Сьюзен Мэллери - Шейх и невеста напрокат
Страх никуда не ушёл, однако Виктория уже не билась в отчаянии. Желудок снова заурчал, и она подумала, что, вероятно, теперь сможет поесть. Ответы так и не появились, но пока её и это устраивало.
Глава 3
К третьему дню между ними установился некий порядок. Мириться с таким положением Виктории было нетрудно, потому что большую часть времени Катеб просто не обращал на нее внимания. Они вместе останавливались в лагере и изредка перекидывались словами, но ехали в разных машинах, и Катеб вел себя так, словно Виктория была одним из его мужчин. Это помогло ей расслабиться и не думать о месте назначения.
«Пустыня по-своему красива», — подумала Виктория, когда они остановились на ленч. Повар дал ей тарелку с рагу, и девушка с благодарностью улыбнулась. Сухой воздух хорошо сказывался на волосах, правда, она умирала от желания принять душ. К тому времени Виктория так хотела помыться, что за пятнадцать минут под теплой водой и кусок мыла отдала бы свою любимую кожаную куртку.
Она, как обычно, сидела в самой глубине лагеря. На этот раз скал за спиной не было, вместо них стояли грузовики. Хотя никто и не ходил с ружьем, она знала, что мужчины постоянно наблюдают за местностью, а Катеб — больше остальных.
Принц смотрел в небо, изучал горизонт. Виктория полагала, что он сможет определить приближение кролика, лисицы или еще кого-нибудь более опасного в радиусе пяти миль.
Ей нравилось, как он себя вел с людьми. Катеб вызывал уважение, не требуя этого. На него смотрели с почтением, он был лидером от природы.
Взгляд упал на его шрам. Как он появился? Виктория хотела спросить об этом, но последнее время они почти не общались, да и для начала беседы подобный вопрос мало подходил. Между ними образовалось что-то вроде перемирия, которое она боялась разрушить. Прошлым вечером Катеб принес ей фонарь, чтобы, если захочет, она могла читать. На поступок сумасшедшего дикаря вроде не похоже.
Тогда, может, вся эта ерунда с любовницей не так уж и отвратительна. Он умный и сильный. С другими он даже шутит. Ей нравится его смех, хотя, разговаривая с ней, принц никогда не смеялся.
Покончив с ленчем, она помыла тарелку в специальном ведре, а когда выпрямилась, увидела рядом Катеба.
Виктория подпрыгнула.
— А не подкрадываться нельзя?
— Мы почти прибыли. На лошади ехать не более двадцати миль, а на грузовике — чуть ли не все пятьдесят. Грузовикам нужна дорога. Остаток пути я поеду верхом. Ты не желаешь присоединиться?
— С удовольствием. Спасибо. Дайте мне десять минут, чтобы переодеться.
Она огляделась. Днем палатки не ставили, а значит, уединиться ей будет негде. Может, спрятаться за один из грузовиков?
— Зачем тебе переодеваться? Сейчас даже обувь на тебе практичная.
Виктория посмотрела на свои настоящие ковбойские сапоги.
— Я знаю. Они такие классные. Я купила их на распродаже. Но у меня есть экипировка для верховой езды.
— У тебя отдельная одежда для каждого мероприятия?
— Конечно. Для девчонок это нормально. Правда, вы озадачили меня фразой: «Ты будешь моей любовницей». Она завела меня в тупик. Девушки в журналах мод почти раздеты, а ведь реальный рынок одежды пропадает.
Катеб был гораздо выше Виктории, и ему пришлось опустить взгляд, чтобы встретиться с ней глазами.
— За шутками ты прячешь свои эмоции, — произнес он.
Все, что она могла сказать, чтобы не закатить глаза:
— Какой же вы догадливый.
Один уголок рта изогнулся. Это был настоящий изгиб, почти напоминавший улыбку. Виктория не понимала, почему ей должно стать лучше, если она рассмешит его или заставит улыбнуться, но она искреннее верила в то, что именно так и будет.
— Твоя одежда отлично подходит.
— Но моя экипировка для верховой езды — супер.
— Ты потом ее мне покажешь.
— Вы просто не хотите ждать, пока я буду рыться в чемоданах.
— И это тоже. У тебя есть пять минут.
— Но лошадей все равно нет.
— Скоро будут.
Катеб ушел. Она смотрела ему вслед, не зная, как его понимать. С одной стороны, он на шесть месяцев взял ее в любовницы, в чем мало хорошего, но, с другой — он организовал электричество для плойки и заботился, хоть и на расстоянии. А это значит, что она вступила в самые странные взаимоотношения, которые у нее когда-либо были в жизни. Ровно через четыре минуты и тридцать секунд прискакал мужчина с двумя лошадьми в поводу. Катеб поговорил с ним и подвел лошадей к Виктории.
— Насколько хорошо ты ездишь верхом? — поинтересовался он.
— Не слишком ли поздно об этом переживать?
Он посмотрел на нее. Виктория бы многое отдала за то, чтобы его губы изогнулись в улыбке.
— У меня неплохо получается. Наездник я не самый лучший, но уже почти два года каждые несколько дней практикуюсь.
Один из мужчин подошел ближе и подставил сцепленные вместе ладони, образуя ступеньку. Виктория оглянулась и посмотрела на грузовики, в которых лежали все ее вещи и дамская сумочка. Неужели она поскачет прочь, ничего не взяв с собой? А был ли у нее выбор?
Оттолкнувшись от «ступеньки», Виктория перекинула ногу через седло. После трех дней в машине было приятно ехать верхом на свежем воздухе. Катеб сел на лошадь, а потом подвел свое животное ближе к ней.
— Мы поскачем на северо-восток.
— И вы правда думаете, что я знаю, где это?
Он указал в сторону пятнистых холмов, усыпанных кустарниками и травой, растущей прямо на песке. «Ага, как будто теперь мне все стало очень понятно».
Катеб погнал лошадь вперед. Виктории не пришлось ничего делать, ее животное само пошло, что, вероятно, значило — поездка будет спокойной. Такие верховые прогулки больше всего ей нравились.
— Попытаешься сбежать, искать не стану, — предупредил он. — Будешь блуждать несколько дней, пока не умрешь от жажды.
— Настоящий бред! — выпалила она, забыв, что отвечает члену королевской семьи и иногда лучше держать свои мысли при себе. — Что за ахинею вы несете?
Катеб даже не посмотрел на нее.
— Ты так думаешь?
— Вы же не оставите меня здесь умирать.
— Хочешь убедиться на собственном опыте?
— Лучше не надо.
Он улыбнулся. На скривившихся губах появилась самая что ни на есть настоящая улыбка. Уголки глаз изогнулись, выражение лица стало непринужденным. Теперь он не выглядел закрытым и суровым, а наоборот, казался сговорчивым и красивым.
Где-то глубоко внутри скрутило живот, но на этот раз не из страха или волнения, а из-за мужчины. Виктория почувствовала слабое покалывание во всем теле и головокружение. Потом ею овладела паника.
