Ольга Арсеньева - Самая желанная
Кристина посмотрела на сопящего Эдика, который вдруг, не открывая глаз, притянул ее к себе. Она придвинулась вплотную к горячему волосатому телу, почувствовала тяжелый запах изо рта.
— Давай, давай, русалочка, работай. Я весь твой, — сонно просипел он и отбросил одеяло, представляя «товар лицом» — обрюзгшее тело без всяких признаков эротического возбуждения.
Кристина знала, что надо делать, и очень старалась быть «на уровне», без конца повторяя себе, что это именно та «работа», о которой она мечтала, и что главное если не вдохновение, то профессионализм. Когда Эдик, скрипнув зубами, все же пришел к финалу, выражение его лица не порадовало Кристину.
— Откуда взялась? Новенькая? — без удовольствия закуривая сигарету, равнодушно спросил он. И протянул пачку «Мальборо».
— Не курю. То есть умею, но сейчас не хочу, спасибо, — спохватилась она. — У меня сегодня вступительные экзамены. Поставите зачет или пересдавать придется?
Мужчина покосился на ее обнаженный бюст, провел ладонью по маленьким, испуганно напрягшимся грудям:
— Пересдавать. Только давай, крошка, с огоньком, с любовью.
— Как же так сразу — любовь? — пыталась оправдаться Кристина. — Вы очень милый, Эдик, но…
— Кого же это колышет, «милый» я или нет? — взвился Эдик. — Да будь мне все 90 лет и имей я застарелый псориаз — раз я тебе плачу, я для тебя — Сильвестр Сталлоне. А ты просто писаешь кипятком от страсти ко мне! Горишь желанием быть затраханной до смерти!.. Не хлебнула ты, видать, лиха, лапуся, по подъездам смердючим за сигарету юбку не задирала… По подвалам травкой не затягивалась. В групповуху не поиграла, когда вокруг одна рвань и пьянь…
Опустив голову, Кристина молча кивала, осознав бедность своего сексуального опыта.
— Хорошего мужика у тебя не было, — примирительно подытожил Эдик.
— Да сопляк лопоухий, дубина, — подтвердила Кристина, вспоминая Дениса.
— Это ты своего любимого вспоминаешь или мужа?
— Единственного своего. Случайного двадцатилетнего лоботряса на дачном диване.
Эдик даже привстал от удивления и радостно захлопал в ладоши:
— А я верю, верю! Кретинка избалованная, маменькина сюся-муся… Бывает же! — качал головой он, с интересом приглядываясь к девушке.
— Страсти и опыта у меня, может, и не хватает. Зато злости и зависти хоть отбавляй. — У Кристины от волнения перехватило горло. — Комплекс девочки с обочины… Платье и белье — Надькины. Две комнаты в «хрущобе» с одинокой маман… Французский и итальянский — свободный. В истории не попадала, не пью, не колюсь. Здоровье отменное… Мечтаю свалить отсюда куда-нибудь подальше, хоть со столетним язвенником…
— Моральный кодекс оригинальностью не отличается. Социальный статус — тоже… — задумчиво прищурился Эдик. — Нелегко тебе будет, зайка. Не в том месте родилась или не в то время… Как, впрочем, почти все мы — сограждане…
— Включите вторую лампу, Эдик, — попросила Кристина и поднялась. — Я сейчас.
Подхватив свои вещи, она скрылась в ванной и через пару минут появилась полностью одетая.
— Врубите музыку, ту, что вчера была, со стонами и ахами… Подходит.
Кристина встала в центре комнаты, слегка раскачиваясь и опустив веки. Вдохновленная чувственным хриплым голосом, шепчущим по-английски непристойности, она начала медленно раздеваться. Главное — не смотреть на лысого толстяка и забыть о себе. Представлять ту рыженькую стерву, что умчалась с красивым брюнетом, выбросив гиацинты. Уехала в уютное гнездышко, чтобы, пофыркав и покачав права, соблазнить его вот таким страстным танцем…
Приятно удивленный Эдик стал свидетелем вполне возбуждающего стриптиза. Двигалась девушка хорошо, с природной грацией, свидетельствующей о таящемся в ней нераскрепощенном темпераменте.
— Хорошо бы тебе жеребчика, длинноногая кобылка… Эхх! Поздновато ты мне досталась! — вздохнул Эдик, обнимая ее сзади. — Мне теперь только велосипед объезжать… Староват для такого седла…
Он с нежностью ценителя огладил круглые, упругие ягодицы.
Лето пролетело как во сне. Эдуард Анатольевич Цепенев оказался влиятельным человеком в шоу-бизнесе. Его банк или АО (Кристина так и не разобралась) спонсировал какие-то фестивали, конкурсы. Ему ничего не стоило выдвинуть из-за кулис свою пассию в центр конкурентной борьбы конкурса «Мисс Очарование».
— Надин, я совсем закрутилась! Диета, шейпинг, плавание, загар! Буду участвовать в конкурсе, — тараторила Кристина по телефону.
— А я уж думала, он тебя совсем затрахал. Исчезла девочка, все говорят, с Цепеневым в общение ушла, — язвительно заметила Белоснежка. — Ты вот что, держи ухо востро — задарма в этом мире никто подарков не делает… Поскольку как мужичок он не больших запросов (она знающе хмыкнула), зря с тобой валандаться не будет.
— Да какая ему с меня прибыль? Как с козла молока.
— Уж не знаю, не знаю. А голову терять не надо.
Да как уж там не потерять! Гардероб Кристине Эдик закупил лично в таком магазине, что закачаешься! Две красавицы на цыпочках вокруг примерочной кабинки бегали, пока Эдуард Анатольевич не одобрил покупки. Потом отвез девушку к «своим ребятам», которые заставили ее каждый день по нескольку часов потеть в тренажерном зале и в результате заявили: «Дефиле сносное, параметры — стандарт». К этому времени кожа Кристины, принимающей сеансы ультрафиолетового загара, стала темно-медовой, а движения приобрели пружинистую уверенность.
Уже перед самым конкурсом очень волосатый и очень мрачный визажист-американец, хмурясь и брезгливо кривя губы, сделал Кристине «типаж». Оказывается, для фотомодели иметь глаза и волосы одного цвета просто недопустимо. И если уж у девушки карие глаза (что вообще-то не лучший вариант), то следует сильно поднажать на волосы, добиваясь желаемого контраста.
Мрачный американец оказался действительно мастером, как и пообещал Кристине Эдик: «Ты на внешность этого педрилы не реагируй. В своем деле он величина известная: вроде ничего не тронул в облике, а глядишь, словно родилась заново».
Заехавший за Кристиной после четырехчасовой «обработки» Эдуард остался доволен.
— Спасибо, Майкл. Теперь мы имеем настоящий «рашен стайл» — наивную «Машу-несмеяну». — Кристина прохаживалась перед восхищенным Эдиком. — Свежесть и деревенское утро! Реклама «Милки вэй», да и только… А как появились веснушки? Майкл, ты волшебник! Вива, Америка…
Волосы Кристины, искусно окрашенные «под солому» во все оттенки золотистого — от льняного до медного, казались выгоревшими на солнце. Вместе с загаром и макияжем «a натюрель» они создавали образ очаровательной темноглазой простушки, сквозь который загадочно сквозила подлинная индивидуальность Кристины. Веснушки Майкл изобразил при помощи какого-то состава, вызывающего пигментацию, а по контуру губ провел тонкую линию татуировки, подчеркивающую рисунок. Майкл предупредил, что месяца два можно не волноваться — «макияж» сохранится даже после хорошей сауны.
