Эмма По - Китайский цветок
— Давай примерим. Подойдет ли? — предложила она с азартом.
— Ой, Зойк! Это ты специально для меня такую сумищу здоровую тащила? Знаешь, — сказала она мягко и задумалась. — Ты иногда бываешь такой неожиданной и какой-то очень-очень родной. Спасибо тебе.
…Узкие сапоги, в которые Зоя влезала с трудом, на безжизненных и бесполезных Дашкиных ногах застегнулись легко и свободно. В самый разгар примерки все-таки позвонил Валерка и стал напрашиваться к ним в гости, пообещав принести бутылку шампанского, но Даша, помня просьбу сестры, быстро отговорилась. По ее голосу Зоя поняла, что перед Валеркой ей неудобно, и отказ действительно прозвучал как-то неуважительно.
— Ладно, Дашк! Перебьется.
— Я думаю, он с тобой посидеть хотел, — предположила она. — Он всегда на тебя смотрит с таким интересом.
Зоя с досадой почувствовала, что с соседом вышло и правда неловко. Может, напрасно она так осторожничает? Пришел бы, посидел с ними немного. Вряд ли он обратил бы внимание на то, что Дашка свои ногти остригла, а она, наоборот, отрастила. Кстати, полезно было бы понаблюдать, как сестра с ним общается. Интонации, словечки, шуточки и все такое. Судя по всему, они довольно много времени проводят вместе, и, когда Зоя станет Дашей, общения с ним не избежать. Последний раз она видела Валерку месяца четыре тому назад. Он забегал к Дашке совсем ненадолго. Принес ей тогда какую-то штучку для компьютера. Зое и в голову не приходило приглядываться к нему повнимательнее.
— Даш, я поступила не очень тактично, когда попросила не приглашать Валерку. Ты, наверное, дорожишь дружбой с ним?
— Дорожу, — не стала возражать Даша. — Дорожу! Он хороший, — в который раз повторила она, — надежный и совсем не такой дремучий, каким ты его представляешь.
Даша отрицательно покачала головой, широко распахнула глаза, отчего на лбу обозначились морщинки, и стала похожа на удивленного хомячка.
Зоя усмехнулась.
— Тебя Валерка шампанским-то часто балует?
— Ну… бывает. А что?
— А то! Оно калорийное очень. Я смотрю, ты щеки отрастила… За весом, дорогая моя, следить надо.
Даша прижала ладони к лицу и испуганно взглянула на сестру.
— И вообще… — наступала Зоя, — не договариваешь ты что-то. Уж не влюбилась ли ты в своего соседа? А?
Она лениво протянула руку и снисходительно потрепала сестру по голове.
— Ну что ты, Зой, — совсем смутилась Даша, и начала быстро-быстро приглаживать волосы. — Мы с ним просто дружим.
* * *Даша соврала, причем сама не знала почему — ведь именно сегодня собиралась рассказать сестре все-все. Но неожиданно передумала. Вдруг она рассмеется и станет говорить про него что-нибудь обидное. Зоя даже представить не может, что в него можно влюбиться, да еще так сильно, как влюбилась Даша. Сколько лет дружили, а никогда не думала, что чувство симпатии и сердечной благодарности сменится трепетной влюбленностью. Первой в ее жизни, поэтому сказочно-прекрасной. С ничтожной надеждой на счастливый союз, и оттого мучительной.
Боже мой! Что же такого должен сделать мужчина, чтобы в него вот так вдруг влюбилась женщина! Чтобы сладкие бубенчики ее сексуальности, лениво позвякивавшие в неразбуженном теле, разом пришли в беспрерывное взволнованное движение… Чтобы все ее тело от кончиков пальцев до корней волос наполнилось этим томным дрожащим звоном, и она почувствовала себя Женщиной — пленительной, страстной, жаждущей любви…
Что он должен сделать? Придать взгляду демонической силы? Обольстительно улыбаться? Сказать что-то очень умное или очень смешное? Совершить подвиг?
Ничего этого Валерий не делал. Просто, потягивая однажды шампанское на Дашиной кухне, произнес короткий тост:
— Давай выпьем за тебя! Ты необыкновенная девушка. Я в жизни таких не встречал.
…Вот, собственно, и все. Но после этого вечера она перестала думать о себе как о некоем бесполом существе, и в знак признательности за революционные перемены, которые произошли в ее голове, она в него влюбилась.
С мыслью о нем засыпала и просыпалась. Он был «при ней» двадцать четыре часа в сутки. Даже когда ей казалось, что думает о работе, покупках, доме или бог знает о чем еще, — все равно думала о нем.
Тот вечер, когда они пили шампанское на кухне, а Валерка говорил такие прекрасные слова, она вспоминала потом во всех подробностях — интонации его голоса, выражение глаз, жестикуляцию… Интересно, а что он имел в виду, когда назвал ее «необыкновенной»? А еще сказал, что ТАКИХ девушек никогда не встречал… Значит ли это, что она нравится ему больше, чем все те девушки, которых он знает?
Давая ответы на эти вопросы, Даша, надо сказать, значительно повысила собственную самооценку и пришла в конце концов к выводу, что Валерий либо уже влюбился в нее, но боится себе в этом признаться, либо вот-вот влюбится. Она же видит, с каким удовольствием он всякий раз откликается на ее приглашения, как ему с ней интересно.
Чтобы интерес этот не угасал, а, напротив, развивался, Даша придумала для Валерки забаву, которую никто из его окружения ему бы точно не предложил. Привлекла его к редактированию текстов — своих собственных, тех, что готовила для издательства. И, надо сказать, не ошиблась! Валерке это занятие не просто понравилось; он был в восторге — таком благоговейном и простодушном, что у влюбленной в него Даши наворачивались на глаза слезы умиления, когда Валерий, глуховатый, честно говоря, к стилистическим тонкостям, рьяно пытался выбрать лучший эпитет или что-нибудь в этом роде.
То, что она рассматривала как забаву, поскольку в окончательной правке оставляла, конечно, тот вариант, какой устраивал ее, — Валерка оценивал как трудную, но очень нужную работу. Наморщив лоб, он устремлял в потолок задумчивый взор и, шевеля губами, что-то вдохновенно шептал. Потом лихо цокал языком и неуверенным голосом излагал свою языковедческую позицию. Довольно скоро, правда, он осмелел, перенял даже Дашины словечки и мог категорично заявить, например, что «этот глагол из другой жизни» или «вот теперь диалог журчит»…
Даша была счастлива, что ее затея с редактурой имеет такой успех, а Валеркин вопрос: «Ну что, Дашук, там у нас дальше?» — просто приводил в смятение.
О том, что же там у них дальше, ей хотелось знать, наверное, больше всего на свете. Воображение рисовало такие милые сердцу картинки, что дух захватывало… Он приходит с работы, они вместе ужинают. Он хвалит ее стряпню; говорит, что никто больше не умеет так вкусно жарить отбивные. Потом идет к телевизору смотреть новости, а она тем временем готовит стол, чтобы разложить на нем свои бумаги. Он входит в кухню, садится напротив, и начинается совместная работа над текстами, которая его так увлекает. За окном дождь, снег, град, ветер — словом, непогода. А в доме у них уютно, тепло… и им так хорошо вместе… а потом он берет ее на руки и уносит спать…
