Наталия Кочелаева - Невеста без места
Итак, после короткого свадебного торжества, на котором было пролито больше слез, чем вина, молодые супруги уехали в старинный немецкий город.
– Верунь, ты приезжай к нам в гости, ладно? У Карла столько знакомых, молодые футболисты... Может, и ты встретишь там кого-нибудь, а? Слушай, поехали прямо с нами, а? Останешься там жить...
До Виктории, похоже, только накануне отъезда дошло, что едет она в чужую страну, где долгое время будет вынуждена обходиться без друзей, без знакомых, без русского языка, без всего что так долго составляло ее жизнь. Будет жить в красивом домике с садом, с красивым, молодым, богатым мужем, о котором она мало знает, который занят своим важным делом... А как здорово бы вышло, если бы сестра поехала с ней! Почему ей это раньше не пришло в голову? Тогда бы еще было время ее уговорить! И так все замечательно, а могло бы быть еще лучше...
Вероника только кивала, грустно глядя на сестру. От счастья Вика похорошела еще больше – горели синие глаза, на щеках цвел нежнейший розовый румянец, губы пылали... Нет, пока Вика рядом, никто не посмотрит на ее невзрачную сестрицу! Им лучше сейчас поврозь. К тому же что значит – жить? Хозяин положения, как ни крути, Карл, а он ни словом не обмолвился насчет того, чтобы свояченица переехала в Гамбург. Конечно, Виктория могла бы его уговорить – вон как он на нее смотрит, как на икону Богородицы! Но зачем Вере положение приживалки? У нее свой дом и своя жизнь, и будет свое собственное счастье!
И поезд ушел, а Вероника осталась. Осталась одна в чужом теперь мире. Всегда рядом были мама и сестра. Теперь не было никого, только ставший неродным, незнакомым отец и еще таксик Гек. И неизвестно – как в этом мире жить, как себя вести.
Светлана стала появляться в их доме чаще. Сначала украдкой. У Веры появились друзья, часто она ездила тусоваться с телевизионщиками возвращалась под утро. Отцу всегда звонила, предупреждала, и чувствовала порой прорывающееся веселье в его голосе. Значит, собрался привести.
Примерно через два месяца после отъезда Виктории Вера, выйдя утром в кухню, застала там Светлану. На молодой женщине был яркий шелковый халатик, она деловито хлопотала у плиты.
– Садись, Вероника. Завтракать будешь?
– Я на диете, – брякнула Вероника, краем глаза заметив – на сковородке шкварчит яичница с колбасой, что-то пыхтит в кастрюльке.
– Да ты что? – радостно удивилась Светлана. – А на какой? – И, не дожидаясь ответа, продолжала щебетать: – Знаешь, но позавтракать все равно нужно, иначе до вечера не протянешь, наешься на ночь, а это вредно при любой диете. Яичницу я для Юры жарю, а нам с тобой – овсянка!
– Терпеть не могу овсянку, – только и смогла выговорить Вероника. Яичница для Юры, надо же!
– Хоть чаю попей! – крикнула ей вслед обнаглевшая секретарша.
Но Вероника уже устремилась в комнату к отцу. Он одевался – стоя перед зеркалом, завязывал галстук, насвистывал дурацкую рекламную песенку про пингвинов.
– Пап, я должна тебе кое-что сказать...
– Да, Вероника, я тебя слушаю.
– Я встретила одного мужчину...
– Да ну? Очень рад за тебя. Я так понимаю...
– Ты не ошибся. Так вот – я его полюбила. И он меня тоже. Теперь мы будем жить вместе.
– Вот как?
Отец завязал наконец галстук и отошел от зеркала к столу, стал перебирать там какие-то бумаги. Вероника поняла – экспромт удался, она выбрала правильную тактику.
– Верочка, все это очень неожиданно... Может быть, ты приведешь своего избранника к нам в гости, мы познакомимся, обсудим все... И потом, извини – ты где собираешься с ним жить, здесь?
