Инга Берристер - Жду признания
— Сейчас не то время,-упрямо проговорила Линн.-Женщины в наши дни уже не зависят от мужей. И мне не нужна эта вилла, сеньор Фолгейра. Я не могу ее принять.
Как ни странно, но даже теперь, когда Линн узнала истинную причину, почему ее сходу отвергли во второй семье отца, ей все равно было до боли обидно. Пусть даже, как сказал сеньор Фолгейра, не по злобе, а исключительно по незнанию. И потом, ее возмущало то, что ее папа заменил Хуану родного отца, в то время как у нее…
— Вы, наверное, знаете, что графиня наполовину англичанка,-продолжал адвокат.-Ее отец родом из Англии, а мать-испанка. Хуан, я бы сказал, больше мамин сын. Не в смысле маменькин сынок, просто он всегда был ближе к матери. Они с Гильермо никогда не ладили. Мне кажется, Гйльермо возмущало, что его отпрыск настолько независим. Детство у Хуана было не самое счастливое. А знаете, мисс Вэйн, у вас с ним много общего, пусть даже вы оба об этом не подозреваете…
Тут их разговор прервался. В кабинет вошла горничная, неся на подносе кофе. Чашек было три. Буквально следом за горничной появился Хуан. Линн тут же поднялась и, извинившись, направилась к выходу. Она заметила что Хуан недовольно нахмурился, однако не сделал попытки остановить ее.
Теперь уже ничто не держало ее в поместье. Чемоданы собраны, осталось только донести их до машины. Накануне Линн оставила «остин» у входа, но сегодня его там не оказалось. Пришлось спросить у садовника, куда отогнали машину.
Как выяснилось, гараж располагался в одном здании с конюшней. В любое другое время она наверняка захотела бы посмотреть на лошадей. Но сейчас ей не терпелось покинуть поместье.
Если бы еще два дня назад Линн сказали, что она способна уехать из гостей, не попрощавшись с хозяевами, она бы искренне возмутилась. Но как она справедливо рассудила, Хуан и его семья вряд ли будут жалеть о ее поспешном отъезде. Линн вдруг почувствовала себя невыносимо одинокой и никому не нужной. А ведь она думала, что давно вышла из того возраста, когда враждебное к тебе отношение других людей воспринимается столь болезненно…
Когда Линн выехала из поместья, она с трудом подавила в себе непонятное желание оглянуться назад. Но через тридцать километров, миновав развилку, вдруг поймала себя на том, что безотчетно свернула на дорогу, ведущую к морю.
Адвокат упомянул в разговоре название деревни, близ которой располагалась отцовская вилла. И Линн каким-то чудом его запомнила. Еще в гараже, перед тем как уехать, она взглянула на карту и машинально отметила про себя расположение этой деревни. Даже если не гнать машину, она приедет туда где-то после обеда. В крайнем случае, часам к пяти вечера. Судя по путеводителю, на побережье достаточно отелей, где можно остановиться и провести ночь.
Это был безумный порыв. И все же она не могла уехать из Андалусии, даже не взглянув на виллу, которую папа оставил ей по завещанию. Может быть, там ей удастся прочувствовать связь с отцом. Может быть, там ей откроется что-то, что навсегда будет связано в ее памяти с человеком, по которому она тосковала всю жизнь, которого обрела и потеряла, так и не успев узнать.
Деревня начиналась сразу за оливковой рощей, что покрывала нижний склон холма. Дорога резко пошла вниз, и впереди показалось море, невообразимо синие воды океана, в которых, как в зеркале, отражалось небо, столь же невообразимо синее.
Линн сощурилась. После прохладного полумрака рощи свет раскаленного солнца, что отражался слепящими бликами от белых стен домов, больно ударил по глазам. Деревенька как будто вымерла. Только за столиками открытого кафе на маленькой площади сидели какие-то люди.
Линн остановила машину, вышла и села за свободный столик, благо их было достаточно. Несмотря на то что дорога, причем достаточно пыльная, проходила прямиком через площадь, стулья и столики были на удивление чистыми. Подошел официант. Девушка заказала себе лимонад и спросила, не знает ли он, как добраться до виллы Киньонес. Именно так называется папин дом на берегу. К несказанному облегчению Линн, официант вполне сносно говорил по-английски и подробно объяснил, как надо ехать. При этом его глаза зажглись откровенным любопытством. Ничего удивительного, рассудила она. Семью де Киньонес должны здесь неплохо знать как местных землевладельцев. А вилла носила их родовое имя и еще не так давно принадлежала им. Хотя Линн и обвиняла Хуана в том, что тот не желает выпускать из рук семейную собственность, теперь она понимала, что была к нему несправедлива. Он был слишком гордым человеком, чтобы опуститься до вульгарной алчности. Впрочем, сейчас это уже было неважно. Линн попросила адвоката подготовить все необходимые документы с тем, чтобы она смогла вернуть Хуану и его семье виллу и годовое содержание, которое оставил ей папа. Также она просила переслать все бумаги ее адвокату в Дублин.
Когда Линн вернулась к машине, было уже шесть часов вечера. Но после толковых объяснений официанта найти виллу не составило ей никакого труда.
Как и дом в поместье, вилла на берегу была выстроена в псевдомавританском стиле. Дорогу во двор преграждали массивные деревянные ворота. Ну конечно. Можно было с самого начала догадаться, что дом будет закрыт. Линн смотрела на чистые белые стены и наглухо закрытые ставни с чувством горького разочарования. Находясь снаружи, у закрытых ворот пустого дома, она не ощутит с отцом никакого родства душ.
И вдруг Линн осознала, что стоит на земле, которая принадлежит ей по праву наследования. Однако она не чувствовала себя здесь хозяйкой. Наоборот. Она непрошеная гостья. Если бы можно было войти в дом… Вполне вероятно, что там остались какие-то работы отца. Как бы ей хотелось увидеть его картины! Но гордость не позволяла вернуться в поместье и попросить открыть ей виллу.
Солнце садилось, медленно погружаясь в море. Скоро стемнеет. Линн понимала, что ей надо поторопиться, иначе она никогда не найдет отель, где можно будет переночевать. Но она не могла уехать просто так. В этом доме жил ее папа… Она попыталась представить его себе, но не смогла. Ведь она даже не знала, как он выглядел. После смерти мамы бабушка порвала и выбросила все свадебные фотографии. Похоже, приезд сюда-глупый порыв, напрасная трата времени. Линн резко развернулась… и замерла в потрясении, когда увидела, что она здесь не одна.
— Хуан!-невольно вырвалось у нее. Сейчас Линн меньше всего хотелось видеться с этим человеком. Потому что их встреча могла бы закончиться только одним-очередной конфронтацией.
— Я очень надеялся, что найду тебя здесь.
Что-то в нем изменилось. Теперь его голос звучал мягче, и вид у него был не такой надменный, как раньше. А когда взгляды их встретились, Линн с изумлением увидела сожаление и раскаяние в серо-стальных глазах.
