Мэриан Кайз - Не горюй!
— Какие вопросы? — с подозрением спросил он.
— Ну, вроде того, врал ли ты мне, когда утверждал, что бросил меня по моей же вине.
— Ты хочешь сидеть здесь и допрашивать меня? — возмутился он. — Я что, преступник какой-то?
— Джеймс! — Я готова была расплакаться. — Ничего подобного. Я только хочу, чтобы ты мне все объяснил, рассказал, что ты на самом деле чувствуешь. Я хочу, чтобы ты был со мной честен! Иначе у нас нет будущею…
— Понятно, — противным голосом сказал он, — ты хочешь, чтобы я сказал что-то вроде «ты замечательная, я сам не знаю, почему изменил тебе, ты ведь такая чудесная». Ты это хочешь услышать?
«Да!» — подумала я.
— Нет… — слабо возразила я, — Просто…
— Ты хочешь, чтобы я взял на себя всю вину, так? — сказал он, возвысив голос. — Хочешь сделать из меня «плохого парня», которого тебе и всем твоим друзьям нравится ненавидеть? После всего, что я для тебя сделал? Ты этого хочешь? — заорал он, приблизив свое лицо к моему.
— Но ты и в самом деле плохой парень! — удивилась я. — Ведь это ты мне изменил, а не я тебе.
— О господи! — заорал он, действительно заорал во всю мощь. — Неужели тебе не надоела эта тема? Все еще хочешь сделать из меня виноватого? Так вот, я не чувствую себя виноватым, поняла? Я всегда хорошо к тебе относился! Все знают, что это не я плохой, а ты!
Наступила тишина.
Я сидела очень тихо, как будто меня пришибло снарядом, а Джеймс начал, тяжело дыша, вышагивать по комнате.
Я вдруг сообразила, что дрожу.
«Может быть, я действительно плохой человек?» — спросила я себя.
Тоненький голос в моей голове велел мне не дурить. Слишком все далеко зашло. Я должна держаться за то, что считаю истиной. Ведь в самом деле, это Джеймс мне изменил, не я ему. Я не заставляла его завести роман. Он сам так решил. Он сказал мне, что меня почти невозможно любить, тогда как другим говорил, что очень меня любит. Джеймс хотел, чтобы я взяла на себя вину за его измену.
Время шло. Обстановка становилась все напряженнее.
По реакции Джеймса я поняла, что он никогда и ни за что не признает, что соврал мне, а Джорджу сказал правду. Однако я Джорджу верила. Я знала, что он ничего не придумал. Помимо всего остального, он для этого просто слишком глуп! И еще одно я знала: Джеймс никогда не думал, что то, что он сказал Джорджу, дойдет до меня. Он считал себя в полной безопасности, рассказывая Джорджу, как он меня любит, и одновременно уверяя меня, что ему трудно любить человека, такого легкомысленного и эгоистичного, как я. Я знала, Джеймс ненавидел ощущение ненадежности. Он терпеть не мог быть уязвимым, терять контроль над ситуацией, если дело касалось работы. Тем более он хотел чувствовать себя в полной безопасности со мной.
Я решила, что обязательно разберусь со всеми противоречиями, а пока попробую другой подход. С одной стороны, мне хотелось послать Джеймса куда подальше, заявив, что он безответственный, незрелый, эмоциональный инвалид и что даже ребенку ясно, что он пытается мною манипулировать. Но, с другой стороны, не вызывало сомнений, что он напуган. Или запутался.
Может быть, ему нужен кто-то, способный облечь в слова его страхи, поскольку он боится сделать это сам? Во всяком случае, я могла сделать последнюю попытку.
— Джеймс, — сказала я мягко, — нет ничего позорного в том, что ты меня любишь. Это вовсе не признак слабости и неуверенности в себе. Обычное человеческое чувство. И если ты сказал Джеймсу, что очень меня любишь, нет нужды врать мне по этому поводу. Я не собираюсь использовать это против тебя. И когда ты приехал в Дублин, не надо было притворяться, что ты меня почти не любишь. Никто не осудит тебя за любовь ко мне. А что касается твоего романа, то ты совершил ошибку. — Мне трудно было это произнести, но я справилась. — Никто не идеален, мы все ошибаемся. Ты мог бы быть со мной честен, а не играть в какие-то игры, чтобы защитить себя. Если мы оба будем честными, то сможем все уладить и наш брак станет надежным.
Когда я закруглилась, у меня почти не осталось сил.
Джеймс сидел молча и смотрел в пол. Теперь все зависело от него.
— Клэр… — наконец произнес он.
— Да? — спросила я, затаив дыхание.
— Не знаю, где ты набралась этой психологической белиберды, но, по-моему, это полная чушь, — сказал он.
Вот так!
Я проиграла.
— Не вижу, в чем проблема, — продолжил он. — Я никогда не говорил, что не люблю тебя. Я только сказал, что ты должна измениться, чтобы можно было жить дальше. Я сказал, что ты должна созреть, что…
— Я помню, что ты сказал, Джеймс, — перебила я.
Мне не хотелось, чтобы он еще раз произнес свою речь. Такое впечатление, что он читал текст сценария. Или что он робот, запрограммированный на этот текст. Нажми на кнопку — и он завелся.
Что касается меня, то я была сыта по горло. Я сделала все, что могла. Оказалось, недостаточно… Но это все, что я могла предложить. Больше я не собиралась ничего делать. Овчинка не стоила выделки, если честно.
— Прекрасно, — сказала я.
— Прекрасно? — удивился он.
— Да, прекрасно, — согласилась я.
— Ну, вот и хорошо, — сказал он отеческим и довольным тоном. — Только так ли это? Ты не будешь поднимать этот вопрос ежемесячно?
— Не буду, — отрезала я.
Я начала собирать свою сумку с куда большим шумом и шуршанием, чем необходимо. Потом встала и надела жакет.
— Что ты делаешь? — спросил Джеймс, повернув ко мне внезапно побелевшее лицо.
Я взглянула на него невинными глазами.
— А ты как думаешь?
— Я не уверен… — пробормотал он.
— Тогда мне лучше сказать, верно? — ласково спросила я.
— Ну… да, — согласился Джеймс.
Меня аж холодная дрожь прохватила — так было приятно слышать беспокойство в его голосе.
— Я уезжаю, — заявила я.
— Уезжаешь?! — оторопел он. — Зачем ты, черт возьми, уезжаешь? Мы же обо всем договорились! — Тут он вдруг с облегчением рассмеялся. — О господи, я же совсем забыл… — Он удрученно покачал головой, удивляясь собственной глупости. — Конечно, тебе нужно ехать. Ты должна собрать вещи и забрать Кейт. Но я, видишь ли, надеялся, что ты останешься на ночь и мы сможем… гмм… заново познакомиться. Ладно, не обращай внимания. Несколько дней можно и подождать. Так в какое время во вторник мне тебя ждать?
— Ох, Джеймс, — сказала я с притворным сочувствием, — ты так ничего и не понял?
— Чего не понял? — осторожно спросил он.
— Я не приеду во вторник. И ни в какой другой день тоже.
— Ради бога, что ты опять затеяла? — закричал он. — Мы обо всем договорились, а ты теперь…
— Нет, Джеймс, — холодно произнесла я, — мы ни о чем не договорились. Абсолютно ни о чем. Может, ты для себя что-то и решил и твой имидж хорошего парня остался в целости и сохранности, но я так ни в чем и не разобралась.