– Да, здесь. Жилплощадь позволяет, так ведь?
– Хмм... Неожиданно, сознаюсь. Но мы обдумаем все это, да. Поговорим вечером?
– Зачем же откладывать? – Вера чувствовала, что ее «несет». «Остапа несло», как сказала бы мама. – Ты не приводил знакомиться с нами свою избранницу, не интересовался, нравится ли она нам, ничего мы не обдумывали и не обсуждали... Теперь она в кухне глазунью двуглазую поджаривает и овсянку по-хозяйски помешивает, а мы вынуждены с этим мириться!
– Ну, во-первых, мне непонятно, почему ты говоришь о себе во множественном числе...
– Потому...
– Не перебивай меня, будь добра! – повысил голос отец. Дочь задела его за живое. – Во-вторых, хозяин в этом доме – я, я же тебя содержу и правила устанавливаю тоже я. Возможно, в чем-то твои претензии справедливы... Но тебе остается только принять все как есть!
– Отлично. Ты закончил, папочка? Теперь позволь сказать тебе следующее: ты можешь меня не содержать. И еще: я могу ошибаться, но на эту квартиру я имею такие же права, как и ты. Она ведь мамина, так? И принадлежала ее родителям, я не ошибаюсь?
Отец отодвинул Веронику плечом и ушел. В ванную. Насвистывая по дороге все тот же глупый мотивчик, который потом доставал Веру несколько дней подряд:
Мы пингвины, кушаем мы льдины.
Лижем и кусаем и вам того желаем!
ГЛАВА 4
Следовало искать работу. Настоящую работу, где платили бы деньги. Но в провинции это было очень трудно, почти невозможно. Никто не хотел давать денежного места девчонке, вчерашней выпускнице гуманитарного факультета. Да и что она умела делать? Подружки и приятельницы советовали ехать в Москву, поговаривали о невероятных заработках, о блестящих перспективах.
– Нинка Харитонова уехала, сейчас работает в банке аналитиком, четыре тысячи долларов получает! – соблазнительно картавила в телефонную трубку одноклассница Машуня. – Представляешь? Снимает квартиру за пятьсот баксов, остальное тратит!
– Представляю, – уныло парировала Вера. – А дальше что?
И в самом деле, что? Нинка была отличницей, стервозной барышней, целеустремленной и деловитой. У Вероники такой хватки нет, да и не тянет ее в амплуа бизнес-леди. Скорей уж она склонна позавидовать Машуне, у которой уже есть свой дом, и надежный муж, и здоровенькая малышка!
– Как – что? Да ну тебя, Вероник, ты что какая скучная? Тебе бы так не хотелось? Вот и рискнула бы. Это я, дура, в восемнадцать замуж выскочила и сразу Варьку родила. А ты свободна, езжай, делай карьеру.
Возможно, Вера и решилась бы поискать счастья в столице, но тут вмешался случай. Позвонил Митька Колесников, приятель по университетскому КВНу. Митька тоже некоторое время назад мыкался в поисках работы, теперь нашел и звонил, чтобы поделиться радостью.
– Взялся верстать журнальчик один, – сообщил он, и по небрежному тону ясно было, что работой он доволен, что журнал, очевидно, хороший и новый и Митька страшно гордится.
– Здесь, у нас? – удивилась Вероника.
– Представь себе. Какой-то местный воротила решил издавать глянцевый журнал. Воротилу зовут Станислав Михеев, у него штук пять магазинов, сантехникой торгует. Денег вороны не клюют, вот и развлекается таким образом. Хочу говорит, журнал, свой собственный! Офис снял, компьютеры купил, журналистов набирает. Журнал своим именем назвал, «Станислав». Говорит, будет что-то типа «Плейбоя» или «Менсхелса». Я к нему верстальщиком и дизайнером устроился. Платит прилично. У него есть вакансия выпускающего редактора, ты меня понимаешь?
