Мэг Кэбот - Я не толстая
– Наверняка это тяжелый случай соперничества мать-дочь, – заявила Сара. – Миссис Келлог ревнует, потому что ее красота увядает, а красота дочери…
Сара заканчивает университет по специальности «Социология». Она считает, что я страдаю от низкой самооценки, и твердит мне это со дня нашего знакомства, которое состоялось две недели назад, когда она пришла заселяться в резиденцию. Пожимая мне руку, она воскликнула:
– О боже, неужели ты – та самая Хизер Уэллс?
Когда я призналась, что это я и есть, и в ответ на ее вопрос, какого черта я работаю в студенческой резиденции (в отличие от меня Сара никогда не путается и не называет Фишер-холл общежитием), сказала, что надеюсь в один прекрасный день получить степень бакалавра искусств, она заявила:
– Тебе незачем учиться в колледже. Просто поработай над комплексом брошенной женщины и чувством неполноценности, которое у тебя наверняка возникло из-за того, что от тебя отказался продюсер, а родная мать обокрала.
Это немножко смешно. На самом деле мне нужно как следует поработать над чувством неприязни по отношению к Саре.
К счастью, в это время появился доктор Флинн – штатный психолог резиденции. Он мчался в нашу сторону с переполненным портфелем, из которого вываливались бумаги.
– Это дело погибшей? – спросил он вместо приветствия. – Хочу взглянуть на него перед тем, как встретиться с ее соседкой по комнате и позвонить родителям.
Сара передала ему дело. Доктор Флинн пролистал бумаги, потом вдруг наморщил нос и спросил:
– Что это за запах?
– Э… – начала я, – миссис Эллингтон в некотором роде…
– Она наблевала в кадку с деревом, – сказал Брэд.
Доктор Флинн вздохнул:
– Опять!
У него зазвонил мобильный, он извинился и полез за ним в карман. В то же самое время зазвонил телефон на ресепшен. Все уставились на аппарат, но никто не протянул руку за трубкой. Тогда это сделала я:
– Фишер-холл.
Голос на другом конце провода был мне незнаком.
– Это общежитие на Западной Вашингтон-сквер?
– Да, это резиденция, – ответила я, в кои-то веки вспомнив, чему меня учили.
– Скажите, я могу поговорить с кем-нибудь о трагедии, которая произошла сегодня утром?
«О трагедии?» Я сразу насторожилась:
– Вы репортер?
На нынешнем этапе моей жизни я чую их за милю.
– Да, я работаю в «Пост».
– В таком случае обращайтесь в наш отдел связей с общественностью. Мы не даем никаких комментариев. До свидания.
Я повесила трубку. Брэд и Тина уставились на меня с восхищением.
– Вот это да, – сказал Брэд. – Здорово вы его.
Сара поправила очки, сползшие к кончику носа.
– Так и должно быть, – сказала она. – Если учесть, что Хизер пришлось пережить. Папарацци не отличались чуткостью, правда, Хизер? Особенно, когда ты застала Картрайта с женщиной, которая делала ему минет… кто это была? Ах да, Таня Трейс.
– Bay! – Я посмотрела на Сару с совершенно искренним изумлением. – А у тебя, оказывается, фотографическая память, и ты ею умело пользуешься.
Сара скромно улыбнулась, а у Тины просто челюсть отвисла.
– Хизер, вы встречались с Джорданом Картрайтом? – вскричала она.
– Вы застали его за оральным сексом с Таней Трейс? – Брэд казался таким счастливым, как будто кто-то только что уронил ему на колени стодолларовую купюру.
– Ну… – Вообще-то у меня не было выбора, при желании они легко могли найти всю информацию в Интернете. – Да. Это было давно.
Я извинилась и пошла к автомату с колой, надеясь, что доза кофеина и искусственных подсластителей слегка погасит мое желание добавить к уже имеющемуся в нашем здании трупу студентки еще один.
4
Я прошу, не выдавай мой секрет,
Лишь тебе я открыла его,
Никому не говори, слышишь, нет!
Я прошу, не говори ничего.
«Не говори». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Валдес/Капуто. Из альбома «Сахарная лихорадка». «Картрайт рекордс»Ближайший автомат с колой стоял в телевизионном холле, где собрался весь «кризис-менеджмент» нашего колледжа. Можно было попросить у Магды банку колы из кафе бесплатно, но я не рискнула – у нее и без того проблемы с боссом.
Из администраторов, которые собрались в телевизионной, я знала только нескольких, да и тех только потому, что они проводили со мной собеседование, когда принимали на работу. Один из них, доктор Джессап, глава отдела размещения, заметив меня, подошел. У него был выходной, и в рубашке он выглядел совсем по-другому, чем в привычном темно-сером костюме.
– Хизер! – Глубокий голос доктора Джессапа прозвучал хрипловато. – Как дела?
– Нормально, – ответила я.
Я уже бросила в автомат доллар, так что спасаться бегством было поздно, а то бы я с радостью сбежала, поскольку все в холле уставились на меня, и в их взглядах читалось: «Кто эта женщина? Откуда мне знакомо ее лицо?» и «Что она здесь делает?»
Вместо того чтобы сбежать, я сделала выбор – то есть выбрала, какую колу покупаю. В телевизионном холле, где телевизор, из которого обычно гремит «MTV», был выключен, и где из уважения к погибшей и скорбящим все говорили тихо, звяканье банки с колой, скатывающейся по желобу автомата, показалось оглушительным грохотом. Я забрала банку, но не стала ее открывать, боясь лишним звуком привлечь к себе еще больше ненужного внимания.
– Как студенты, на ваш взгляд? – спросил Джессап. – В общем и целом?
– Я только что пришла. Но мне показалось, что все потрясены. И это, знаете ли, вполне естественно, потому что на дне шахты лифта лежит труп девушки.
Доктор Джессап расширил глаза и стал показывать мне знаками, чтобы я говорила потише, хотя я и так практически шептала. Я огляделась и поняла, что в телевизионной присутствуют несколько важных персон. А доктор Джессап очень печется о том, чтобы его отдел считали заботливым и ориентированным на нужды студентов. Он считает, что умеет находить общий язык с молодым поколением, и очень гордится этой своей способностью. Я поняла это еще во время моего первого собеседования, когда он посмотрел на меня серыми глазами, прищурился и задал неизбежный вопрос – тот самый, после которого мне всегда хочется швыряться тяжелыми предметами, но от которого, похоже, никуда не скрыться – «Откуда мне знакомо ваше лицо?»
Все думают, что они где-то со мной встречались, только не могут вспомнить, где именно. Каких только вариантов я не слышала. «Это не с вами мой брат ходил на выпускной бал?» – много раз. А еще: «Мы с вами случайно не учились в одном колледже?»
А я, между прочим, никогда не была ни на одном выпускном балу, и уж тем более не училась в колледже.
– Я была певицей, – вот что я сказала доктору Джессапу на собеседовании. – Я… э-э… исполняла песни… когда была певицей. Подростком.
