Мэг Кэбот - Каблук Маноло
В следующий раз я проснулась днем. На стуле, с которого так поспешно сорвался папа, теперь сидела мама. Она звала меня.
— Мам, — сонно пробормотала я, — можно я сегодня не пойду в школу, а?
По крайней мере, я попыталась сказать именно эти слова. Не уверена, что мама услышала то же самое, так как звуки, которые раздались в моих ушах, исходили явно не из моего горла. Однако вместо того чтобы отругать меня, мама прикрыла ладонью рот и расплакалась. Тут я заметила, что мы с мамой в палате не одни. Рядом с ней стоял папа, а за ним — двое незнакомцев в белых халатах. Я догадалась, что причина маминого расстройства как-то связана с моим странным голосом. Он был какой-то, даже не знаю, как сказать… писклявый, что ли. И вообще, имело ли смысл говорить о школе в ближайшее время?
— Детка… — Папа смотрел на меня точно так же, как много лет назад, когда я здорово разодрала подбородок, ударившись о край бассейна, и понятия не имела, что истекаю кровью, ведь я и так была мокрая от воды, и к тому же у меня ничего не болело. — Ты узнаёшь нас?
Что же со мной такое случилось-то? Наверное, что-то ужасное.
— Ну да, — ответила я. — Ты Дэниел Уоттс, а ты Карен Розенталь — Уоттс.
Опять что-то не то с голосом. Какие-то проблемы с дикцией? Наверное, поэтому мама разразилась громкими рыданиями. Она никогда так отчаянно не плакала! Даже когда смотрела свою любимую мелодраму и постоянно всхлипывала, как ребенок. Наверняка папа тоже не видел ее в таком состоянии. Он лишь твердил с совершенно прибитым видом: «Карен, все будет хорошо, все будет хорошо».
Наконец один из людей в белых халатах подошел к моей кровати, деликатно обойдя родителей, и вежливо представился:
— Здравствуй, Эмерсон. Меня зовут доктор Холкомб.
— Скажите, а почему у меня такой странный голос? — спросила я. Нужно как-то прочистить горло. Хотя в горле не першит.
Доктор Холкомб достал маленький фонарик, посветил им мне в глаза и поинтересовался:
— У тебя что-нибудь болит?
То ли он решил не отвечать на мой вопрос, то ли вообще не понял, о чем я спросила. Мой голос звучал настолько странно, что я сама себя едва понимала.
Подошел еще кто-то в белом халате, на сей раз — темноволосая женщина. Ее волосы были убраны в аккуратный пучок.
— А я — доктор Хиггинс. Ну-ка, давай попробуем пошевелить пальцами ног.
Было очень тяжело, все время давила какая-то усталость, но пальцами пошевелить все-таки удалось.
— Что со мной? — требовательно спросила я.
— А теперь следи, пожалуйста, за моим пальцем, — сказал доктор Холкомб. — Только глазами, голову не поворачиваем.
Я смотрела на его палец. Зрение полностью восстановилось, никаких пятен перед глазами не плавало.
— Я уже поняла, что попала в больницу, но мне неясно, почему я вся в проводах? И что у меня с голосом?
— Смотрим — смотрим, не отвлекаемся. — Доктор Холкомб продолжал светить фонариком мне в глаза, пока я следила за его пальцем.
— А сейчас постарайся сжать мою руку, — проговорила доктор Хиггинс.
Я сжала ее руку.
— Сколько я пропустила? — Поскольку от плачущих родителей все равно толку не было, пришлось обращаться к докторам, которых я видела впервые в жизни. Я хожу на предметы, экзамены по которым могут быть засчитаны при поступлении в институт. Стоит хоть немного пропустить, потом не нагонишь. — И что у меня с голосом?
— Всему свое время, Эмерсон, — ответил доктор Холкомб, выключая фонарик.
— Можно просто Эм, — вставила я.
— Вот и хорошо, — улыбнулся он. — А теперь надо еще немножечко поспать. С твоими родителями, как видишь, все в порядке. — Обернувшись на родителей, доктор Холкомб увидел их заплаканные лица, и ему стало неловко. — По крайней мере, скоро будет. Пойми, они за тебя очень волновались. Теперь они видят, что ты выздоравливаешь, и им легче. Ну вот. Поспишь немного?
Меня и правда тянуло в сон, только мысль о школе не давала покоя. Доктор Холкомб может говорить что угодно, но я — то знаю, что копится гора домашней работы. Кстати, на вопрос про мой голос никто почему-то не ответил. Темноволосая докторша начала колдовать над капельницей, и, почувствовав, что засыпаю, я закрыла глаза.
Я проснулась ночью. Рядом с кроватью сидел неописуемой красоты молодой человек.
Глава пятая
— Привет, вот ты и проснулась, — с улыбкой произнес он, заметив мой удивленный взгляд.
Теперь я знала, что почувствую, когда дойду до шестидесятого уровня в «Джорниквесте». Даже дыхание перехватило. Какое-то устройство в изголовье кровати стало пронзительно пищать в такт с сумасшедшим ритмом моего сердца.
— Ох, — встревожился незнакомец, — я что-то задел?
— Нет, все в порядке, — успокоила я. Все-таки непонятный у меня голос. Хотя какая разница? Парень все равно не настоящий. Явно галлюцинация. Надо расслабиться и просто наслаждаться процессом.
Слава богу, устройство в изголовье кровати вернулось к обычному тихому и редкому попискиванию.
Юноша держал в руках огромный букет алых роз. От одного вида такого красавчика можно выздороветь, так он еще и цветы приволок!
— Это мне?
— Ах да! — Молодой человек посмотрел на цветы, как будто только что о них вспомнил, и положил букет на край постели. — Конечно, тебе. Помнишь меня? Габриель Луна. Мы виделись в день открытия гипермаркета «Старк», в прошлом месяце.
Ни малейшего понятия, о чем идет речь, хотя что-то связанное с гипермаркетом «Старк» смутно колыхалось в памяти. Где-то я уже видела эти темные волосы и пронзительно синие глаза. Впрочем, его имя мне ни о чем не говорило. Потрясающий парень навестил меня в больнице. Невероятно. И принес цветы. Это уж совсем из области фантастики!
— Конечно, помню, — не моргнув глазом, соврала я.
— Отлично, — заулыбался Габриель. На этот раз, слава богу, мой пульс не зашкалил. Я почувствовала, как щемит сердце. Совсем чуть-чуть. Вот если бы передо мной стоял Кристофер… — Честно говоря, я сомневался, что ты меня узнаешь после того кошмара.
О чем он? Непонятно. Я загадочно засмеялась в ответ и протянула руку к шелковистым лепесткам роз. А увидев свою руку, остолбенела… Это была не моя рука. То есть, по идее, моя. Она росла из моего предплечья. Только выглядела как-то странно. Вместо привычных обгрызенных ногтей (увы, у меня жуткая привычка грызть ногти) я увидела чужеродный отросток (иначе не назовешь!) с безупречным французским маникюром на ногтях. Что это?! Вроде бы пальцы стали тоньше. Интересно, а пальцы могут похудеть? Наверное, да, если долго валяться без сознания. Сколько же я была в отключке в таком случае? Потом я догадалась: скорее всего, Фрида приклеила мне искусственные ногти. Она давно порывалась это сделать.
