Иван Жагель - Состязание в непристойностях
— И ради этого вы рискуете своей жизнью?!
— Что вы понимаете! — психанул Петр. — Это будет бестселлер! Телезрителям как раз и надо такое вроде бы примитивное, но яркое зрелище.
— При чем тут телезрители?! — возразила Марина. — Меня интересуете лично вы! Еще раз спрашиваю: это предел ваших мечтаний?! Чтобы стать ведущим этого шоу, вы готовы поставить на кон самое важное, что вообще есть у человека?!
Излишне патетически прозвучавшие вопросы задели Калачникова. Он отчеканил:
— Мне жрать скоро будет нечего, а вы — о высоком! Простите за грубое слово.
— Продайте свой «мерседес» и купите что-нибудь попроще. На оставшиеся деньги нормальный человек может прожить несколько лет.
Она опять употребила словосочетание «нормальный человек», как бы подчеркивая, что все его проблемы — чистой воды интеллигентская рефлексия. И еще Калачников отметил про себя, что эта сучка все же разбирается в машинах и знает, сколько они стоят. Он подался вперед, чтобы сказать все, что о ней думает, но в этот момент у него зазвонил мобильный телефон. Его собеседницу явно хранила судьба.
Петр вытащил трубку из кармана и посмотрел на дисплей, однако высветившийся номер был ему не знаком. Он помедлил, так как ему не хотелось оставлять докторшу безнаказанной, но в его положении каждый звонок мог оказаться судьбоносным, и он все же приложил телефон к уху.
— Алло, — хмуро бросил Петр.
В следующее мгновение Волкогонова увидела, как благообразное лицо шоумена стало наливаться краской. Это было заметно даже при приглушенном освещении ресторана. Калачников резко выпрямился, толкнув животом стол и едва не перевернув стоявший перед ним бокал. Не дослушав, что ему говорили по телефону, он прошипел:
— Каким образом вы достаете мой номер?! Что значит, не важно?! Как раз для меня это чрезвычайно важно! Нет! Я сказал, нет! — категорично отверг он какой-то аргумент с той стороны. — Я не желаю с вами встречаться! Клуб?! Какой, к черту, клуб?! Перестаньте меня терроризировать! — А в следующий момент он буквально заорал, заставив официантов, уже подносивших им еду, замереть на почтительном расстоянии с тарелками в руках: — Мне плевать на ваши гнусные чувства! Я требую, чтобы вы мне больше не звонили! Иначе я подам на вас в суд!
Калачников отключил телефон и с отвращением бросил его на стол, словно трубка была в чем-то виновата.
— Поклонница? — догадалась Волкогонова.
— Сумасшедшая, — возразил Петр. — Звонит мне уже два года. Из-за нее мне приходится менять телефонные номера чуть ли не каждый месяц, но она все равно их узнает.
— Откуда?
— Хороший вопрос, — дернул он головой. — Не знаю. Но это — проклятие всей моей жизни!
Только сейчас официанты решились подойти. Они поставили тарелки с едой и быстро удалились, чтобы не попасть под горячую руку разбушевавшемуся Калачникову.
— А что этой женщине надо? — осторожно поинтересовалась Волкогонова, расправляя накрахмаленную салфетку и укладывая ее на колени.
— Говорит, что организовала клуб моих поклонниц и они хотят регулярно со мной встречаться.
— Может, лучше было бы действительно с ними встретиться и как-то отрегулировать ваши взаимоотношения? — предположила Марина.
— Щас! — категорично отверг подобный вариант Калачников. — Тоже сказали, взаимоотношения! Этим так называемым поклонницам только сунь палец в рот, так они всю руку откусят, по локоть! Не хочу давать им даже малейшего повода надеяться на что-то большее, чем моя ругань. Да и хрен с ними… Простите… — Петр потер лоб. — Так о чем мы говорили? Ах да, — встрепенулся он, — вы считаете, что я занимаюсь чем-то пошлым и ради этого не стоит рисковать своим здоровьем, а то и жизнью. Но согласитесь, чтобы судить о шоу-бизнесе, надо хотя бы немного в нем разбираться. Думаю, вы просто предвзяты. Даже такая рейтинговая программа, как «Танцуют звезды», вам не нравится. Как вы сказали в прошлый раз? Вспомнил: это, мол, самодеятельность. Надо же! — саркастически помотал он головой.
— А что, не самодеятельность? — тут же заспорила Волкогонова, беря вилку и подцепляя листик салата и розовую креветку. — Уже немолодые люди, к тому же абсолютные дилетанты в танцах, демонстрируют по субботам всей стране, чему они научились за прошедшую неделю! Какие-нибудь районные соревнования и то интереснее. Постыдились бы вылезать на всеобщее обозрение! Возможно, их престарелые родители могли бы еще умиляться способностям своих отпрысков, но я-то почему должна смотреть на это убожество снисходительно?!
— Вы перегибаете палку.
— Ни капельки! Знаете, мой дедушка — как раз тот, который оставил мне квартиру — был известным хирургом…
«Ага, — подумал Калачников, — значит, он был не конструктором каких-нибудь ракет или самолетов, а врачом, и она пошла по стопам деда. В советское время она наверняка была бы комсомольской активисткой, — и еще у него почему-то мелькнуло: — Такую в постель можно затащить только через ЗАГС».
— …он прекрасно играл на фортепьяно, — продолжала Волкогонова, — и любил помузицировать в семейном кругу, но никогда не делал этого на публике. Однажды, еще девчонкой, я была с ним на вечере, посвященном юбилею их госпиталя, — меня просто не с кем было оставить, — а после этого состоялся концерт. Все стали просить моего деда сесть за рояль, но он категорически отказался. Потом он сказал мне, что не считает возможным утруждать слух коллег своими упражнениями, хотя играл он лучше, чем многие профессионалы.
Калачников ухмыльнулся. Его собеседница подставилась, и он не собирался упускать такой удобный случай. Надо было указать нахалке на ее место, а также на место всех ее долбаных родственников.
— Не хочу обижать вашего дедушку, — промурлыкал Петр, — но между ним и участниками шоу «Танцуют звезды» есть одна существенная разница. — Калачников сделал паузу, надеясь, что Волкогонова спросит: какая? Но она промолчала, и ему самому пришлось продолжить: — В отличие от вашего дедушки в шоу принимают участие знаменитости, и всем интересно за ними наблюдать, как бы плохо они ни танцевали.
Лучше бы он этого не говорил. В голубых глазах напротив появился стальной отлив, и Калачников опять вспомнил собаку породы хаски, которую регулярно выгуливали в сквере рядом с его домом.
— Знаменитости?! — презрительно передразнила его Волкогонова. — Вы назвали их знаменитостями?! Ха-ха! Вот мой дед действительно был знаменитостью. У него в шкафу висели три или четыре мантии самых престижных зарубежных академий и университетов! А эти плясуны из вашего шоу, чем они занимаются, кто их знает?!
