я задала тебе вопрос.
– Сегодня?
– Да. Сегодня. Он хочет установить взрывное устройство на каком-нибудь большом корабле в гавани ну или где-нибудь рядом.
– В заливе, – автоматически произнес Роман. – Хоть бы что-нибудь новенькое. Они все хотят устанавливать взрывные устройства. Сумасшедшие.
– Богатые, дорогой. Нас не должно заботить состояние их психики.
Если он и будет продолжать спорить, это не изменит ее решения.
– Хорошо, если ты этого хочешь. Я буду через час или около того.
– Не беспокойся. Мы с Джеффри уже выезжаем.
Он положил руку на гладкие плечи Феникс и крепко прижал ее к себе.
– Мы позвоним тебе позже и скажем, где нужно встретиться с Отто. Пьер привезет его. Он новенький. Ты не знаешь его.
Стремление казаться искренней подводит сейчас Ванессу. Роман сказал:
– Мне это не нравится.
Перед тем как ответить, она колебалась не больше секунды:
– Не будь дурачком, дорогой. Я бы не заставила тебя делать ничего такого, что, по моему мнению, не было бы хорошо для нас, ты согласен?
– О нет, детка.
– Да, Роман?
