Маргарита Южина - Свадебный марш для ловеласа
– Я не поняла… а мой подарок куда делся? Сень, ну давай придумаем, будто конфеты ты Петьке подарил, а?
– Давай, – был уже на все согласен Семен.
– Ага, а тогда мне чего? – не успокаивалась Люська.
– А тебе…
– А тебе вот, – быстренько догадалась Соня и сняла с серванта вазочку, которую недавно ей подарила Анна.
– Ну что ж… и за это спасибо… – скривилась Люська. – Если учесть, что ее мы Сеньке лично на тридцатилетие подарили… вот тут надпись имеется.
– Фу ты, а я думал, это бабушкина… Не капризничай, Людмила, – строго одернул ее Семен. – Мы в этом году пить будем? За сбычу мечт!
И снова зазвенели фужеры, и Люська забыла про подарки, и Петька не боялся уже никаких «Одноклассников», и Соня отвлеклась от неприятностей.
А потом включили музыку и танцевали до упаду. Семен и не предполагал, что умеет так быстро двигаться. Петька же танцевал, наоборот, медленно, добротно, будто выполнял работу на заказ. Люська просто прыгала козой, а Соня… как же красиво танцевала Соня! Семен вспомнил – он тогда, на свадьбе, ею и заинтересовался, потому что она сразу же пленила его своими танцами.
И вроде бы ничего особенного, но как же хотелось на нее смотреть, прикасаться к ней.
– А что это у нас медленных танцев нет совсем? – возмущался Овчаров. – Петька, включай медляк!
– Прошу учесть, ты ж хозяин… Ты хоть диски покажи, я выберу… – бубнил тот.
– Можно просто включить телевизор, сейчас там столько песен, – неуверенно предложила Соня.
– Точно! – тут же подхватила Люська. – Петька! Включай телевизор! И давай тебя нарядим Зайкой! А потому что сейчас у нас год Кота!
– Тра-та-та, тра-та-та, мы встречаем год Кота! – кричал Семен. А Петька его тут же поправлял:
– И Кролика, попрошу учесть, это важно.
По телевизору было и в самом деле песен очень много, но вот медленных – почти ни одной. Или они им просто не попадались…
И снова скакали по комнате, изображая то кроликов, то медведей, то хитрых лисичек… и снова сели за стол, и снова звенели бокалы… А уже совсем под утро выключили свет, зажгли свечи и говорили о том, каким счастливым будет год только что наступивший.
Только в пять часов у Люсеньки кончился запал, и она вдруг резко стала собираться домой.
– Все! Не дойду! Надо спать срочно… Петька! Ну одевайся же быстрее, а то упаду прямо на дороге!
Петр даже спорить не стал, так категорична была любимая.
– Все! Пока! – быстро попрощавшись, семья спешно удалилась.
– А чего это они так быстро? – удивилась Соня. – Может быть, обиделись на что-то?
– Может быть, и обиделись, – легкомысленно тряхнул головой Семен. – А вообще-то у Люськи есть один маленький минус – она если хочет спать, то засыпает где стоит. И храпит безбожно. Вот и… побоялась дочку разбудить своим храпом.
– Нашу дочку? – вырвалось у Сони, но она тут же поправилась: – Мою? В смысле, Ксюшку, что ли? У них же, кажется, своих детей нет, так ведь?
– Да, Соня, – кивнул Семен. – У них нет… Она побоялась разбудить нашу дочку.
Соня дернулась, но решила сейчас пропустить это мимо ушей. Просто не говорить об этом, и все.
– Семен, а как у тебя чайник включается? Мне бы чаю… Сейчас Ксюша проснется и… пойдем мы уже.
– Куда это вы? – набычился Овчаров. – Он же вас не пустит! На улице мороз такой, а она с утра девчонку куда-то тащить собралась! Даже и не думай! Я тебе постелю в отцовской комнате, ложись, а завтра… Завтра мы чего-нибудь придумаем.
