Барбара Уилкинз - «Оскар» за имя
Он, Пол и Дарби сели на заднее сиденье лимузина. Это было в четыре утра. Они выезжали из ворот поместья и должны были повернуть направо на Сансет, потом на шоссе Сан-Диего и ехать дальше на север. Все было тихо в это время. Рэли нравилось полное спокойствие. Их машина была почти единственной на дороге. В этом была какая-то тайна. К тому времени, когда они выехали на шоссе Вентура, небо стало серым, и на нем появились полоски розового цвета. На дороге стало больше машин. Проносились в основном грузовики, но попадались и легковые. Пол изучал колонки цифр, а Дарби просматривал сцены, которые им предстояло сегодня снимать. Рэли посматривал в окно и о чем-то мечтал. Ему было приятно просто спокойно сидеть в движущейся машине.
Как только они приехали, сразу же началась суета. Осветители и помощники пили кофе из пластиковых стаканчиков, жевали пончики. Трейлеры свезли в нужное место перед началом съемок. В них влетали и из них вылетали люди, готовившиеся к съемкам. Он помахал рукой своему партнеру, известному актеру, который обычно играл ковбоев, и тот помахал ему в ответ. Девушка, ответственная за грим, поздоровалась с ним, и уже прибыл его парикмахер. Все были на месте.
Через дорогу несколько ковбоев занимались лошадьми.
Рэли, в джинсах и сапожках, ковбойской рубашке, с платком-бандана на шее, держал в руках шляпу, готовый начать работу, как только будет подходящее освещение.
Дарби стоял у здании, где он должен был выполнять свой трюк. Он разговаривал с ассистентами. Недалеко, нахмурившись, стоял Пол.
Руки Пол засунул в карманы. Он, как всегда, волновался, что что-то пойдет не так. Бывало, конечно, всякое. Например, на съемках «Робин Гуда» Рэли сломал себе запястье. Лошадь испугалась и сбросила его на землю. Он ходил в гипсе месяц и после этого в течение шести недель принимал курс физиотерапии. Пол тогда чуть не чокнулся, потому что пришлось прервать съемки. Страховая компания требовала, чтобы трюки исполнял кто-то другой: Рэли был слишком дорогим мальчиком, чтобы они могли рисковать его здоровьем.
Но никто не мог его заменить – ни один обычный мальчик не был способен на такое, а лилипуты не делали подобных трюков. Поэтому страховка была просто колоссальной, и все съемки должны были продолжаться всего лишь четыре часа в день. Рэли имел право работать только четыре часа. По законам Калифорнии, остальное время он должен был учиться.
Но сломанное запястье было обычной вещью в этой профессии. В тот раз трюк не представлял для него опасности. Лошадь была хорошо подготовлена, ему удалось прекрасно познакомиться и подружиться с ней, и они нравились друг другу, и самое главное – доверяли друг другу. Они снова и снова делали этот трюк, и перед ленчем он почувствовал, что все в порядке.
Под деревьями расположили длинные деревянные столы. Один из помощников пошел, чтобы принести ленч для Рэли. Рэли сел на скамейку рядом с Полом.
– Что это за пятна у тебя на лице? – спросил Пол. На его лице появилось выражение ужаса. Он наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть Рэли.
Рэли в страхе подумал, что это, наверное, корь. Он никогда не болел корью. Или ветрянка. Нет, нет!
– Какие пятна? – спросил он.
– Эти маленькие коричневые пятнышки у тебя на носу, – ответил Пол таким тоном, как будто Рэли внезапно заболел проказой или у него начали выпадать зубы. Зубы у него уже выпадали. Но эту проблему разрешили с помощью детского зубного врача, который снабжал коронками всех малолетних кинозвезд. Как-то Пол просматривал новые кадры с Рэли и обнаружил, что у Рэли потемнели волосы. Он становился шатеном, а не блондином. Сразу же был вызван Бобби, и он время от времени осветлял его волосы, и Рэли оставался блондином. Он даже стал еще светлее, чем в то время, когда был совсем малышом.
И теперь это. Маленькие темные пятнышки у него на носу. Боже мой, да это же веснушки! Что здесь такого страшного? Но Пол поднял жуткий шум.
Он вызвал Дарби, и они оба уставились в лицо Рэли. Потом вызвали Мегги из ее офиса в городе. Весь день они обсуждали, придают ли веснушки очарование лицу Рэли – тогда их можно будет оставить, – или же все очень плохо и их следует затушевать.
Самым главным был вопрос: в каких случаях Рэли больше привлекал к себе внимание как типичный американский мальчик – с веснушками или без них? Вот у Батча Дженкинса были веснушки, но они плохо выглядели на Дерриле Хикмане. Они целый день обсуждали эту проблему так и эдак. Совещание затянулось до самого вечера, и наконец они пришли к решению: никаких веснушек!
От этого можно было просто сойти с ума, тем более что он все время был в центре внимания. Пол не упускал ни одной мелочи. Иногда Рэли казалось, что он – солнце и все остальное вращается вокруг него. Конечно, Пол не забывал напоминать ему, что без его руководства он будет самым обычным маленьким ребенком. И еще реклама, без которой он – ничто!
Он прекрасно понимал, что он не настоящий актер. Вот Марлон Брандо – это актер! Рэли был еще слишком мал. Он был больше похож на попугая. Дарби объяснял ему его задачу, а он все выполнял. Смеялся, улыбался, плакал, выглядел задумчивым. Вот только петь не умел. Это стало ясно во время съемок «Питера Пэна». Все так волновались по этому поводу. Он часами занимался с преподавателем музыки и все равно еле-еле мог правильно воспроизвести мелодию. То-то было удивление, когда появились отзывы, и какие! Рэли понял, что все было так потому, что маленьким детям необязательно хорошо петь. Достаточно того, что он вообще что-то запел. Он сам себе напоминал собачку, которая могла стоять и ходить на задних лапках.
Да, он не был ни актером, ни певцом. Ну и что?
Он – кинозвезда! Отпечатки его рук и ног остались в цементе перед входом в Китайский центр Граумана! Рядом были отпечатки Риты Хейуорд, Чарльза Бойера, Джинни Крейн и Генри Фонда. Ему дали палочку, и он старательно написал: «Мистеру Грауману. Огромное Вам спасибо. С любовью Рэли Барнз. 10 августа 1961 года».
Его окружали поклонники. Они аплодировали и выкрикивали его имя. Им хотелось увидеть его, получить автограф, и если повезет – то коснуться. Они писали ему. Тысячи писем каждую неделю. Целый штат людей рассылал подписанные им фотографии. Три человека занимались координацией работы его фэн-клубов. Эти клубы были в каждом штате, за исключением Южной Дакоты и Теннеси.
Иногда ему грозили, хотя предполагалось, что Рэли ничего не знает об этом. Угрожающие письма приходили с почтой, часто на дешевую бумагу были криво наклеены вырезанные из газет буквы. Иногда были звонки в их особняк, угрозы шепотом по ночам. После этого Пол вызывал полицию и они снова меняли номер телефона. Месяца два после этого удваивались отряды, патрулировавшие вокруг дома.
