Джэсмин Крейг - В плену мое сердце
После этого Лоуренс Кинг говорил с ней лишь один раз. Он подошел к ней, когда она сидела в местном полицейском участке, пытаясь отмыть руки от специальной краски, после того как у нее взяли отпечатки пальцев.
– Вы хотите, чтобы я позвонил вашим родителям? – спросил он.
Она не могла смотреть на него без отвращения.
– Нет, благодарю вас.
Он вышел, не проронив больше ни слова.
Больше она не видела «Лоуренса Кинга» вплоть до начала суда. Он появился в качестве свидетеля со стороны обвинения и с обезоруживающей точностью пересказал беседы, которые вел с Эми по поводу компьютерных программ «Вест Фарм». И когда закончил показания, она почти явственно услышала, как за ней захлопнулась дверь тюремной камеры.
Но Эми пребывала в таком ужасном состоянии, когда даже тюрьма стала казаться ей предпочтительней, чем наполненный людьми зал суда. Ей были ненавистны сотни любопытных глаз, устремленных на нее. Она испытывала нестерпимую вину всякий раз, когда видела согнувшиеся, поникшие фигуры родителей, сидевших неподалеку.
Эми была слишком парализована ужасом и не испытала ничего, кроме легкого удивления, когда после перекрестного допроса ее защитник убедил Кинга признать, что Эми вела себя как неопытная дурочка, а не как преступница. При сложившихся обстоятельствах Эми должна была радоваться, что присяжные согласились считать ее глупой. И, посовещавшись меньше часа, они вынесли оправдательный вердикт «Невиновна».
Суд закончился. По закону она, Эми Флетчер, могла идти на все четыре стороны. Лоуренс Кинг покинул помещение, даже не взглянув в ее сторону. Но она глядела именно на него, когда суд объявлял свое решение, и знала, что никогда не забудет выражение его лица – сурово сжатые губы, сузившиеся глаза, желваки на скулах, – когда председательствующий объявил ее невиновной. К какому бы мнению ни пришли присяжные, Лоуренс Кинг, несомненно, придерживался иного мнения.
3
Эми провела рукой по глазам, и мокрые от дождя улицы Ивенстона обрели четкость. Как давно все это было – следствие, суд… И она уже больше не беззаботная, наивная девушка, вообразившая себя влюбленной в Джеффа Купера. За прошедшие четыре года она здорово повзрослела.
Родители убедили ее уехать из Риверсайда, едва только закончился процесс, и она подчинилась их воле. Сама Эми была не в состоянии принимать какие-либо решения, а поэтому не стала возражать, когда отец связался со старым приятелем, работавшим менеджером по кадрам в корпорации «Национальное развитие» в Чикаго. Ей предложили работу младшего клерка, и она тут же согласилась, вежливо поблагодарив отца за хлопоты.
Она прекрасно понимала, почему родители не хотят, чтобы она осталась в Риверсайде. Они слыли оплотом местной церковной общины, очень дорожили мнением окружающих и тяжело переживали все случившееся. Она была единственным их ребенком, и им хотелось ею гордиться, а получилось так, что она предала их ценности и разрушила все их честолюбивые мечты.
Через неделю Эми уехала из дома. Эти дни в родном Риверсайде стали для нее пыткой. Она входила в автобус с гордо поднятой головой, но сердце обливалось кровью. За минувшие с той поры четыре года она ни разу не навестила Риверсайд. В первые, самые одинокие месяцы, когда она чувствовала себя совершенно затерянной в кишащем, как муравейник, Чикаго, Эми в глубине души надеялась, что родители пригласят ее приехать, но ждала напрасно. От них приходили лишь вежливые поздравления к Рождеству и ко дню рождения, но ни строчки о том, что они скучают без нее и хотят с ней увидеться, хотя бы и в Чикаго.
Эми увидела свое отражение в темном стекле и вздохнула, сама не зная почему. За четыре года она так потеряла в весе, что теперь казалась скорее худой, чем по-модному стройной, а строгая прическа, которую в последнее время предпочитала Эми, подчеркивала высокие скулы ее тонкого лица. Трудно было поверить, что ее волосы прежде выглядели шапкой мелких кудряшек, постоянно падающих на лоб, и что она обшаривала магазины Риверсайда в поисках самой модной и экстравагантной одежды. «Если бы только сейчас родители могли меня увидеть, – тоскливо подумала она, – может быть, они бы, наконец, одобрили мой внешний вид и образ жизни».
Нынешняя размеренная жизнь совсем не походила на те бунтарские месяцы, проведенные с Джеффом. Она больше не ходила на свидания, не доверяя своей способности правильно оценить нового поклонника. Коллеги по работе обычно неправильно истолковывали ее сдержанность и принимали ее за высокомерие и холодность.
Ей нередко казалось, что самая интересная часть недели – это субботнее утро, когда она работала в специальном центре для инвалидов: использовала свое знание компьютерной техники, обучая слепых подростков сборке мудреного электронного оборудования для телефонов. Директор центра и его жена были ее единственными настоящими друзьями в Чикаго, но даже им Эми не решалась рассказать правду о своем прошлом.
Резко отвернувшись от окна, она прошла в порыве внезапной решимости в крошечную спальню. Эми почувствовала, что пришло время для коренных перемен в жизни. В это утро по воле судьбы ее прошлое и будущее встретились, и она обнаружила в себе потребность принять брошенный ей вызов. Лайам Кейн пригласил ее вновь вернуться в его жизнь, и уж теперь она воспользуется этой возможностью и постарается жестоко отомстить.
После четырех лет, проведенных в одиночестве, месть покажется ей особенно сладкой.
На следующее утро Эми вошла с необычным для нее веселым и беспечным видом в просторный вестибюль небоскреба, в котором размещалась корпорация «Национальное развитие».
По случайному совпадению менеджер по кадрам и его молодой помощник прибыли в то же время, и они встретились около вращающейся дери. – Доброе утро, Эми, – приветствовал ее мистер Губерт. – Я был очень рад, когда узнал от президента, что он берет вас к себе на работу. Эми улыбнулась.
– Я просто не дождусь, когда начну работать у мистера Кейна, – с энтузиазмом ответила она.
Мысли о тайном плане вызвали в ней бурный восторг, и Эми, переполненная охватившими ее эмоциями, одарила обоих кадровиков сияющей улыбкой.
– Еще раз спасибо за то, что порекомендовали меня.
– Не стоит благодарности, я сделал это с радостью.
Эми не успела отойти достаточно далеко и услышала, как мистер Губерт заметил помощнику:
– Знаешь, кажется, я до сих пор и не подозревал, что Эми Флетчер может улыбаться. Оказывается, она очень привлекательная девушка, когда держится не так чопорно.
Помощник засмеялся.
– Ты хочешь сказать, что под этой накрахмаленной блузкой бьется пылкое сердце? Ладно тебе, босс, сейчас еще слишком рано для подобных шуток.