– Семен… – пожала плечами Соня и собиралась сказать еще что-то, но он испугался.
Он вдруг испугался, что сейчас она вот так возьмет и скажет что-нибудь совсем… совсем не праздничное. И потом трудно будет все повернуть назад. А он… он еще и сам только-только начал учиться жить с той… с той мыслью, которая теперь уютной кошкой устроилась у него в голове. Поэтому он не дал Софье сказать ни одного слова.
– Ты же чаю хотела! – подскочил он. – Сейчас будем пить чай! С Петькиными конфетами, они забыли.
И в самом деле – на телевизоре так и осталась лежать здоровенная коробка ассорти.
Пока Овчаров ставил чайник, Соня как-то ловко и незаметно убрала со стола и теперь стояла возле раковины и мыла тарелки.
– Да брось ты их, – морщился Семен. – Завтра Янка придет, помоет.
– Тут же немного, зато чисто будет, – не соглашалась Соня и посуду все же помыла. – А теперь можно и за конфеты…Ты знаешь, я так люблю конфеты, прямо как маленькая.
И она фыркнула совсем как ее маленькая дочь, в кулачок, и даже глазами так же сверкнула. Потом ухватила кружку и сунула туда нос.
– Я это запомню, – счастливо улыбнулся Овчаров. – Каждое утро буду тебя конфетами кормить. Чтобы ты день могла жить спокойно.
– Семен… – отставила она кружку и стала серьезной. – Давай…
Но, видимо, так и не суждено было им сегодня поговорить, потому что в дверь снова, так не вовремя, зазвонили и… и в дом ворвалась… Елена Прекрасная! Ленка! Вся в мишуре, в конфетти, накрашенная, как матрешка, к тому же в изрядно подвыпившем состоянии.
– Се-е-е-е-енньчка! – рявкнула подруженька и рухнула прямо в руки Овчарову. – Вот! Принимай! Я… я решила тебе… под… подрить… праздник! Да!
– Лена… – прислонил даму к стеночке Семен. – Лен, давай-ка я вызову такси, тебе надо домой.
– А пусть… пусть будет твой дом – мой дом! – пьяненько кривлялась она. – Где дядь Вася? Давай ему сообщим, что теперь… теперь у него есть я… дочурка! …Дя-я-я-ядь Ваа-а-ась! Ты иде?
– Лен, не ори, – поморщился Семен. – Ребенка разбудишь… Чего ж ты так… уелась-то? Сейчас, погоди, где телефон… сейчас тачку вызову.
– Не хочу тачку! – капризно топнула каблучком Елена и стала доставать из сумки бутылку. – Во! Гляди, чего притащила! Это я… из гостей уперла… у них там этой шампани – завались! А у меня – ну ни бутылочки дома, вот я и…
Леночка уже скинула сапоги и двинулась в комнату. По дороге она заглянула в кухню – видимо, все же решила порадовать Василия Васильевича своим приходом – и увидела Софью.
– Ого! Ох, и ни фига себе… – стала медленно трезветь дама. – А ты… ты кто?
– Я так… гостья, – бросила Софья и отвернулась к окну.
– Не… погоди… ты, то есть… – пыталась сообразить Леночка. – Ты к Сеньке моему, что ль, притащилась, да? В гости-то ты к кому?
– Лена! – рванул ее из кухни Семен. – Тебе надо домой. Давай напяливай сапоги обратно! Чего расшвырялась-то?
– А она? Она, что ли, тут останется? – уперла руки в бока дамочка, и это чуть не вывело ее из равновесия. Елена пошатнулась, но устояла и от этого еще больше разозлилась. – Я спрашую… она буит… здесь буит, что ли?
– Да уйдешь ты или нет?! – обозлился Овчаров, хотел было выдернуть Елену из кухни, но та изловчилась, увернулась от него и выскочила в комнату. И первое, что попалось ей на глаза, – огромные сумки Анечки и Яны.
