Линда Дэвис - В погоне за миражом
— А сам-то ты, Хью, живой еще? — поддела его Хелен. — Когда твои мозги выдадут нам светлую идею?
Уоллес направился в свой кабинет, подняв над головой руку с оттопыренным средним пальцем.
— Это все, чему тебя научили в школе? — бросила ему вслед Хелен.
— Смотри, когда-нибудь ты зайдешь слишком далеко, — негромко заметил Энди.
— Когда? Какое преступление должна совершить здесь женщина, чтобы ее выставили за дверь?
Рэнкин поднял на нее недоуменный взгляд. Между собой они с Уоллесом прозвали Хелен «парикмахершей». На этаже она пользовалась репутацией трейдера, умевшего мастерски избавиться от товара, цена на который вот-вот рухнет. Сейчас складывалось впечатление, что таким товаром стала для Хелен ее работа. На мгновение Энди ощутил панику, замешанную на изрядной порции зависти. Независимость Хелен делала ее абсолютно свободной. Энди же находился в капкане: работа, семья… Он перевел глаза на Кейта.
— Эй, Пол, принеси, пожалуйста, капуччино и сандвич с беконом. Держи пятерку.
Кейт без слов принял банкноту в пять фунтов. Проведя на этаже полгода, он привык к тому, что трейдеры относились к нему как к мальчику.
— Прихватить что-нибудь и тебе, Хел?
— Нет, Пол, спасибо.
Обратившись к компьютерам, Хелен напряженно всматривалась в столбцы цифр, пытаясь найти нечто необычное, какую-нибудь зацепку, которая могла бы начать расти, увеличиваться в размерах, позволила бы купить себя, затем продать и принести профит. Характер Хелен всегда толкал ее против течения. Наперекор всем законам рынка она совершала гигантские сделки, которые приносили Голдстайну миллионы либо — значительно реже — уносили их. Хелен днями просиживала перед мониторами и ждала, вживалась в рынок, покупала — чтобы за мгновения до критического момента сбросить купленное. Временами сигналом служил всего лишь слух, временами — намек на возможную помощь какой-нибудь банановой республике, временами — далекая война. Но сегодня, оставаясь до обыденности правильными, цифры беззвучно смеялись над ней.
Упомянутые в разговоре с Уоллесом варианты являлись лишь умозрительными спекуляциями. Одна вещь на этаже считалась табу: фраза «я не знаю». Трейдер знал всегда, он не имел права на неуверенность, перед глазами его постоянно была перспектива. Колебания — удел неудачников, двусмысленности простительны лишь школьным учителям.
Ей вспомнились Родди, Роз и вчерашняя болтовня за ужином. Уж они-то наверняка еще сладко спят.
На телефонной панели вспыхнула красная точка. Нацепив наушники, Хелен негромко произнесла в крошечный микрофон:
— Да, Берни?
— Кто это такой: большой, толстый и голодный?
— Берни Гринспэн в восемь утра.
— Один — ноль в твою пользу. Здорово занята?
— Не очень. А ты?
— То же самое. Все еще намерена выступить в роли Голдфингера[8]?
— Сейчас меня больше привлекает сеанс массажа, Берн.
Трейдеры давно уже общались на некоем условном языке. «Сеанс массажа» означал нефть. Хелен представила массажистку, растирающую ее тело густой черной жижей с шельфа Северного моря.
— Сколько ты хочешь? Шесть месяцев?
— Слишком долго.
— Три?
— Может быть. Цена? Я имею в виду и покупку, и продажу.
— Тебе нужна покупка.
— Не смеши меня, Берн.
— Размер сделки?
— О, Берни! Как обычно. Крупная.
— Да, конечно, извини за дурацкий вопрос. Но что сегодня ты называешь крупной?
— От пяти тысяч контрактов.
— Исполнение?
— По деньгам. Восемнадцать сорок.
— Я перезвоню.
Через пять минут красный глазок вспыхнул вновь.
— Покупка — один десять, один тридцать; продажа — ноль девяносто семь, один семнадцать.
— Беру пять тысяч опционов на покупку, сырая нефть, на три месяца, по один тридцать.
В трубке послышался вздох — Берни ожидал, что она захочет продать.
— Сделано, — сухо сказал он.
— Сделано, — подтвердила Хелен. — Берни, ты ангел! Выпивка за мной.
— Когда?
— В четверг.
— Точно?
— Клянусь. — Хелен расхохоталась и сняла наушники. — Большая нефть! — крикнула она Уоллесу. — Девяносто два. Три месяца.
Шеф одобрительно кивнул. Хелен заполнила банковскую учетную карточку. Пять тысяч контрактов на покупку по доллару и тридцати центам, помноженные на средний размер контракта в тысячу баррелей, составят суммарный лаж в шесть миллионов пятьсот тысяч, которые необходимо будет выплатить завтра. Лаж даст ей право купить через три месяца пять тысяч контрактов на тысячу баррелей каждый, что в целом будет равняться пяти миллионам баррелей. При цене исполнения в восемнадцать долларов сорок центов общая стоимость сделки подскакивает до девяноста двух миллионов долларов. Секундное возбуждение сменилось привычной бесстрастностью. Совершая рискованный шаг, Хелен всегда рассчитывала на удачу. За прошедшие шесть недель она ни разу не ошиблась. Что ж, осталось совсем немного.
Внезапно на этаже воцарилась полная тишина. Подняв голову, Хелен увидела метрах в трех от себя Заху Замаро — та изучала взглядом Пола Кейта так, как ученый смотрит на лабораторную мышь. Лицо Пола окрасил слабый румянец, на губах появилась робкая улыбка. Он растерянно уставился на одетую в пламенно-красный костюм богиню с тронутыми яркой помадой губами и холеными алыми ногтями. Заха Замаро напоминала персонаж детской сказки, перенесенный на страницы журнала мод, героиню Льюиса Кэрролла с головой, подобной мощному компьютеру.
— Доброе утро, Пол. Как дела? Справляешься?
— Доброе утро, мэм. Благодарю вас. Мисс Дженкс мне помогает.
— Какая удача для тебя! — Она повернулась к Хелен.
Обе женщины испытывали взаимное уважение друг к другу, хотя и не предпринимали никаких попыток сблизиться.
— Хелен.
— Заха.
— Приятно видеть, что хоть кто-то здесь занят делом. — Замаро кивнула на заполненную Хелен карточку. — Сделка будет прибыльной, полагаю. А что у нас за соседним столом? — Она приблизилась к Энди. — Вы походите на половую щетку, Рэнкин. Еще немного — и дверь сюда закроется за вами навсегда. Компания платит вам больше, чем вы для нее зарабатываете.
Хелен часто заморгала; Энди молча смотрел в одну точку.
— Пара фунтов в час — вот ваш максимум, — продолжала богиня. — За вами по крайней мере два миллиона, Рэнкин, и мне вот-вот надоест вести подсчет.
— У нее это вместо утренней зарядки, — шепнула Хелен, провожая взглядом удалявшуюся Замаро.
Пол Кейт пожалел, что не может испариться, исчезнуть. Рэнкин тупо смотрел на монитор, на виске его билась синеватая жилка.
