Джудит Макнот - Помнишь ли ты...
— Не желаешь присоединиться ко мне?
Диана вздрогнула и обернулась. Коул возлежал в шезлонге, одетый только в брюки и туфли.
Она скользнула взглядом по бронзовой мускулистой груди и мощным плечам, затем встревоженно всмотрелась в лицо. Он звал ее к себе. Он вышел сюда, ожидая ее. Сердце предательски загрохотало.
Диана напомнила себе о принятом решении.
— Это ни к чему, — ответила она с невольной улыбкой, которая придала ее отказу оттенок каприза и кокетства. Не в силах поправить дело, женщина улыбнулась еще раз:
— Пожалуй, я схожу за лимонадом.
Когда она проходила мимо шезлонга, Коул поймал ее за руку и заставил обернуться. В молчании он вглядывался в ее глаза, словно добиваясь ответа, а потом медленно привлек к себе. Его голос прозвучал настолько мягко, что сопротивление Дианы было сломлено.
— Не играй со мной, котенок. — Он взял Диану за другую руку и потянул на себя.
Диана упала на него, ударившись головой о грудь. Упершись ладонями ему в плечи, она приподнялась и уставилась на Коула в раздраженном недоверии. Подняв правую руку, он нежно провел кончиками пальцев по ее обнаженному предплечью, не сводя с Дианы глаз. Его зовущие серые глаза ясно говорили. «Подумай хорошенько».
Чувственные губы Коула были так близко! «Подумай хорошенько».
Сердце Коула начало стремительный отсчет. «Решай».
Диана нежно поцеловала его, и Коул ответил, а его руки заскользили и сжались у нее на запястьях. Его тело напряглось, а в глазах постепенно разгорался огонь. Приложив ладонь к ее щеке, он медленно провел ею вниз, обхватил Диану за шею. «Еще!»
Коул запустил пальцы в ее волосы, впился в губы и перевернул Диану на спину.
Его язык дразнил, настаивал и медленно сводил женщину с ума, чресла вжимались в ее тело — жестко и требовательно.
Диана притянула его ближе. Он расстегнул ее рубашку, и от увиденного у него захватило дух. Острые бутоны сосков, венчавших два прелестных бледных полушария, были прекрасны!
Коул прикоснулся к соску, и тот затвердел еще сильнее. Диана застонала, выгибаясь во взрыве наслаждения. Стараясь сдерживаться, он поцеловал другой сосок, и ее пальцы невольно вцепились ему в шевелюру.
Коул вспыхнул от желания. Он снова перевернулся на спину, привлекая Диану к себе. К его удивлению, она запахнула рубашку и стала приподниматься. Коул остановил ее в тот самый момент, когда она ощутила его восставшую плоть.
Диана поняла, почему он не спешит. Она склонила голову, избегая его взгляда, и неловко принялась застегивать рубашку.
— Не смей!
Диана вскинула голову, по-прежнему сжимая полы рубашки. Коул развел в стороны ее руки.
— Какая красота, — прошептал он, спуская рубашку с ее плеч, и подхватил обеими ладонями ее груди.
Сердце Дианы загрохотало от невыносимого блаженства. Коул внезапно понял: он каждой клеточкой чувствует реакцию Дианы. Он коснулся ее сосков большими пальцами, и как по команде затвердели его собственные соски.
— Прикоснись ко мне, — шепотом попросил он. От его прерывистого стона у Дианы задрожали руки. Она склонилась над ним и накрыла губами его сосок. Коул глубоко вздохнул, и Диана почувствовала, как дрогнули под ней его бедра — так, словно он уже был в ней, а потом какая-то сила вдруг пригвоздила ее к Коулу. Они ласкали друг друга руками и губами, срывая одежду.
Ее тело казалось мраморной скульптурой. Он был одновременно и повелителем, и рабом. Его стонам Диана внимала, как музыке. Коул принимал ее вздохи, как благословение. Они застыли в неподвижности, пока ее тело привыкало к медленно пульсирующему теплу внутри, и вдруг осторожные толчки сменились яростными, требовательными ударами. Диана с дрожью подавалась навстречу, а Коул погружался в нее вновь и вновь — в отчаянной попытке завладеть ею целиком. Она вскрикнула, достигнув вершины, и он мгновенно догнал ее.
Потом Диана лежала в его объятиях, и слезы капали ему на грудь. Коул смотрел на яркие и ясные звезды, а перед глазами плыл туман.
Коул мысленно встал на колени перед небесами. Он был готов на любые сделки, подкупы и обещания.
Не дождавшись ответа, мужчина умоляюще прошептал:
— Пожалуйста!
Он приложил ладонь к ее влажной щеке, и Диана повернулась, чтобы коснуться ее губами.
— Я люблю тебя, — прошептала женщина. Ему было даровано благословение.
Лежа на широкой кровати, положив голову Коулу на грудь, Диана улыбалась в ожидании его слов. Ее не покидало ощущение, что сейчас, именно в эту минуту, он хладнокровно пересматривает свое будущее.
Диана с любопытством размышляла, как он преодолеет препятствия, вставшие перед их неоперившимся браком. Он любит ее, она любит его — остальное не важно, и тем не менее существует немало осложнений.
Она живет в Хьюстоне и руководит крупной компанией.
Он живет в Далласе и руководит еще более крупной компанией.
Она мечтает о ребенке.
Он не хочет детей.
Наверное, для решения этих проблем мало опыта и желания, необходимо еще и чудо.
Она задремала, а когда проснулась несколько минут спустя, рядом с кроватью горела лампа. Коул взял Диану за руку, их пальцы переплелись.
— Я поразмыслил, — нежно начал он, — и пришел к следующим выводам.
Диана замерла в нетерпении, желая узнать, как далеко он зашел в своих решениях.
— Проблему представляет логистика, — продолжал Коул, заметив, как блеснули смехом глаза Дианы, и крепче прижал ее к себе. — По-моему, ты должна перебраться в Даллас, дорогая. Я не могу перевести «Объединенные предприятия»в Хьюстон — по нескольким причинам, не говоря уж о том, что это финансовое самоубийство.
Диана притворно вздохнула:
— Мы должны жить отдельно, в разных городах. Коул воспринял ее слова всерьез:
— Это невозможно.
— Таким было соглашение. Мы заключили нерушимый устный договор:
Коул высокомерно отмел этот довод:
— Нерушимый устный договор — бессмыслица. Сплошное противоречие.
— Значит, конец сделке?
Коул пристально вгляделся в обманчиво невинные нефритовые глаза, опушенные длинными темными ресницами под причудливо изогнутыми бровями.
— Диана, ты прекрасна, — прошептал он. — Скажи, что ты задумала?
— Я согласна перевести административный отдел компании Фостеров в Даллас, а производственный оставить в Хьюстоне под руководством Кори.
— Тогда проблема решена, — удовлетворенно произнес он, склоняясь, чтобы поцеловать ее. Его тело уже охватил трепет.
Она провела ладонью по его плоскому животу, и в глазах у нее блеснула надежда.
— О чем бы ты ни умоляла этим взглядом, я согласен, — заявил Коул.
— Я умоляю о детях. Твоих детях.
