Ярослава Лазарева - Розовый узор на черном крыле…
«У Кирилла столько пирсинга! – подумала она и коснулась мочки уха. – А у меня даже уши не проколоты! Но как это здоровски смотрится! И ему очень идет. Тоже хочу!»
Марика выбралась из ванны и начала тщательно вытираться. Потом пошла в комнату и первым делом достала из кармана куртки половинку сердца. Порывшись в шкатулке для украшений, нашла серебряную цепочку в виде тонкой нити. Но приложив сердечко, увидела, что металл совсем разный. Сердечко из какого-то дешевого сплава, к тому же обычная штамповка, с изящной цепочкой смотрелось негармонично. Марика села на диван и задумалась, поглаживая украшение. Ей очень хотелось немедленно надеть его. И тут она вспомнила о черном кожаном шнурке с крохотной металлической застежкой в виде крючка.
– Какая прелесть! – радостно сказала она, доставая шнурок из шкатулки. – Это как раз то, что нужно!
Марика надела украшение. Подойдя к зеркалу, восхитилась. Шнурок обхватывал шею, и половинка сердечка легла чуть ниже ямки между ключицами. Ее взгляд скользнул на пупок. И Марика нахмурилась. Золотая розочка с искрящейся капелькой бриллиантовой росинки никак не сочеталась с дешевым металлическим сердечком.
В этот момент в дверь постучали, она тут же открылась и вошла Мария Андреевна. Увидев раздетую дочь, она удивленно спросила:
– Ты только из душа? Что ты там столько времени делала?
– Что, что? – раздраженно ответила та и, открыв шкаф, сняла с вешалки розовый махровый халатик, – Мылась, что ж еще?
Марика накинула халатик и села на диван.
– А это что такое? – изумилась Мария Андреевна, подходя к ней и глядя на сердечко. – Сегодня купила? Но это же какая-то… дешевка!
Она склонилась и приподняла сердечко. Но Марика резко схватила ее за руку.
– Не трогай! – крикнула она. – Это мое!
– Бог мой! – раздраженно ответила Мария Андреевна. – Да никому твоя цацка не нужна! Нравится, носи! Но я думала, что привила тебе вкус к хорошим вещам.
– Это лучшее, что у меня когда-нибудь было! – заявила Марика и упрямо поджала губы. – И вообще, я же просила меня не беспокоить до ужина!
– Никто тебя беспокоить не собирался, – явно обиделась Мария Андреевна. – Я зашла, чтобы сказать, что мне нужно срочно уехать. Но через пару часов вернусь.
– Опять салон твой? – ехидно поинтересовалась Марика. – А кто-то обещал все воскресенье со мной провести! Ладно, поезжай, а я пока в инете посижу! Но могла бы просто мне позвонить! И зачем поднималась?
– Эти дети! – удрученно заметила Мария Андреевна, поцеловала дочь и вышла из комнаты.
Марика приблизилась к окну и отодвинула белоснежный узорчатый тюль. Она дождалась, пока машина матери выедет за ворота, взяла мобильный, улеглась на диван и набрала номер Кирилла.
– Да, – услышала она после незнакомой ей мелодии его голос и замерла от непонятного волнения.
Сглотнув, она судорожно вздохнула и ответила:
– Привет! Это Марика. Мы сегодня с тобой познакомились. И как твои новые джинсики? – глупо спросила она и засмеялась.
– А, приветик! – явно обрадовался Кирилл. – Да супер просто! Сидят офигенно! Заценишь?
– Когда? – обрадовалась она.
– Да хоть сегодня! – беззаботно ответил он.
– Я в Кукурузу не ходок, – после паузы ответила Марика и притихла, ожидая ответа.
– А я на Ублёвку! – расхохотался Кирилл. – Так что предлагаю на нейтральной территории. Сегодня в «Стрелке» в семь играют «Шипы». Слышала о таких?
– Не-а, – ответила она после паузы.
Ее сердце заколотилось так, что даже дыхание начало сбиваться.
– Это парни из Клуба шинников, – продолжил он. – Полгода как группу организовали. Ударник – мой друган, в соседнем дворе живет. Леха зовут. Папаша его мастер на шинном заводе, вот и пособил, чтоб парням разрешили там репетировать. Они уже и на заводских вечерах выступали, только не очень-то нравится их музыка.
– А что они играют? – поинтересовалась Марика, лихорадочно думая, что надеть.
– Готик – металл, – ответил Кирилл, и она тихо засмеялась.
– Ты чего? – удивился он.
– Представляю, рабочих с шинного завода, которым играют готик – металл на заводском вечере, – начала она.
– И что? – возмутился он. – Там половина после школы пацанов, много молодежи!
– Так у нас готов в городе не так и много, – резонно заметила она взрослым тоном. – Лучше бы какой-нибудь поп-рок играли.
– Тебе-то чего? – агрессивно поинтересовался Кирилл. – Может, еще и стиль будешь им подбирать? К тому же готик – металл это вовсе не музыка только для готов, если хочешь знать! Так ты идешь или как?
– Иду! – резко ответила она. – Где, во сколько?
– Давай у памятника на площади в шесть, – предложил он.
– Оки! – согласилась она и положила трубку, тут же вскочив с дивана и подпрыгнув от восторга.
Потом бросилась к шкафу, раскрыла его и пристально посмотрела на ряд нарядов. Но ничего ее не вдохновило. Марика вспомнила странный стиль Кирилла, его явно покрашенные угольно – черные волосы, обтягивающий джемпер, темно – коричневую мешковатую потертую куртку из крупного вельвета, словно снятую с чужого плеча, квадратную матерчатую сумку на широком ремне, усеянную круглыми, казавшимися детскими значками, и вздохнула. Ее обычный вид пай – девочки из приличной обеспеченной семьи никак не соответствовал этому стилю.
«Наверняка у него и татушки есть», – почему-то подумала она и заулыбалась, представив в каких местах на теле Кирилла могут находиться татуировки.
Но тут же улыбка погасла, так как Марика вдруг почувствовала прилив странного волнения. Закрыв глаза, она вообразила, как мягкие губы касаются ее губ, как холодят колечки пирсинга в уголках, и обняла сама себя за плечи.
«Какой он милый», – подумала она, закрывая глаза и вспоминая его лицо и длинную челку, сквозь которую синели глаза, словно васильки, прикрытые длинными черными травинками.
Ее сердце снова сильно забилось. Но Марика очнулась, открыла глаза и начала копаться в шкафу.
«Время-то почти пять! – взволнованно размышляла она. – А я даже не знаю, в чем пойду! И он предложил встретиться у памятника. Что-то же это значит!»
И радость обожгла ее изнутри. В их городке существовала негласная традиция: влюбленные назначали первое свидание возле памятника В. И. Ленина на центральной площади.
Марика явилась минута в минуту. Большие круглые часы на Дворце творчества показывали ровно 18.00, когда она подошла к памятнику. Кирилла она заметила еще издалека. Он сидел на корточках, привалившись к постаменту спиной, обнимая колени и, по своему обыкновению, прикрыв челкой лицо. В метре от него только что встретилась какая-то парочка. Они обнимались, целовались, что-то оживленно говорили друг другу. На улице давно стемнело. Синий январский сумрак делал город сказочным и незнакомым. Марика крайне редко бывала в городе в это время, если только куда-то выезжала с матерью. Но обычно они добирались на машине до нужного места. Но чтобы так гулять по улицам в одиночестве, такого с ней не случалось.
