Барбара Вуд - Роман с призраком
— Как он сегодня? — спросила бабушка, кутая чайник в стеганый чехол.
— Хорошо, мама. Он отдыхал.
Бабушка удовлетворенно кивнула, затем осторожно села на стул с прямой спинкой.
— В больнице о нем хорошо заботятся. Ему там всегда тепло и много хорошей еды. Он обрадовался, увидев Андреа?
— Думаю, что да, — пробормотала Элси.
— Знаешь, дорогая, — сказала бабушка, обращаясь ко мне, — когда несколько недель тому назад твой дедушка заболел и его увезла скорая, мне хотелось лечь и умереть на месте. Возникло такое ощущение, будто мне отрезали одну руку. Да, точно такое. В первые дни я ужасно переживала. Но когда увидела, как уютно дедушке в больнице, как добры медсестры, я поняла, что там ему лучше. Поэтому я молила бога дать мне силы и сумела примириться с тем, что случилось. — Ее неподвижные серые глаза на мгновение задержались на мне. Затем она тихо промолвила: — Андреа, из больницы он уже никогда не вернется.
— Перестань, мама! — упрекнула ее Элси, вскакивая. — Как можно так говорить! Вот увидишь, он еще вернется домой.
— Элси, никто не живет вечно.
Моя тетя схватила пальто и воскликнула:
— Взгляни на часы! Эд, нам пора ехать.
Пока они одевались, готовясь к встрече с суровой погодой, я сидела за столом у окна, смотрела на поразительно голубое ноябрьское небо и понятия не имела, что мне делать. Я слышала, как бабушка проводила их к двери, придвинула к ней валик, задернула тяжелые шторы и вернулась в гостиную.
— Не печалься, дорогая. Знаю, нелегко видеть дедушку таким. У него спокойно на душе, не забывай об этом.
Я избегала взгляда бабушки, опасаясь, что она по моим глазам узнает правду. А правда заключалась в том, что я вообще не испытывала никаких чувств к своему дедушке, как, впрочем, и к остальным старикам в той палате. В уныние меня ввергла горькая действительность, осознание конца, который ожидает нас всех, осознание неизбежности, о которой я до сих пор серьезно не задумывалась.
Эти мысли привели к воспоминаниям о Дуге.
— Я знаю, чего тебе хочется! — весело сказала бабушка. Похоже, она смирилась с такой ужасной несправедливостью судьбы. — Тебе придутся по вкусу горячие лепешки. Я давно их не пекла, но у меня все для этого есть и могу на скорую руку прямо сейчас испечь одну сковородку. Ну как, хочешь вкусных жареных лепешек?
Пока она спешила на кухню, стуча палкой по полу, словно третьей ногой, я встала и попыталась отогнать мрачные мысли.
— Помочь тебе? — крикнула я ей в след.
— Боже упаси! Даже не входи сюда! Посиди у огня, будь умницей.
Расхаживая по маленькой комнате, я остановилась перед большим шкафом, стоявшим в углу, и посмотрела, что находилось за застекленными дверцами.
На полке стояло несколько книг. Одна меня заинтересовала — переплетенный черной кожей роман «Она» Райдера Хаггардра. На внутренней стороне обложки был экслибрис: «Наоми Добсон от Совета графства Чешир за отличную посещаемость и успеваемость. 31 июля 1909 года». Давным-давно, в средней школе, я читала эту книгу о приключениях путешественников викторианской эпохи в неисследованной Африке, нашедших бессмертную королеву. Дойдя до знакомого отрывка, я остановилась и прочитала его: «Смертных охватывает уныние и подавленность близ праха и тлена, венчающих жизненный путь».
Как верно сказано! Какой подавленной я была, стоя рядом с прахом, в который постепенно превращается мой дедушка, зная, что то же самое суждено и мне.
Кладя книгу на место, я вдруг почувствовала, как по телу пробежали мурашки.
Ужас охватил меня, и наступило оцепенение. Я безошибочно почувствовала, что воздух вокруг изменился, казалось, он пришел в движение, свет в комнате как будто потускнел. Однако в гостиной никаких перемен не произошло. И все же… как ни странно, она смотрелась совсем по-другому. Я взглянула на окно и не смогла вымолвить ни слова. Мальчик лет четырнадцати прижался лицом и руками к оконному стеклу и уставился на меня.
Я долю секунды глядела на него, и на мгновение мне померещилось, будто я его узнала, затем обрела голос и крикнула:
— Бабуля!
Мальчик стоял у окна и в упор смотрел на меня, его лицо выражало откровенное любопытство. У него были черные волосы и темные глаза. Похоже, его лоб наморщился и меж бровей пролегла борозда.
— Бабуля!
Я с трудом отошла от шкафа и направилась к кухне.
— Да, дорогая? — отозвалась бабушка.
— Бабуля, там какой-то…
Я взглянула на окно, но его уже не было.
— Что там, дорогая?
Бабушка подошла к двери, вытирая о фартук перепачканные мукой руки. Позади нее на сковородке шипело сало.
— Только что какой-то мальчик глядел в это окно.
— Что? Эти хулиганы!
Она взяла трость, нетвердо повернулась и, прихрамывая, вернулась на кухню. Я последовала за ней. Везде были заметны следы муки, рассыпанного изюма, тесто лежало под молочной бутылкой, которую она использовала вместо скалки. Мы прошли через кухню к черному ходу. Бабушка всю дорогу что-то сердито бормотала.
Повозившись с замком, она распахнула дверь, и на нас хлынул ледяной холод. Бабушка осторожно ступила на неровные кирпичи.
— Маленькие разбойники! Им точно нравится досаждать старикам. Вот почему у нас нет звонка. А то они стали бы звонить и тут же убегать. Так где же он?
Я оглядела крохотный дворик и поняла, что наши поиски окажутся тщетны.
— Наверно, он убежал через ворота, — запинаясь, сказала я.
— Что? Не может быть, этими воротами давно никто не пользуется. Посмотри сама, их не сдвинешь с места.
Дрожа от холода, я осмотрела петли и засов. Они проржавели, ворота было не открыть. Тогда я осмотрела короткие участки ограды, ломкие розовые кусты и влажную землю, проверяя, не перелез ли он через ограду. Затем встала на цыпочки, заглянула в маленький дворик миссис Кларк и увидела бесконечную цепочку двориков, оград и мрачные задние стены старых домов.
— Бабуля, что там позади?
— Дорожка, по которой больше никто не ходит. Дальше большое поле, Ньюфилдская пустошь, она тянется до самого канала. Эти негодники уже давно скрылись.
— Да…
Странно. Розовые кусты никто не помял, а через ограду нельзя было перелезть, не потревожив их. Я вздрогнула не от холода, а от неприятного ощущения, которое оставил этот случай.
— Идем в дом, дорогая. Забудь об этом. Просто какой-то местный парень решил пошутить.
Я последовала за ней в дом и заперла дверь черного хода. В гостиной дрожь не проходила. Ни чай, ни огонь, ни лепешки с маслом не могли избавить меня от жуткого ощущения, которое предшествовало появлению мальчика у окна. Не помогало и то обстоятельство, что мне показалось, будто я где-то раньше уже видела этого мальчика.
