Осколки разбитых иллюзий (СИ) - Турана М.

«Что ты чувствуешь, когда смотришь на неё? Видишь ли, меня в Камилле? Иногда я злорадствую. Тебе никогда не удастся забыть меня. Забыть нашу единственную ночь греха и любви, в следствии которой появилась наша дочь.»

«Сегодня я получила новую порцию фотографий Камиллы. Ей идёт школьная форма. Красивая. На всех фото улыбается. Счастливая. Кажется, у неё появилась лучшая подруга. Та девочка мне понравилась. Видно по глазам, что хорошая. Среди фотографий на этот раз было и видео. С школьного конкурса чтецов. Она заняла второе место. Немного поторопилась, рассказывая стих, сбилась с ритма. Было видно, что расстроилась, даже слезы на глазах появились. А может она загрустила по какой-то другой причине? Может влюбилась впервые?

Я знаю. Ты не читаешь. Продолжай не читать. Иначе наша тайна всплывёт. Девочка расстроится. Я поняла, что не могу вынести слезы на её глазах.

Уже несколько писем, как я не говорила, что люблю тебя. Ты, мог подумать, что прошло. Нет. По-прежнему тебя люблю.»

«Я люблю тебя издалека. Люблю безнадежно, спустя столько лет. Люблю, не помня черты твоего лица. Голос давно забыла. Но продолжаю любить. Каждое утро люблю; каждый день и каждую ночь, что провожу без тебя, я продолжаю любить.»

«Я больше так не могу. Приняла решение уйти из жизни. Думаю, о способе. Ты, наверняка, узнаешь. Услышишь. Интересно, твоё сердце сожмётся хоть на миг от боли? Не буду просить, чтобы ты позаботился о дочери. Я и так знаю, как ты её любишь. Не рассказывай ей никогда обо мне. Пусть она не испытывает боли.»

«У меня не получилось. Господь забирает к себе хороших людей. Зачем ему такая грешница, как я? Но свыше меня наказали. Не жалею, я заслужила. Но больше пытаться не стану.

Лёня — это он заказал тебя. Слава Богу, всё обошлось. Он дурак. Хотел отомстить за то, что случилось со мной… что я хотела покончить с собой. Он больше не будет, Мураз. Сказал, если я попытаюсь ещё раз, он тебя тоже убьёт. Не хочу, чтобы Камилла лишилась отца. Буду жить. Писать тебе больше не стану. Ты не читаешь. Но хранишь. Знаю. Прощай. Может однажды свидимся. Пусть даже не на этом свете»

— Адэм, — произношу в полудреме.

— Да, — тут же реагирует он.

— Пусть Нармин свяжется с ними и сообщит, что мы придём, — решаюсь прежде, чем погрузиться в сон.

Глава 21

Не знаю, правильно ли я поступила, приняв решение встретиться с Мартыновыми. Чувство, что я предаю свою семью, царапает сознание. Давит на грудь. Я стараюсь не поддаваться страху и панике, что зарождаются внутри при мысли, что меня ждёт на этой встрече.

После прочтения писем у меня возникли неоднозначные чувства. Мне было жаль женщину, жаль, что так сложилась её судьба. Но не более. Не было слёз и истерик, не было желания побежать и броситься к ней в объятия.

Её письма отцу были полны боли и сожаления. Она любила своего ребенка, которого отдала. Любила отца. Но любил ли он её? Если да, то разве так поступают с человеком, которого любишь? Я не могла понять его мотивов. Но и судить была не в праве.

Весь вчерашний день я блуждала в своих мыслях. Перебирала разные варианты встречи с Анной. Что я ей скажу? Как поведу себя? Как всё будет происходить? Все эти вопросы пугали и вызывали неуверенность.

Внедорожник Адэма набирает скорость, лавируя в потоке машин. Чувствую на себе его взгляд, но избегаю прямого контакта с ним. Вжавшись в сидение, притворяюсь, что меня занимает вид сумрачного города. Хотя картинки за окном не меняются — они искажаются светом фар, проезжающих мимо машин.

Навигатор начинает издавать сигнал и механически твердить, что мы сбились с намеченного маршрута и движемся в неверном направлении. Я бросаю взгляд на Адэма. Он не обращает внимания на прибор, перестраивается в другой ряд и съезжает на повороте. Затем вовсе отключает навигатор.

Вглядываюсь в окно, стараюсь определить, где мы находимся. Местность мне знакома — это единственная односторонняя дорога, которая ведёт к набережной.

