Татьяна Туринская - Танец белых одуванчиков
Нет, нельзя сказать, что до Тамары у Кирилла не было достаточно красивых женщин. Были, были. Всякие были: и поскромнее, и покрасивее, и поэффектнее. Бывали даже и поопаснее Тамары. Однако ему никогда не пришло бы в голову связать свою жизнь с кем-либо из них семейными узами. И не потому, что почти каждая из них сама неоднократно намекала, что хорошо бы было узаконить отношения. Не из чувства противоречия, не от привычки всегда все делать наоборот. А потому, что не было у Кирилла уверенности в том, что их привлекает именно его скромная персона, а не финансовые возможности, тщательно скрытые за неброским, в общем-то, автомобилем. Каждый раз где-то в глубине души противненько ворочался червячок сомнения: "А любит ли, я ли ей нужен, или те блага, до которых она планирует добраться под моей фамилией?" Пусть не такими уж большими благами он владел, пусть отец его, уважаемый Александр Никанорович, жил довольно скромно, однако фирма "Астор", принадлежащая Андрианову-старшему, была в городе знакома всем и каждому, потому что значилось это коротенькое слово на вывесках аптек и магазинов оптики, на крыше самого крупного в городе супермаркета, и на фотолабораториях, и на парочке крутых бутиков. Ведь помимо перевозок и деревообрабатывающего заводика Александр Никанорович не брезговал и такими, казалось бы, мелочами, необходимыми каждому человеку.
Александр Никанорович неоднократно предупреждал его:
— Смотри, сынок, не проколись. Тебе нелегко будет устроиться в жизни. Не в материальном плане, нет, гораздо хуже. Поверь мне, без больших денег прожить можно. А вот без любви, без той единственной и неповторимой, предназначенной одному тебе небесами — нельзя. Может быть и можно, а вот прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно — нельзя. А найти ту единственную, которая твоя, тебе будет в миллион раз труднее, чем мне. Потому что я был гол как сокол, я даже дома не имел, когда с твоей матерью познакомился. Я жил в общежитии, и даже не догадывался о том, что когда-нибудь буду работать не на государство, а на самого себя. Я не обещал ей ничего, ровным счетом ничего, даже звезду с неба — потому что никогда не был романтиком. Но она все равно была рядом. Ее устраивал деревенский нищий паренек, ей не блага мои были нужны, а я сам. А на тебя смотрю — и сердце болит. Как ты сможешь найти ту, правильную? Которую бы и шалаш устроил, только бы рядом был ты. Таких, как наша мама, нынче днем с огнем не найдешь, таких нынче ни одно предприятие не производит. Потому что сейчас каждая спит и во сне себя видит женой миллионера. Заметь — мало кто из них рвется самостоятельно стать на ноги, еще меньше тех, кого деньги вообще не слишком интересуют. Зато все, как одна, мечтают выйти замуж за богатого, при этом еще желательно иностранца. Если раньше хотели за красивого, то теперь — пусть урод, пусть немощный старикашка, зато богатый. И как выбрать, если они все такие хорошие, такими глазками на тебя глядят, с такой любовью, да искренне-искренне! А что у нее на уме — поди, догадайся.
Кирилл молча слушал, мотал на ус и мысленно соглашался с каждым словом отца. Он вообще привык ему доверять, да и кому еще верить, как не родному отцу?
Андрианов-старший крякнул недовольно, как будто все женское народонаселение страны могло увидеть и услышать его недовольство их недостойным поведением и тут же устыдиться, прихлебнул пива прямо из бутылки, продолжил монолог:
— Вот и думаю я, Кирюша, что тебе жену нужно выбирать из нашего круга. Не ради денег, не ради выгоды для бизнеса. Я никогда не понимал и никогда не приму всех этих мезальянсов, когда женятся сугубо из соображений выгоды с той или иной стороны, ради слияния двух крупных состояний в одно огромное. А вот для того, чтобы быть абсолютно уверенным в том, что замуж идет за тебя, а не за деньги — надо брать жену из обеспеченной семьи, желательно даже хоть чуточку, но более обеспеченной, чем наша. Не ради денег, сугубо ради уверенности, ради душевного покоя. Деньги — что деньги? Так, инструмент для выживания в жестоком мире, не более того. И нельзя ради денег закладывать свою душу. Потому что душу — ее ведь никакими деньгами не вернешь, обратно не выкупишь. Вот забери у меня твою маму, подсунь на ее место какую-нибудь молоденькую красотку — я бы повесился, точно тебе говорю. И никаких денег мне не надо без нее. Вроде и старая, и ворчливая стала, как старуха девяностолетняя, а никого мне другого, сынок, не надо. Иной раз с удовольствием бы отдохнул от нее, вот, кажется, надоела, как, как…
Александр Никанорович замялся, подыскивая подходящее сравнение, и продолжил, так и не подобрав нужного слова:
— Вот, понимаешь, иной раз ведь все нервы вымотает! Ведь без нее не могу спокойно с мужиками посидеть, в баньке попариться. Везде рядом, везде! Вот только что в саму-то баню с мужиками не лезет, конечно, но меня чуть не в предбаннике стережет!
Вздохнул тяжко, недовольно, еще раз крякнул и вдруг улыбнулся:
— И правильно делает. Как бы я на нее ни злился, а без нее неизвестно, во что бы я превратился. Я ж, как в бизнесмены записался, крепко выпивать начал, помнишь? Сам знаешь, как оно бывает: у русского человека любой договор, хоть устный, хоть письменный, хоть на сотню, хоть на миллион — всё за бутылкой решается. Без бутылки ни одну телегу с места не сдвинешь, ни одно колесо не закрутишь. А я ведь смолоду не умею сам останавливаться, не знаю меры. А мать — мой мерный стаканчик. Знаешь, Кирюша, я так рад, что нашел ее когда-то! Хоть и надоела хуже горькой редьки, а без нее — только в петлю. Вот посмотришь на всех этих бабочек молоденьких, и так иной раз хочется бросить все к чертовой матери, так хочется поменять свою пятидесятилетнюю на двух по двадцать пять! Эх, кажется, вот жару бы дал! Так нет же, она ж, как та рыба-прилипала, всюду рядом. А потом думаю: а на кой они мне, те молодухи? Что у них есть такого, чего я в свое время у мамки нашей не видел? А вот случись чего — от молодок тех и духу не останется, не то что денег, а мамка… А мамка наша — она всегда рядом будет. Пусть и старая, пусть ворчливая… Зато моя. Своя. Родная…
С тех пор эта мысль крепко засела в голове Кирилла. Да, прав отец, как всегда прав! Нету его, иного способа быть уверенным в том, что тебя любят не за деньги. Как бы ни клялась, как бы ни рыдала, как бы ни обещала верность до гроба, а в чужую душу не заглянешь, мыслей чужих не прочитаешь. А значит, всегда остается шанс, что тебя обманывают, что интересуются не тобой, а благополучием, стоящим за тобой. Если только сама невеста не может похвастать еще более крутым благополучием. Вот тогда уж точно можно быть уверенным в том, что ее интересуешь именно ты сам. Вот тогда и сможешь, как отец, с дрожью в голосе сказать: "Своя, родная".
