Элизабет Гилберт - Крепкие мужчины
Но больше всех в августе Рут пряталась от мистера Эллиса, то есть от Кэла Кули. Меньше всего на свете ей хотелось встречаться с мистером Эллисом, а она знала, что в один прекрасный день Кэл схватит ее и притащит в Эллис-Хаус. Она знала, что у Лэнфорда Эллиса непременно будет какой-нибудь план насчет нее, а она не желала в этом участвовать. Миссис Поммерой и Сенатор Саймон помогали ей прятаться от Кэла. Когда Кэл являлся в дом миссис Поммерой, разыскивая Рут, миссис Поммерой ему говорила, что та с Сенатором Саймоном, а когда Кэл шел к Сенатору Саймону, тот ему говорил, что она у миссис Поммерой. Но остров-то был длиной всего четыре мили; долго ли могла продолжаться эта игра? Рут понимала: когда Кэл вправду захочет поймать ее, он ее поймает. И однажды он поймал ее. В конце августа, в здании бывшего магазина компании «Эллис-гранит», где она помогала Сенатору готовить материалы для экспозиций.
Внутри здания магазина компании «Эллис-гранит» было темно и неприятно. Когда магазин почти пятьдесят лет назад был закрыт, отсюда все вывезли, и теперь это было пустой дом с окнами, заколоченными досками. Тем не менее не было человека на свете счастливее Сенатора Саймона в день после свадьбы у Вишнеллов, когда Рут преподнесла ему странный дар. Он не мог поверить собственному счастью. Возможность наконец приступить к созданию музея разволновала его настолько, что он даже на время покинул Вебстера Поммероя. Он был готов оставить Вебстера на берегу Поттер-Бича одного, чтобы тот рылся в прибрежном иле в поисках второго и последнего слонового бивня. Теперь у него не было сил переживать за Вебстера. Все силы он теперь отдавал ремонту здания.
– Великолепный получится музей, Рут.
– Не сомневаюсь.
– Мистер Эллис действительно сказал, что будет хорошо превратить это здание в музей?
– Он сказал не так много слов, но после того, как я ему объяснила, чего вы хотите, он отдал мне ключ.
– Значит, он не против.
– Посмотрим.
– Он будет просто счастлив, когда увидит наш музей, – сказал Сенатор Саймон. – Он будет чувствовать себя попечителем.
Рут начала догадываться, что большую часть музейной коллекции Сенатора Саймона составит библиотека – огромное собрание книг, для которых уже давно не хватало места в его доме. Книг у Сенатора было больше, чем находок. Поэтому Сенатору нужно было смастерить стеллажи. Он уже все спланировал. Будет отдел книг по кораблестроению, будет отдел книг о пиратстве, отдел о первооткрывателях. Весь нижний этаж он намеревался отвести под музей. Передняя часть этого этажа – та, где прежде находились витрины, – должна была стать чем-то вроде галереи, где предполагалось размещать сменные экспозиции. В старых конторских помещениях и кладовых разместятся библиотека и постоянные экспозиции. Цокольный этаж целиком будет отведен под хранилище – «архив», как говорил Сенатор. У него пока не было планов относительно верхнего этажа, где находилась заброшенная трехкомнатная квартира (когда-то в ней жил управляющий магазином со своим семейством), а внизу все было распланировано и рассчитано. Сенатор намеревался отвести отдельное помещение под «демонстрацию и обсуждение» карт. Насколько могла судить Рут, демонстрация пока еще не была подготовлена. А вот обсуждение уже шло полным ходом.
– Чего бы я только не отдал, – сказал Сенатор Саймон Рут в тот августовский вечер, – чтобы хоть одним глазком глянуть на оригинал карты Меркатора-Хондиуса. – Он показал Рут репродукцию этой карты в толстенной книге, которую много лет назад заказал книжному антиквару из Сиэтла. Та настойчивость, с которой Сенатор пытался показать Рут каждую книгу, рассказать о любой интересной иллюстрации, сильно задерживала подготовку музея к открытию. – Тысяча шестьсот тридцать третий год. Видишь? Фарерские острова справа и Гренландия. А это что такое? Что это за часть суши? Ты знаешь, Рут?
– Исландия?
– Нет, нет. Вот Исландия, Рут. Там, где ей и полагается быть. А это мифический остров под названием Фрислант. Его можно найти на самых разных старинных картах. Этого острова не существует. Не правда ли, странно? Он изображен так точно, так каллиграфично, словно картографы были уверены в его существовании. Вероятно, это связано с ошибкой в сообщении какого-то мореплавателя. Вот от кого картографы получали информацию, Рут. Сами же они из дома не выходили. Просто поразительно, Рут. Они были совсем как я. – Сенатор провел пальцем по крылу носа. – Но порой их обманывали. Вот посмотри: Герард Меркатор все еще убежден в том, что существует северо-восточный путь на Восток. По всей видимости, он понятия не имел о поведении полярных льдов! А как ты думаешь, составители карт были героями, Рут? Лично я считаю их героями.
– О, конечно, Сенатор.
– Да, я думаю, они были героями. Посмотри, как нарисован континент от побережья внутрь суши. К примеру, карты Северной Африки шестнадцатого века, отличались высокой точностью в плане изображения береговой линии. Они знали, как наносить на карту береговые линии, эти португальцы. Но они понятия не имели о том, что находится за береговой линией и насколько велик материк. О нет, этого они не знали, Рут.
– Понятно. Не знали. Как вы думаете, может быть, можно отодрать от окон часть досок?
– Я не хочу, чтобы кто-то видел, чем мы тут занимаемся. Я хочу, чтобы, когда мы закончим, для всех был сюрприз.
– А мы сейчас чем занимаемся, Сенатор?
– Готовим экспозицию. – Сенатор начал перелистывать очередной атлас. Его лицо стало нежным и любящим. – О боже, они и тут напутали. Посмотри, какой громадный Мексиканский залив.
Рут посмотрела через плечо Сенатора на репродукцию неумело нарисованной старинной карты, но не смогла разобрать ни одной подписи на странице.
– Похоже, тут нужно дополнительное освещение, Сенатор. Вы не думаете, что стоит тут основательно прибраться, Сенатор?
– Мне нравятся истории про различные географические ошибки. К примеру, Кабрал. Педро Кабрал. Он отплыл на запад в тысяча пятьсот двадцатом году в попытке найти Индию, а угодил прямиком в Бразилию! А Джон Кабот пытался найти Японию, а приплыл к Ньюфаундленду. Верразано искал западный путь к Островам Специй,[18] а оказался в гавани Нью-Йорка. Он решил, что это морской пролив. А как они рисковали! О, каких трудов им это стоило!
Сенатор впал в умеренный экстаз. Рут начала распаковывать коробку с ярлыком: «Кораблекрушения: фотографии/брошюры III». Это была одна из множества коробок, содержавших предметы для экспозиции, которую Сенатор собирался назвать либо «Возмездие Нептуна», либо «Мы наказаны». Словом, этот раздел должен был быть целиком посвящен кораблекрушениям. Первым предметом, который Рут извлекла из коробки, оказалась папка, на которой красивым, старомодным почерком Сенатора было написано: «Медицина». Рут прекрасно знала, что лежит в этой папке. Она помнила, что заглядывала туда в детстве и смотрела на жуткие изображения людей, уцелевших при кораблекрушениях, а Сенатор Саймон рассказывал ей историю каждого человека и каждого кораблекрушения.
