Сергей Щипанов - Мы искали друг друга
Саша проснулась в десятом часу, но вставать не торопилась, валялась в свое удовольствие в постели, благо никто не мешает. Дома, кроме нее, не души, даже Глаша где-то гуляет, по подвалам, небось, лазает. Завтра — последний экзамен, впереди еще десяток свободных дней. А сейчас надо бы полистать учебник — на свежую голову.
Однако, совладать с ленью было не так-то просто. Чтобы разогнать навевающую сон тишину Саша, не вылезая из-под одеяла, дотянулось рукой до «Спидолы» на письменном столе. Старенький аппарат в черно-желтом корпусе считался семейной реликвией. Пэпс купил его еще будучи молодым специалистом, после первого полевого сезона, получив неплохие, по тем временам, деньги. Тогда делали на совесть: приемник исправно работал уже четверть века, и, без сомнения, проработает еще не один год.
Под звуки нестареющего вальса из фильма «Мой ласковый и нежный зверь» Саша встала и направилась в ванную — завела привычку принимать по утрам ванну. Напустила воды, подумала, добавила пенной жидкости: захотелось примерить на себя роль киношных героинь (их, если показывают купающимися, то непременно в «облаке» пены).
В ванне Саша провела битый час — едва не заснула в воде. Вспомнив, что «хорошего — понемногу», сделала над собой усилие, вылезла. С удовольствием растерлась банным полотенцем и, как была, голышом, прошлась по квартире; остановилась у трюмо. Из зеркала на нее смотрела в целом неплохо сложенная (так виделось самой Александре) девушка. Все на месте: шея, плечи, грудь… Хм, пожалуй, это громко сказано — грудь; так, сисечки, но ладненькие, аккуратненькие. Живот тоже ничего — ни унции лишнего жира; бедра, ноги — все при ней. Саша повалилась на кровать, раскинув руки. Здорово было валяться совершенно голой. Так и лежала она, пока не начала мерзнуть. Пришлось одеться.
Сидя на кухне со стаканом молока, булкой и раскрытым учебником (дурная привычка, читать во время еды), Саша вспомнила вчерашнюю встречу: по дороге из университета, она наткнулась на ту, знакомую Максима, что приходила в больницу. Девица была не одна, а в обществе смазливого паренька, похоже — ухажера. Да и какая разница, кто он такой, главное — это был не Макс. И значит, она, Александра, просто дура набитая, раз приревновала Максима к этой фифе. Саша в сердцах захлопнула учебник.
В соседней комнате пела по радио Пугачева: «А знаешь, все еще будет…». В окна колотился ветер, швырял тяжелыми каплями.
Лето придет не скоро.
Глава 3. От сессии до сессии
Максим никогда не был отличником. Впрочем, и двоечником тоже. Учеба давалась ему легко, и если б не изрядная ленца, то… Только что толку в сослагательном наклонении — Макс, он такой, как есть, не лучше и не хуже.
Математику Макс не любил (а за что ее любить?), более того, запустил так, что в девятом классе, когда учителя перестали давать поблажки, едва не съехал на безнадежные двойки. Выручала соседка по парте Оля Синицына, щелкавшая уравнения и неравенства что семечки; она успевала делать контрольные и за себя и за Макса. Трудно сказать, были ли у Оли какие-то чувства к нему, скорее нет, просто она, как человек отзывчивый, не умела отказывать, чем Макс беззастенчиво пользовался.
В десятом классе с Максом произошла удивительная метаморфоза. Этому способствовали два обстоятельства. Во-первых, Оля, вместе с родителями уехала в другой город, во-вторых, перед незадачливым учеником встал вопрос: что дальше? В смысле, куда податься после школы? С первым пунктом Макс ничего поделать не мог: замены Оле не нашлось. Чтобы решить вторую проблему, он приобрел в книжном киоске «Справочник для поступающих в вузы». И обнаружил, что практически всюду нужно сдавать математику. А где не нужно — туда Макс не хотел.
Тогда Максим Шведов, не самый прилежный ученик 10 «б» решил взяться за ум. Самостоятельно. Собственноручно, так сказать.
Результат не заставил себя ждать — с математикой у Макса наладилось. То, что прежде казалось ему китайской грамотой, стало простым и понятным. Даже математичка Анна Павловна отметила:
— Шведов наконец-то перестал валять дурака и надеяться на чужие подсказки. Если так пойдет дальше, он, глядишь, осилит вступительные в вуз.
Дальше — больше. Макс решил: математика — его призвание. А что, профессия эта сейчас востребована, идет настоящий математический бум; всюду, куда не глянь, появляются вычислительные центры, математики и программисты — нарасхват. При всем при том, конкурсы на математические отделения вузов остались прежними: народ не очень-то дружит с этой наукой. «Не боги горшки обжигают», — решил Макс и отнес документы на мехмат.
Вот тут-то и сказалась его вечная невезуха. На специальность «оператор ЭВМ» Макса не взяли — не хватило баллов. Однако, по специальности «математика» был недобор, Шведова воткнули туда, туманно пообещав возможный перевод по ходу учебы. Теоретически такая вероятность существовала, вот, практически… Перевестись мечтали все… ну, почти все, а сумели лишь самые пронырливые, из тех, что без мыла в… известное место залезут. Перед Максом замаячила малоинтересная перспектива вернуться в родные школьные стены, теперь уже учителем математики. То-то смеху будет со стороны Анны Павловны! Впрочем, за три года учебы, что оставались впереди, все еще могло перемениться.
Макс, вопреки обстоятельствам, верил в свою счастливую звезду.
2Леха Трофимов, однокурсник и приятель Макса решил совершить огромную глупость — собрался жениться. Вдобавок, захотел приурочить свадьбу к Новому году. Это ж надо додуматься! А Леха всегда был… с приветом, вроде «не от мира сего». Стихи писал, бардовские песни; сам же исполнял — с гитарой он был на «ты». Одно время Леха серьезно занимался горным туризмом, поэтому тематика его песен тоже была «горная».
«Кто-то древний сказал: суета всё и тлен,
Не согласен: любовь есть и дружба мужская.
А еще горы есть, и они круче стен,
Ну а мы круче гор, мы ведь их покоряем»
Каково, а? Не Высоцкий, конечно, и не Визбор. Но что-то в Лехиной поэзии было, одержимость какая-то. Да он и сам такой, этот Трофимов — все наперекор делал.
Тридцатого Леха раздал приятелям-однокурсникам пригласительные карточки и объявил, что завтра, к семи, ждет всех в «Согдиане».
Макс сначала не хотел идти. Что за удовольствие торчать трезвому среди выпивающих и закусывающих, — без разбору, жирным ли, жареным, — людей; им-то по барабану, как отразится на печени такое застолье. Лучше уж в новогоднюю ночь перед теликом посидеть в кругу семьи. С другой стороны, Леха может обидеться…
