Энн Стюарт - Лабиринты лжи
Вернулся Эммет, неся в одной руке бокал с янтарным напитком, а в другой сразу три бутылки.
— Эммет, скажи ей, что она сошла с ума. Ты не можешь позволить ей тут остаться. — Харрис взял у него виски и одним отчаянным глотком сразу уполовинил содержимое бокала. Губы Эммета дрогнули в циничной улыбке. Рейчел уже успела изучить эту его привычку.
— А я сказал ей, что она может оставаться, сколько пожелает.
— Ты что, рехнулся? — заорал Харрис, а Рейчел уставилась на него в немом изумлении.
— Тише, дядюшка, — ласково попросил Эммет, — не надо делать из мухи слона. Моя сестра приехала навестить меня, рассказать о новостях, заново, можно сказать, со мной познакомиться. Короче, подготовить меня к возвращению в Калифорнию.
Харрис выпил виски и дрожащей рукой протянул бокал за новой порцией.
— Я смотрю, вы оба чокнулись. Но я все-таки узнаю, нет ли в гостинице свободного номера. Здесь вам вдвоем будет слишком тесно.
Эммет, предусмотрительно захвативший с собой бутылку виски, быстро наполнил его бокал.
— Она останется здесь, — произнес он ровным, но не терпящим возражений тоном.
При этих словах Рейчел посмотрела на него со смесью изумления и горячей благодарности.
Повисла долгая напряженная пауза, которая должна была выявить победителя в испытании на твердость воли.
— Хорошо, малыш, — наконец произнес дядя Харрис. — Так или иначе, это твоя жизнь. Но я полагаю, что это ненужные сложности.
Эммет слабо улыбнулся, разваливаясь в углу просиженного дивана.
— Рейчел ничего не осложнит, дядя Харрис. Верно, детка?
Она присела на краешек другого конца динана, пряча свои босые ноги.
— Я не буду мешать, — ответила она, отхлебнув пива.
Она не привыкла пить помногу, к тому же усталость после длинного и трудного дня давала о себе знать. Не говоря уже о том, что ее мучил джетлаг[2] . Она откинулась на спинку дивана и с любовью смотрела на помятый профиль Эммета. Ей хотелось, чтобы дядя Харрис скорее допил свое виски и убрался. Ей так хотелось поговорить с Эмметом! Но при этом она почувствовала, что с невероятной скоростью проваливается в сон.
— …Ты узнаешь, что твоя младшая сестренка превратилась в весьма решительную особу, — услышала она будто издалека.
— В этом я уже убедился, — лениво отвечал Эммет.
Рейчел, продираясь сквозь сонное марево, улыбнулась. Да, она была очень решительной, когда дело касалось тех, кого она любила. А Эммета она любила больше всех на свете. И чем дальше, тем лучше она это понимала. «Мы отлично поладим, — думала она, медленно смеживая веки, — все будет как раньше. Если бы только дядя Харрис оставил нас в покое. Если…»
Тихий шелест их голосов едва доносился до нее сквозь сон.
— Моя сестренка, кажется, уснула, — не без удивления заметил Эммет.
— Ты совсем с ума сошел? — шипел Харрис. — Что ты выдумал? Она не может здесь оставаться.
— Нет, может. И она останется. — Голос был такой холодный, что она его не узнала.
— Нам нужно серьезно поговорить, племянничек.
— Идет. Но сначала я ее уложу.
— Валяй, укладывай. — Голос Харриса был пронизан сарказмом, но этого Рейчел уже не расслышала. Сильные руки подняли ее, прижали к твердой груди и понесли. Она уютно и доверчиво свернулась в этих руках. В детстве он укладывал ее спать, и это было словно возвращение в детство. Жаль, что это скоро закончится.
В комнате было темно. Осторожно положив ее на кровать, он потянулся за тонким хлопковым одеялом, чтобы накрыть ее. Рейчел на мгновение открыла глаза и улыбнулась при свете луны.
— Жаль, что ты не можешь надеть мне пижаму, как раньше, — сонно пробормотала она.
— Жаль, — улыбнулся он в ответ.
— А ты поцелуешь меня на ночь, Эммет? Поколебавшись, он наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Нет, не так, — капризно захныкала она, — а как раньше.
— Как раньше?
— Ты целовал меня в лоб, в нос и в губы, нашим секретным способом.
— А я и забыл, — прошептал он.
Снова наклонившись, он по-братски легко коснулся губами ее лба, носа и губ.
— Спокойной ночи, детка. — Он выпрямился.
— Спокойной ночи, братишка. Я рада, что я здесь.
— И я рад, — не сразу ответил он. — Я тоже рад.
Глава 5
Это была не самая спокойная ночь в его жизни. Например, спокойнее было в камере пять на восемь, когда твоего бессонного слуха достигают звуки, производимые соседом, и ты знаешь, что он грязный и неприятный. Тебя не мучают образы Рейчел Чандлер, вытянувшей свое длинное тело под тонким одеялом. У тебя на губах не остается ощущения ее мягких губ. Ты озабочен всего лишь своими мелкими несчастьями и тем, когда тебя выпустят из этой адской норы.
Он привык спать всего несколько часов, привык вставать с рассветом. В начале седьмого он уже вышел на крыльцо с мутными после бессонной ночи глазами, подросшей щетиной и чашкой крепчайшего кофе в руке. Он лениво почесал подбородок. Бритье помогло бы встряхнуться, но бриться было страшно неохота. Если Рейчел Чандлер не по душе брат с многодневной щетиной, то это ее проблемы. Он не собирается подстраиваться под ее аристократические вкусы.
Он откинулся на спинку кресла и прищурился, глядя на океан в дымке. Она ничем его не прогневала. Она просто явилась к нему — симпатичная, невинная и ароматная, с большими карими глазами, которые так доверчиво смотрели на него. Если вспомнить, что при всем при этом он должен был относиться к ней по-братски, то следовало признать, что у него были причины для паршивого настроения Неужели ее не учили, что нельзя доверять первому встречному, кем бы он себя ни называл? Это слепое доверие, эта вера бесили его, и он уже в сотый раз проклинал себя за то, что пустил ее к себе в дом.
От нее нужно избавиться. Это осознание пришло к нему в темные бессонные часы где-то между полуночью и рассветом. И чем раньше, тем лучше, как бы ненавистно ни было признавать правоту Харриса. Роль инженю не вписывалась в сложную схему их аферы. Днем он отвезет ее в аэропорт, а потом заедет к Милии справиться, не сможет ли она уйти с работы пораньше. Он без излишних угрызений совести пользовался ею, и ее это устраивало. Они идеально подходили друг другу. Он шепотом выругался. Надо было думать, прежде чем смотреть в эти доверчивые коровьи глаза. Неужели он ничему не научился за те полгода?
Конечно, он всегда мог изменить свои планы. Можно воспринимать Рейчел Чандлер как дар свыше, как средство эффектно покончить со всей этой возней. Но что-то мешало ему поступить так. Возможно, последние крупицы совести, не позволявшие ему сознательно причинять вред невинным, как бы ни складывались обстоятельства.