— Адэм, — зову его. — Что ты делаешь? Куда мы?

— Прогуляемся немного, — бросает он, не глядя на меня, сосредоточенно сжимает руль.

— Прогуляемся? — уточняю озадаченно, морщу лоб в непонимании.

Адэм не отвечает. Преодолевает крутой спуск к набережной, внимательно осматривает стоянку, выискивая свободное место. Паркуется. Выходит из машины, обходит её и открывает дверь с моей стороны. Я сижу, не шевелясь. Не понимаю того, что происходит. Мы ведь ехали на юбилей, что он творит?

Нагнувшись, он залезает в салон, отстегивает ремень безопасности. Взяв меня за руку, вытягивает из салона автомобиля.

— Не спорь. Проветримся немного, потом поедем дальше, — твёрдо произносит, предотвращая протест, готовый вырваться из моих уст.

Мне не остаётся ничего другого, как смиренно кивнуть. Ветер, гуляющий по набережной, пощипывает кожу оголённых плеч. На мне короткое коктейльное платье винного цвета, туфли на высоких каблуках. Не самый подходящий вид для прогулки по набережной в вечернее время. Несомненно, мы привлечём внимание многочисленных горожан, неспешно и по-обыденному прогуливающихся по бульвару.

— Надень, — произносит Адэм, достав и накинув на мои плечи блейзер, который я оставила на заднем сидении.

Он оказывается очень кстати. Я надеваю его на себя, сразу становится теплее и уютнее. Адэм переплетает наши пальцы и тянет меня по дорожке, ведущей к бульвару.

Мы шагаем рядом, рука об руку. Кажется, ещё долгое время — это будет для меня чем-то удивительным и волшебным.

Я наслаждаюсь прекрасным видом. По ту сторону моря — здания зеркально отражаются на водной глади и завораживают своей красотой и огнями вечернего города.

На набережной шумно и многолюдно. Семьи с детьми, влюблённые парочки, пожилые люди, неспешно прогуливаются вдоль берега. Некоторые, утомившись, сидят на скамейках, расположенные возле цветущих растений и декоративных кустарников. Велосипедисты, юные парни и девушки на роликах и скейтах лавируют в потоке людей.

Ветер кружит в воздухе смех прохожих, обрывки их фраз, а также запах моря, нефти, попкорна, различного фастфуда. Кафе заманивают яркими вывесками.

Мы замедляем шаг, вливаемся в поток людей, Адэм обнимает меня за талию, прижимая плотнее к себе.

Я стараюсь вспомнить, когда последний раз была тут. Наверное, это было, когда я училась на последнем курсе в университете.

— Разве мы не опоздаем к Мартыновым? — интересуюсь, опомнившись, когда мы преодолеваем приличное расстояние от парковки.

— Подождут, — Адэм сжимает мою руку и ведёт к торговым палаткам.

Останавливается у одного из них и покупает сахарную вату.

— Демир рассказывал, что ты её очень любишь, — говорит, протянув мне огромное воздушное облако.

Губы растягиваются в широкой улыбке. Прихожу в восторг, меня охватывает детская непосредственная радость.

— Спасибо, — умиляюсь, принимая из его рук вату.

Хочется броситься в его объятия и поцеловать в губы, но сдерживаюсь. Слишком много вокруг нас людей.

— Покатаемся на колесе обозрения? — воодушевляюсь, бросая взгляд на гигантское сооружение у моря.

— Покатаемся, — соглашается Адэм, и мы направляемся к аттракциону.

Мы быстро доходим до него, и пока Адэм покупает билеты я занимаю очередь. В ожидании него, принимаюсь отрывать и есть вату. Она моментально тает во рту. Сладкий вкус возвращает меня в детство, в наши редкие прогулки с отцом и братьями.

Замечаю пристальный взгляд пухлого розовощёкого мальчишки из очереди спереди. Он смотрит на мою вату с таким вожделением, что аж облизывается. Смотрю на него предостерегающе, отворачиваюсь так, чтобы он не видел моё лакомство. Продолжаю отрывать куски и есть, не обращая внимание, что она липнет к рукам.

Адэм возвращается ко мне. Держит в руках билеты.

— Думаю, этот парень будет преследовать тебя во сне, — говорит он, кивая на мальчишку.

Улыбается, очевидно, он наблюдал за мной, пока стоял в очереди у кассы. Я вновь бросаю взгляд на мальчика. Он всё ещё не сводит взгляда с ваты.