Джудит Гулд - Вспышка. Книга вторая
Он открыл было рот, но не смог выговорить ни слова и был этому даже рад. На фоне ее переживаний они звучали бы неуместно.
Наджиб печально наблюдал, как она переставляет с места на место вещицы. Дэлия была так близко – всего в нескольких шагах. И все же с таким же успехом их могли разделять сотни световых лет.
Если бы только она смогла понять…
– Мне нужна ваша помощь, – мягко проговорил он.
При этих словах она замерла.
– Пожалуйста, я не причиню вам никакого вреда. – Он было шагнул к ней, но вовремя опомнился. Если он подойдет слишком близко, она может испугаться или рассердиться. Их и без того слишком многое разделяет; не стоит подливать масла в огонь. – Пожалуйста, – тихо повторил он.
Она вздохнула, и надетый на ней полосатый хлопчатобумажный халат легонько заколыхался.
– Дэлия, – начал он, – если бы вы толь… – Наджиб резко оборвал себя на полуслове. Он никогда не обращался к ней по имени и то, что оно бессознательно и так неожиданно сорвалось с его губ, удивило ее не меньше него самого. При звуке своего имени Дэлия вздрогнула, и плечи ее под халатом распрямились. Она так резко развернулась, что волосы завесой упали на ее лицо. Ногтями, как расческой, она откинула их прочь, и Наджиб невольно отступил назад. Она снова превратилась в огнедышащую ведьму, и гнев ее был ужасен. Минуту назад Наджиб почти поверил в то, что перед ним разумное существо, способное понять его. Сейчас перед ним стояла сущая дьяволица. Ненависть загнула вниз уголки ее губ, глаза извергали белое пламя.
– Убирайтесь! – завопила Дэлия.
Он немного отступил.
– Это займет не больше минуты, – спокойно проговорил он. Затем поднес к глазам фотокамеру и взглянул в объектив.
– Вы что, не поняли? – рычала она. – Я не желаю вас видеть!
Он подошел ближе, чтобы она поместилась в рамку, и, нажав кнопку, подождал, пока встроенный световой счетчик приспособится к царящему в комнате полумраку. Внезапно полыхнула голубая вспышка, и аппарат с жужжанием выплюнул молочно-белую картинку.
– Ах ты ублюдок! – Она кинулась на него, размахивая руками. – Как ты смеешь делать это? – Пощечины градом сыпались то на его левую, то на правую щеку. – Оставь меня в покое, оставь меня в покое, оставь меня в покое!
– Дэлия…
– Как ты смеешь называть меня по имени! Тварь! Свинья! – Удары продолжали сыпаться.
Наджиб стоял, не двигаясь, в одной руке стоически сжимая фотоаппарат, в другой – проявляющуюся фотографию; от ударов его голова моталась из стороны в сторону.
– Вот тебе, черт бы тебя побрал! – тяжело дыша, приговаривала она. – Вот тебе! Ублюдок, почему ты не кричишь, или не стонешь, или хотя бы не попытаешься защищаться? – Изо рта у нее брызгала слюна, слезы градом катились по щекам, удары становились все сильнее.
– Прекратите.
Притворно-спокойный тон, каким это было сказано, таил в себе угрозу, настолько страшную, что рука ее зависла в воздухе и пощечина, для которой она была поднята, так и не прозвучала. Дэлия во все глаза смотрела на него, скованная внезапным приступом страха. Выражение его лица, прежде похожего на застывшую, неподвижную маску, изменилось, казалось, прямо под кожей бушевал шторм.
Вся ее воинственность разом испарилась, стоило его сексуальному напряжению передаться ей. Поднятая вверх рука слабо опустилась вниз.
Она почувствовала, как внизу под халатом по внутренней поверхности ее бедер заструилась влага. В смятении Дэлия нахмурила брови. Всего минуту назад она не испытывала ничего, кроме гнева, а сейчас на смену ему пришло желание настолько сильное, что она с трудом контролировала себя.
Сигнал тревоги прозвучал в ее голове, воздух был горячим и живым, потрескивал от опасности, как если бы тысячи смертоносных гремучих змей кольцами свернулись на ковре вокруг нее.
Дэлия почувствовала, как у нее задрожали ноги. Что с ней такое? Она не понимала, что происходит, никогда прежде не испытывала таких чувств. Не могла же она сознательно хотеть его? Тогда почему столь явственно, сильнее, чем когда-либо, сознавала, что перед ней мужчина? Она не сводила с него глаз. Высокий и сильный, он стоял перед ней с гордо поднятой головой; она почти физически ощущала, как играют мышцы у него под рубашкой, как увеличивается его член внутри узких брюк. Ей вдруг показалось, что комната наклонилась и опрокинулась назад. Она не видела ничего, кроме его силы и мощи, и страстное желание, которого прежде не знала, вспыхнуло в ней. Горящий внутри нее огонь был почти невыносимым. Сердце неистово билось, как барабаны в джунглях. Давление поднялось, заложив уши и заглушая все звуки, кроме биения собственного сердца. Она бессознательно затаила дыхание, боясь вздохнуть, чтобы не выдать своего желания.
От ненависти к самой себе из уголков глаз выкатились непрошенные слезы, и Дэлия яростно замотала головой. Не может быть, чтобы она хотела его.
Кого угодно, только не его!
Но она уже вкусила ощущение его мужской сути, и ее тело, отказываясь обращать внимание на воздвигаемые разумом преграды, уже готовило себя, смазывая ее для него. Она вдруг вспомнила, как давно не занималась любовью, – в последний раз это было в Каннах, с Жеромом. Но даже тогда она не испытывала такого всепоглощающего желания.
Господи, помоги мне!
Она в нерешительности застыла на месте, не в силах оторвать глаз от мускулистых очертаний его тела и ощущая исходящий от него жар. Как бы специально для того, чтобы привести ее в еще большую ярость, из нее вытекла новая порция влаги, покрыв бедра липким слоем. Халат из хлопчатобумажной ткани на груди натянулся, ясно обозначив соски.
Нет! Нет! Нет!
Наджиб встретился с ней глазами, его намерения были ясны без слов. Первобытный инстинкт, пронесенный сквозь тысячелетия, предупредил ее. Дэлия совершенно точно знала, какой выход найдет его ярость. Этим выходом для бушующих у него внутри страстей будет ее тело.
Она сделала глубокий вдох. Своими глазами он просто раздевал ее.
– Нет! – задыхаясь, вскрикнула Дэлия тряся головой. Почувствовав, что он собирается сделать, она непроизвольно отступила на шаг назад, затем еще, и еще.
Он наступал угрожающе медленно, и теперь она в самом деле испугалась за себя, увидев, как в глубине его глаз растет необузданный голод, а уголки губ тронула холодная, с трудом подавляемая жестокость.
– Итак. Тебе не терпится поиграть в насилие, – медленно проговорил он, слова мягко падали с почти неподвижных губ. – Хотелось бы знать… насколько сильным будет твое сопротивление.
– Не подходи ко мне! – дрожащим шепотом предупредила она, ненавидя себя за прозвучавший в своем голосе страх.
