Белва Плейн - Рассвет
– О, я бы с удовольствием. Вы очень добры.
Она уже сожалела о приглашении, но пришлось его подтвердить:
– Я буду очень рада, приходите. Боюсь только, что вы заскучаете.
– Заскучаю? Да что вы… Я буду счастлив познакомиться с вашими тетями.
Бэд сразу понравился теткам. Он был одет, словно собрался в церковь: в строгий темно-синий костюм с аккуратно повязанным галстуком.
Лаура знала, что Лилиан и Сесилия представляли всех ее однокурсников как хиппи в потрепанных джинсах с прической «конский хвост», а этот выглядел как молодой бизнесмен.
– Ну ладно еще – новые джинсы, это – удобная спортивная одежда, – заметила Лилиан. – Но студенты в колледжах на севере – иногда их показывают по телевизору – ведь это же из рук вон, они выглядят бродягами, оборванцами.
– Да, – согласился Бэд, – наш колледж с этими северными и сравнить нельзя. Соблюдаются приличия и порядок. Мне даже жаль, что в будущем году я заканчиваю колледж.
Беседа шла без сучка, без задоринки. Бэд с интересом слушал рассказы теток о том, как они ведут свое дело, и степенно рассказывал им о своей специальности. Он произвел впечатление многообещающего студента.
– Вы наверняка получите хорошее место в какой-нибудь корпорации, – заметила Сесилия.
– Я надеюсь на это, мадам, – согласился Бэд.
Лаура знала, что теткам понравилось слово «мадам». Хотя это обращение было старомодно, но в устах сына священника вполне оправданно.
Когда Бэд ушел, тетки признали, что он – благовоспитанный, вежливый и симпатичный человек.
– И умный, – заметила Лилиан. – Он преуспеет в жизни.
– У тебя с ним серьезные отношения? – спросила Лауру Сесилия.
Лаура рассердилась.
– Бог мой, конечно же, нет. Он мой товарищ, у меня десятки друзей.
– Ну, конечно, дорогая, – извиняющимся тоном сказала Сесилия. – Я не сомневаюсь, что ты имеешь успех и привлекаешь своих сверстников. Ты такая талантливая, играешь в теннис, на пианино, да еще такая хорошенькая и милая. – Она вздохнула. – Я все время думаю, как были бы счастливы и горды твои родители.
Лилиан снова заговорила о Бэде:
– Он очень интересный мужчина, Лаура.
– В своем роде.
– «В своем роде»! Такой высокий и мужественный, так хорошо одевается, аккуратно и строго. Если б я была в твоем возрасте… – хихикнула Лилиан.
– Он похож на военного, – неодобрительно заметила Лаура.
– На военного? Что ты этим хочешь сказать?
– Ну, прямой, словно его на вертел насадили. И глянцевали.
– Твой отец был военным, – резко заявила Лилиан. – Не понимаю, что ты имеешь в виду.
Лаура, конечно, имела в виду Френсиса, такого непохожего на Бэда. Долгое время она старалась не думать о нем, но сейчас он встал перед ее взглядом – такой пылкий, такой деликатный… и такой мужественный. Он поехал с группой врачей в Индию и прислал ей письмо на шести страницах с описанием своей жизни. В ответном письме она напомнила ему его давние рассказы о путешествии на «остров сокровищ» в Карибском море. «Мир так прекрасен, Лаура», – говорил он тогда, и теперь писал об этом снова.
«Да, среди грязи и нищеты, голода и болезней, многие люди прекрасны душой и телом», – писал он.
Френсис написал, что это лето он проведет дома, никаких поездок семья Элкотов не планировала.
– Я не хочу никуда ехать этим летом, – решительно заявила Лаура теткам, – побуду дома до сентября. – Она начала для практики давать уроки музыки, знакомые нашли ей несколько учеников.
Она плавала и встречалась с друзьями детства. Несколько раз приезжал на уик-энд Бэд Райс. Он привозил коробки шоколада для Лауры и пышные красные пионы, которые тетки ставили в центре стола. Они принимали его очень радушно, за ленчем подавали салат из креветок – коронное блюдо Бэтти Ли – и лимонный пирог.
– Никогда за мной так не ухаживали, – вздохнул он, ставя на стол чашку. – Словно дома у мамы. Но маму я потерял в семилетнем возрасте.
– Как и Лаура, – сочувственно отозвалась Лилиан. – Но у нее остались мы.
– Вы – счастливица, – улыбнулся Лауре Бэд.
– Но у вас есть семья или только отец? – продолжала спрашивать Лилиан.
– Только отец. Сестра умерла, когда мне было три года.
Сесилия сочувственно сказала:
– Жизнь у вас была нелегкая.
– Вы правы, мадам. Но многим приходится хуже. Я крепок и здоров, получил хорошее образование и готов встретить жизнь лицом к лицу. – Он улыбнулся. – Я сумею зарабатывать деньги без хитростей и уловок, прямым и честным путем, по-американски. – Он поглядел на своих собеседниц и заметил: – Надеюсь, что я вас не шокировал своим заявлением.
– Напротив, – энергично запротестовала Лилиан. – Я не люблю ханжества и считаю, что всякий достойный человек должен гордиться своими способностями и умением достичь успеха в бизнесе. Без денег в этом мире не проживешь.
«Бедняжка тетя! – подумала Лаура. – Она уже видит в этом молодом человеке единственного преемника дела Пайге».
Они показали ему дом, и он с интересом выслушал его историю. Лилиан и Сесилия остановились перед фотографией в библиотеке.
– Это отец Лауры. Он погиб в Корее.
– Умер за Родину, – отозвался Бэд. – Достойная смерть. Вы, конечно, гордитесь им, Лаура.
Вечером Лилиан заметила:
– Да, этот свободный Бэд Райс – завидная добыча. Любая девушка хотела бы заполучить такого мужчину, Лаура.
Как это старомодно: «завидная добыча», «заполучить мужчину».
– Да уж какая-нибудь «заполучит»! – иронически возразила Лаура.
– А тебе-то он разве не нравится?
– Ну, если бы не нравился, я бы его сюда не пригласила, не так ли? Только…
– Что – только? – немедленно отреагировала Лилиан.
– Только ведь сразу человека не разглядишь, правда, тетя?
– Что ты имеешь в виду? Он относится к тебе с уважением.
В устах теток «с уважением» значило – без сексуальных поползновений.
– Да, он меня уважает, – подтвердила она, но вспомнила, что «сексуальное поползновение» однажды было, Лаура называла такие попытки «раунд бокса», но не повторялось.
– Я на это не пойду, – решительно сказала она, хотя вряд ли Бэд, как и любой другой мужчина, мог заподозрить, что в 1971 году можно нарваться на девятнадцатилетнюю девственницу. Но он не спрашивал – «почему?» – а кротко согласился:
– Хорошо Лаура. Я подожду, пока вы согласитесь выйти за меня замуж.
В середине августа приехал Френсис Элкот.
– Надо с ним повидаться, – сказала Сесилия. – Подумать только, четыре года прошло! Трудно поверить, правда, Лаура?
