Джонелл Лоусон - Розы для богатых
– Ты бы увидела там много такого, чего нет в Тэтл-Ридже.
– В каком смысле?
– В самых разных. Тэтл-Ридж, конечно, нельзя назвать восхитительным местом, но вот скажи, здесь хоть когда-нибудь было убийство, или ограбление, или изнасилование? Ты боишься ходить ночью по улице?
– Нет! – Девушка даже рассмеялась от этой мысли.
– Все это ты увидишь, да еще и не такое, когда перевалишь за эти горы.
Он говорил серьезным тоном, но Отэм улыбалась в темноте. Она не боялась мира; даже наоборот, хотела встречи с ним. Ее между тем тревожила ситуация Лонни. Хорошо бы, он поскорее получил свой диплом. Когда Лонни будет инженером, он сможет гораздо меньше времени проводить под землей. У нее были отложены кое-какие деньги, и она хотела помочь ему.
Накопила Отэм не очень много, недостаточно для оплаты учебного года в колледже, но этих денег хватило бы на год учебы для нее, при условии что она будет еще подрабатывать. Если бы не Джеб, то никаких денег у нее бы и в помине не было. Инцидент с миссис Бэйкер показался Джебу очень забавным. Когда весь город перешептывался и сплетничал у девушки за спиной, Джеб дал ей работу в своем магазине скобяных товаров. На протяжении двух лет после занятий в школе, по выходным и во время каникул она работала. Каждую неделю отдавала часть денег Молли на хозяйство, а остальные копила на учебу.
Отэм хотела, чтобы Лонни взял эти деньги, но тот был гордецом, поэтому ей пришлось выжидать подходящего момента. Она привстала и посмотрела на него, освещенного лунным светом.
– Я вот что подумала… У меня отложены кое-какие деньжата. Почему бы тебе их не использовать и не записаться хотя бы на четверть?
Он улыбнулся и провел пальцем по ее щеке.
– Спасибо, сладкая моя, спасибо, но нет. Я окончу колледж, не отбирая у маленьких девочек карманные деньги. Тебе понадобятся разные вещи после свадьбы. А потом, поверь мне, в доме, который я снял, надо еще многое доделать. Если захочешь, сможешь потратить эти деньги, чтобы привести дом в порядок.
Отэм не стала настаивать. В знак несогласия она пожала плечами и снова положила голову ему на грудь, рассматривая звезды на небе и мечтая об их собственном доме, о том, как они будут там только вдвоем с Лонни. Он работал на «Черном алмазе» всего несколько недель, так что оба они будут чужаками в Эдисонвилле.
– А твой брат, – с любопытством спросила Отэм, – как он выглядит? Черный, как ты, или блондин? Старше или моложе? Он завтра придет на наше венчание? Мы все время так были заняты собой, что почти совсем о нем не говорили.
Лонни с сомнением покачал головой, словно был еще не готов раскрыть некий секрет.
– Он черный, как я. И младше. И… да, он будет на свадьбе. Он живет в Индиане – пока. – Лонни немного помолчал, и голос его погрустнел. – Он очень заводной, любит всякую суматоху и готов чуть ли не на все что угодно, только бы добиться этого. А вообще-то парень замечательный. Я думаю, когда ты с ним познакомишься, он тебе понравится. Любит переезжать с места на место, но не пропадает из вида. Сейчас он собирается на несколько недель съездить в Сан-Франциско, однако на свадьбу приедет. – Лонни помолчал, а когда снова заговорил, в его голосе зазвучали гордость и нежность. – У этого парня золотые руки. Он может починить все что угодно – машину, грузовик или тостер, например.
Молодой человек замолчал. Потом приподнялся, посмотрел на девушку сверху.
– Арти не придает особого значения семье, а для меня это все – может быть, потому, что у меня ее никогда не было. Отэм, я буду хорошим мужем и хорошим отцом, когда придет время… Мне хочется дать тебе так много. Мне бы хотелось надеть тебе на палец бриллиант, а не это простое золотое колечко. Мне бы хотелось отвезти тебя в Эдисонвилл на лимузине, а не на старом «форде», в котором подтекает масло, и поселить тебя в особняке, а не в маленьком ветхом домишке, который ничем не отличается от такого же по соседству. Я не могу дать тебе очень много, но я шею готов сломать, лишь бы ты была счастлива. Ничто и никто не будет для меня важнее тебя – ни колледж, ни брат.
Отэм ощутила такой сильный прилив любви к Лонни, что у нее даже заболело внутри. Девушка потянулась к нему, чтобы почувствовать тепло его обнаженной кожи на своем теле, его сильные руки, твердость его бедер и ягодиц, когда они прижимаются к ней. Она обожала его мускулистое сильное тело и находила очень странным, что такая мощная штука расслабляется и вздрагивает от прикосновения ее маленьких ладоней.
– Плевать я хотела на бриллианты, – прошептала она, – и на роскошные машины, и на особняки. Все, что мне нужно, – это Лонни Нортон и простое золотое колечко.
Отэм запустила пальцы в густые волосы на его груди, дотронулась до бархатистой кожи его мужской плоти и почувствовала, как она напрягается в ее руке.
– Не будет ли это непристойно, если мы опять займемся любовью? Похоже, мне это начинает нравиться.
– Извращенка! – Он потерся губами о ее щеку, слегка коснулся ее рта и поцеловал, вложив в поцелуй весь жар своей любви. Укутанные тишиной леса и слабым журчанием реки, они любили друг друга, и он шептал ей самые ласковые слова. Губами Лонни нежно касался сокровеннейших мест на ее теле. Он обволакивал ее, и она то теряла связь с реальностью, то возвращалась назад, тихонько постанывая от удовольствия, когда он входил в нее. Отэм закрыла глаза и отдала в его власть и разум, и тело.
Через несколько мгновений она уже почувствовала, будто ее что-то поднимает и несет сквозь время и пространство. Иногда она возвращалась к реальности и видела, что лежит на постели из листьев, а над ней – Лонни. Это было как внезапный удар грома. Тихие ночные звуки и журчание реки колоколом гудели в ушах. Опять захотелось ускользнуть в тот незнакомый новый мир, где не было ни мыслей, ни звуков, только она и Лонни, лишь их ощущения и движения.
Отэм уткнулась лицом во влажную выемку его горла.
– Лучше и лучше, – прошептала девушка. – С каждым разом лучше и лучше.
– Подожди, – сказал он, – будет еще лучше.
Она застонала:
– Надеюсь, что нет. Если будет лучше, я просто умру от этого.
Его лицо было неподвижно, но в голосе слышался смех:
– Я люблю тебя, Отэм Мак-Эван. И я очень надеюсь, что безумный и беспорядочный мир вон за теми горами никогда тебя не изменит.
Она улыбнулась, села и вдруг рассмеялась:
– Этот город пытался изменить меня с тех пор, как я дала взбучку Бобби Джо Проктору. Для них уже с восьми лет я была тяжким крестом, который они несли. В восемнадцать я все еще считаюсь самым трудным ребенком в городе. – Девушка прижалась к нему и прошептала: – Поговаривают даже, что я иногда купаюсь почти голая.
