Морин Мартелла - Девушка хочет повеселиться
Франческа злобно просигналила им в ответ.
Сиреневая вуаль повернулась ко мне, но ее владелица все еще выглядела сбитой с толку.
Я ощущала себя соглядатаем. В сущности, так оно и было.
— Я… я надеялась увидеться с миссис Бичем…
— Ох… да. Входите. Я ее старшая дочь. Пенелопа Бичем-Пауэрс. А это была Франческа. Моя сестра. — Она посмотрела на ворота. — Не волнуйтесь, нам никто не помешает, — добавила Пенелопа, увидев мой тревожный взгляд. — Она не вернется.
На порог вышла маленькая женщина и знаком пригласила меня войти.
— Рози… — Когда коротышка двинулась за нами, Пенелопа преградила ей дорогу. — Ты не могла бы унести куда-нибудь разбитую вазу? И сварить нам кофе?
Рози надула губы и посмотрела на меня.
— Как, еще одна любительница кофе? Я нервно улыбнулась.
— Вообще-то я предпочитаю чай. — Сама не знаю, почему я так сказала. Я люблю кофе.
— Отлично! — Рози расцвела и упорхнула. Пенелопа вздохнула и провела меня в просторную комнату, похожую на библиотеку.
— Рози считает, что можно судить о людях по тому, что они пьют. Иногда это бывает невыносимо. У нее нет времени на любителей кофе. Конечно, за исключением мамы. По ее мнению, мама — само совершенство. Всех остальных кофеманов, в том числе и нас, она едва выносит. — Она показала рукой на кресло, с виду довольно удобное. — Садитесь… э-э…
— Энни, — сказала я.
Пенелопа села напротив, спиной к незашторенному окну.
— Последняя девушка, с которой я беседовала, пила только воду. Должна сказать, это была настоящая загадка.
Настало время объяснить, что я пришла сюда вовсе не для того, чтобы наниматься на работу. Но я продолжала сидеть, как кролик, ослепленный фарами автомобиля, и думать о том, что эта аристократка, возможно, приходится мне сестрой.
— Расскажите о себе, Энни. — Она откинулась на спинку кресла.
Но в голове у меня было пусто. Я сидела и пялилась на роскошно обставленную комнату. Над каминной полкой висел портрет Сталина. Точнее, я не была уверена, что это Сталин, но человек был на него похож. Потом я перевела взгляд на богатейшее собрание книг, заполнявших стеллажи.
— Вы любите книги? — Похоже, Пенелопе это понравилось.
— Книги? О да, конечно.
Что еще я могла сказать? Едва ли мне хватило бы смелости спросить: «Это Иосиф Сталин?» Или: «Как вы умудрились уместить на квадратном метре больше книг, чем публичная библиотека в Уокинстауне?»
Пенелопа, не дожидаясь от меня ничего больше, заговорила снова.
— Последняя девушка не проявляла интереса к книгам. Она вообще была странным созданием. Не пила ни кофе, ни чая. Говорила, что не признает никаких стимуляторов. — Она нахмурилась. — Разве можно считать «Эрл Грей» стимулятором? Франческа была убеждена, что она является членом одной из этих непонятных восточных сект. Хотя девушка говорила, что она родом из графства Лотиан.
— В самом деле? — вежливо сказала я.
— Вы должны извинить Франческу. Сегодня утром она немного вышла из себя. В последнее время у нее все идет вкривь и вкось.
У меня тоже все шло вкривь и вкось, но я не позволяла себе оскорблять совершенно незнакомых людей.
— Она напугала вас? Вы встревожились, нечаянно став свидетельницей семейной ссоры?
Казалось, она считала такую реакцию недостатком.
— Нет, — солгала я.
— Замечательно. Очень приятно видеть человека, которого не напугаешь небольшими перепалками.
Небольшими перепалками?
— Когда Франческе этого хочется, она может быть очаровательной. И очень преданной.
Очаровательной? Преданной? Да эта чокнутая щелкала плеткой у меня перед носом!
— Надеюсь, что этот небольшой инцидент не отпугнет вас. У меня такое чувство, что вы нам прекрасно подойдете. Может быть, вы тот самый человек, которого мы ищем.
Я снова почувствовала себя загипнотизированным кроликом.
— Ну, не стоит так волноваться! — Пенелопа ободряюще улыбнулась. — Я понимаю, что такие собеседования — вещь очень ответственная, но это нельзя считать интервью в полном смысле слова. Мы просто хотим убедиться, что вы поладите с мамой. Сумеете приспособиться. Не будете ее раздражать. Сможете составить ей компанию. Я хорошо разбираюсь в людях и чувствую, что эта работа вам подойдет. Вас окружает аура спокойствия.
Я вспотела от страха так, что блузка прилипла к спине.
— Кроме того, вы уже прошли испытание у Рози. Вы поступили очень мудро, сказав, что предпочитаете чай. Видите ли, Рози у нас немного большевичка, если можно так выразиться.
— Э-э… а как насчет миссис Бичем? Я могу с ней увидеться?
— О, разве вам не сказали? Она еще в больнице. У нее перелом запястья.
— Запястья?
— Да. Это ужасно. Но она ни разу не пожаловалась. Даже после падения. А падение было серьезное. Вот почему мы хотим нанять человека, который находился бы при ней постоянно. Причем в качестве компаньонки, а не сиделки. Лекарствами ее будет поить Рози.
— Так она больна?
— Ничего подобного! — Казалось, это предположение оскорбило Пенелопу. — Просто нам не хочется оставлять ее одну в этом большом доме, вот и все. Рози уходит сразу же, как только заканчивает работу. — Пенелопа пристально посмотрела на меня. — Нам нужен человек, который будет жить здесь. Человек с головой на плечах. Такой, как вы, Энни. Не какая-нибудь вертихвостка, помешанная на нарядах и думающая только о своих кавалерах. — Она говорила так уверенно, словно знала, что ни то, ни другое не имеет ко мне отношения. — Может быть, вы хотите о чем-то спросить?
— Э-э… когда я смогу увидеть миссис Бичем?
— Вот-вот. Именно эта ваша настойчивость и убедила меня, что более подходящего человека нам не найти. До сих пор никому в голову не пришло задать этот вопрос. Других интересует только жалованье и выходные. Вы единственная, кто захотел с ней встретиться.
Я решила объясниться начистоту.
— Да, но это потому, что…
Тут вошла Рози с полным подносом.
— Молоко? Сахар? — спросила она, наливая чай в большую фарфоровую чашку.
Пока я мешала чай, мне предложили свежее пирожное с кремом. Только тут до меня дошло, что я не ела с раннего утра. А свежие пирожные с кремом всегда были моей слабостью. Ничего страшного не случится, если я пока не стану говорить Пенелопе, что не ищу работу. Кроме того, чем больше времени мы проведем вместе, тем больше шансов, что она сообщит мне какие-нибудь ценные сведения о миссис Бичем.
От вида пирожных у меня потекли слюнки. Только что испеченные, битком набитые кремом. И покрытые толстым слоем сахарной пудры. А верхушки некоторых украшала настоящая глазурь. Забыв обо всем, я вонзила зубы в эклер. И оказалась на крючке.
