Айрис Денбери - Дни и ночи отеля «Бельведер»
— А вы спрашивали саму Югет, когда она повредила ногу?
— Да. Она сказала, что это случилось в субботу вечером.
Андреа с трудом перевела дыхание.
— Однако вы притворились, что не знаете!
— Вовсе нет. Я надеялась, что ты скажешь правду с самого начала.
Гнев Андреа пересилил ее благоразумие, и она забыла о разнице в положении между ней и ее тетей.
— Мне не по душе ваши методы расследования, тетя Кэтрин. Вы пытались подловить меня.
— Будь добра, забудь, пожалуйста, что я твоя тетя. Если наши отношения станут известны, твое положение здесь станет очень незавидным. Девушки перестанут разговаривать с тобой. Они начнут подозревать, пусть даже без всяких оснований, что тебя поместили с ними вместе, чтобы ты доносила мне на них. Те же, кто стоят на более высокой ступеньке, будут смотреть на тебя с ревностью, опасаясь, что ты получишь то повышение, которое заработали и заслужили они. Только управляющий и менеджер, отвечающий за подбор персонала, знают, что ты моя племянница, и я советую тебе, для твоего же собственного блага, держать это в тайне.
Андреа вспыхнула от возмущения:
— Я предпочитаю уйти отсюда как можно скорее и зарабатывать на жизнь в другом месте.
Она отвела глаза, но через секунду-другую почувствовала насмешливый взгляд своей родственницы.
— Ты обещала остаться по меньшей мере на год, — напомнила ей тетя с холодной улыбкой, — но я сомневаюсь, что удержу тебя так долго. Только ты знаешь, хватит ли у тебя характера идти прежним курсом, или же при первых признаках дискомфорта ты все бросишь и последуешь природной склонности избегать ответственности. Выбор за тобой, Андреа, но ты должна решить сейчас не только потому, что это утро понедельника, самого загруженного дня недели, но потому, что у меня есть для тебя предложение в том случае, если ты останешься. Если ты уезжаешь, нам нечего обсуждать.
— Я останусь, — спокойно сказала Андреа и поняла, что приговорила себя к строжайшему самоконтролю на весь год. Кроме того, она должна держать себя в узде ради спасения репутации своего отца, которого обвиняли в том, что он уклонялся от ответственности и потакал только собственным желаниям.
— Прекрасно! — Одобрительный возглас тети Кэтрин прервал поток мыслей Андреа. — Тогда я предлагаю тебе сменить работу. В отделе регистрации не хватает персонала: одна девушка ушла в отпуск, а другая заболела, твоя стенография и умение печатать на машинке там очень пригодятся.
Андреа была удивлена. Предоставление ей возможности продвинуться после бурной сцены было просто непостижимо. Но мало-помалу она начала осознавать, что тетя Кэтрин была безжалостной, но справедливой.
— Большое спасибо, — прошептала в ответ Андреа.
— Закончи сегодня все свои дела и доложи Мириам, а затем мисс Уиверн, — напутствовала ее тетя.
— А что с Югет?
Кэтрин Мейфилд улыбнулась:
— Мне очень нравится, Андреа, что ты не забываешь о своих друзьях. За Югет будет надлежащий уход. Не волнуйся.
Только когда Андреа закончила работу в спальнях на четвертом этаже, она задумалась о том, что известно тете Кэтрин относительно палантина мисс Дженсен. Иначе перекрестный допрос имел бы более серьезные последствия. Сознание собственного участия в обмане заставляло ее содрогаться от стыда, но она ничего не могла сделать, не втягивая в это дело Югет и, конечно, мистера Холта.
Мириам горела желанием узнать, что так долго делала Андреа в кабинете миссис Майской Королевы.
— Мне предстоит работать в отделе регистрации, только временно, пока там не хватает людей, — объяснила Андреа.
Мириам выронила пачку простыней на незастеленную кровать:
— Ого! Так ты, наверное, считаешь, что знаешь все, что полагается знать о нашей работе!
— Меня отошлют обратно, как только вернется их персонал.
— Бьюсь об заклад, этого не будет! — Мириам стукнула кулаком по валику. — Наверное, все дело в твоей хорошенькой мордашке. Жалко прятать ее здесь, на четвертом этаже, когда ты можешь сидеть внизу, в отделе регистрации, и одаривать улыбкой всех мужчин!
— Боюсь, мне не дадут возможности улыбаться мужчинам. У меня будет полно работы в задней комнате.
Мириам вздохнула:
— А может, ты племянница управляющего или еще кого-то?
Андреа была рада, что успела приобрести выдержку и умение владеть собой. Она увидела, как всего единственное перемещение, которое могло означать продвижение по службе, вызвало полное непонимание.
— Нет, я даже не прихожусь ему дочерью или дальней родственницей.
Реакция мисс Уиверн была более нейтральной, чем у Мириам.
— Ты по-прежнему остаешься в комнате с Югет? — спросила она.
— Да, насколько я знаю, — ответила Андреа.
— Вот как, я думала, что вас расселят. Обычно мы стараемся держать врозь тех, кто приносит нам неприятности.
Андреа хотелось взорваться, но она вновь сдержалась:
— Считается, что мы приносим неприятности?
Бледное, слегка недовольное лицо мисс Уиверн превратилось в неподвижную маску.
— Тебе лучше знать, какие неприятности у нас случились. Пожалуйста, не опаздывай сегодня на ночное дежурство. Ты уже несколько раз приходила не вовремя.
Она торопливо повернулась и пошла по коридору, прежде чем Андреа успела сформулировать достойный ответ.
Югет лежала в постели, но еще не спала, когда Андреа вернулась с дежурства.
— Как твоя нога?
Француженка улыбнулась:
— Намного лучше. Мисс Дикин прекрасно оказывает первую помощь. Оказывается, у нее есть сертификат. Так что она мне сделала новую перевязку и дала какие-то пилюли, если я не смогу заснуть.
— Как хорошо, что ты ладишь со своей сестрой-хозяйкой по этажу, — заметила Андреа. — Моя — мисс Уиверн — терпеть меня не может.
— Ты слишком хорошенькая. Сама она стареет, и ей хочется выйти замуж.
— Стареет? — переспросила Андреа. — Ей не больше тридцати, от силы тридцать два.
— Ты совсем безмозглая, дитя мое. Выйти замуж после тридцати может только красотка, потому что ясно, что она слишком долго выбирала или сказочно богатая. Уиверн не красавица и не богачка.
Андреа рассмеялась:
— По крайней мере, на некоторое время я от нее избавлюсь. Завтра иду на дежурство в отдел регистрации.
Югет чуть не вывалилась из постели, но скривилась от боли, так как потревожила лодыжку:
— В отдел регистрации? Тебя повысили?
— Только на время, пока другие в отпуске.
Югет откинулась на подушку с видом умирающей героини Дюма:
— Ты быстро продвигаешься, Андреа! Спуститься с четвертого этажа на первый — это вещь. Как на лифте! Теперь ты не будешь разговаривать со мной, простой горничной, пусть даже и из номеров люкс…
