Катя Абель - Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа
Константин Треплев, сын Аркадиной – начинающий писатель – задуман режиссером как отражение Тригорина, его парафраз и антагонист одновременно, как надежды, с которых все начинается и крушение этих надежд. Попытка выйти за пределы комнаты, которая не удалась.
Тригорин и Треплев – две центральные фигуры постановки.
Треплев – Иван Кузнецов, Тригорин – московская знаменитость.
Знаменитость перевозят на репетиционный период в Питер, снимают квартиру в центре города, платят большой гонорар.
Репетиции продлятся полгода.
Знаменитость
Начало сентября, еще лето, вокзал, 8 утра.
Я встречаю московскую знаменитость у вагона поезда.
– Здравствуйте, меня зовут Катя. Я – помощник режиссёра.
Веду к машине.
Рядом со мной идет невысокого роста, щуплый, сдвинувший кепку на глаза человек. Глаза – тревожные. Бегают по сторонам. Движения нервны, отрывисты. Дергается. Я – чувствуя его нерв – подчеркнуто ласково вещаю про то, что все – хорошо. Уже полным ходом идут репетиции, спектакль получается, погода у нас хорошая, режиссёр чудесный…
– Когда квартиры будем смотреть? – перебивает меня резко.
– Сегодня. Вот сейчас в гостиницу вас отвезу, вы отдохнёте немного и поедете с администратором смотреть квартиры…
– Покажешь? – жестко хватает меня за локоть, заглядывает в глаза, – квартирку-то покажешь? Заедешь сама? Навестишь, а?
Локоть убираю.
– Думаю, что… нет. Нет, спасибо.
– Что ж так? Приедешь, может, вечерочком?
– Еще раз спасибо, но вряд ли.
Так, проблема, подумала я. Придётся ставить на место.
***
Едем в машине. Он – на заднем сидении, я – рядом с водителем.
– Ну что, – спрашивает он меня, сверкая жёсткими глазками, – понабрали в проект питерских дешёвых артистов?
У меня аж дыхание перехватило, как будто дубиной пополам перешибли. Смотрю на него внимательно, обернувшись: это кто вообще такой?
– Вы считаете, что в Питере – дешёвые артисты?
– Ну, а как? Московских артистов им не потянуть, решили сэкономить. Не зря спектакль в Питере-то ставят. Назови-ка мне у вас хороших артистов, а? Не знаешь? Правильно, потому что все хорошие артисты давно в Москву переехали…
Я, растерявшись от этой наглой, прущей на меня дури, всё еще не могу дать ему отпор. Начинаю как курица вспоминать имена.
– Хорошие артисты?…
– Ну, давай!
Все имена вылетели из головы напрочь. Называю столпов.
– Алиса Фрейндлих…
– Ещё!
– Олег Басилашвили.
– Он разве питерский? Не знал…
– Ну, привет. Конечно, питерский. БДТ. Михаил Боярский. Михаил Светин. Сергей Мигицко. Юрий Ицков. Андрей Краско, царство ему небесное. Георгий Штиль.
Я разозлилась.
– Артур Ваха. Игорь Дмитриев, покойный. Андрей Толубеев. Светлана Крючкова. Игорь Скляр. Наталья Данилова. Андрей Зибров. Наталья Суркова…
– Ну ладно, ладно… Ладно, говорю.
Сделал паузу.
– Я к вашим питерским хорошо отношусь. С Хабенским дружим, эти выходные у меня дети, между прочим, у Пореченковых дома проводят…
– Это уже не питерские, это как раз московские артисты.
Смотрю на него внимательно: надо же с этим типом кто-то дружит, кто-то ходит в гости к нему, приятные беседы за чаем водит… Кому-то он в жизни нужен. Жена, наверное, его любит. Трудно поверить. Жена-то у него вроде нормальная…
– А вы сами-то – московский артист, да? – в моей интонации столько сарказма, что он слегка теряется.
– Я? – пожимает плечами, – Да как сказать? Я вообще-то со Львова, режиссуре учился в Одессе, Щуку окончил в Москве… Вот и думай: московский я или какой?
Голос уже компромиссный, миролюбивый, назад откатывает, понял, какую дрянь сморозил, тем не менее, слово не воробей, ложечки нашлись, но осадочек остался…
Иван
Звезда. Красавец. Баловень судьбы.
Я, честно сказать, расстроилась, когда узнала, что Треплева будет играть Кузнецов. Новый проект – это всегда волнующие перспективы. Роль Треплева – хороший материал, о нем грезят многие. На нее могли бы пригласить красивого, успешного, харизматичного интеллектуала. Не женатого. В моей личной жизни была бы открыта новая страница. Кузнецов со своей женой и двумя детьми – это не страница, это закрытая книга с дамским романом, абсолютно меня не волнующая. Я не читаю дамских романов.
Что же касается московской знаменитости, приглашенной на роль Тригорина, то это даже не книга, это талмуд на монгольском языке, понимаешь, что может быть и интересно – какому-нибудь специалисту, но ты это читать никак не собираешься.
Так что проект волнующими перспективами не блистал изначально.
Сначала была тема женатого режиссёра Андрея. Целый месяц в театре – до появления двух главных актеров – работал, что называется, эмоциональный контакт. Долгие, волнующие взгляды. Глаза – голубые озера, в которых солнце играет лучами.
Красивый. Умный. Женат уже много лет.
Его старшему сыну – пятнадцать, младшему – год и семь.
Зачем мне режиссёр Андрей? Мне режиссёр Андрей не нужен.
Но как он на меня смотрит! Сердце томится волнующими перспективами…
Появился Иван.
В первый же день опоздал на репетицию. Когда пришёл, стало ясно, что пил, гулял, не выспался. Тело перетряхивает в похмельном ознобе. Пьёт много кофе. Курить выходит одну за другой. Позже выяснилось, что это обычное утреннее состояние.
Во второй половине дня пришёл в себя. Разговорился. Заулыбался. Обаяния – море. Застревает на мне своими глазами, смотрит долго, внимательно, как будто удивляется. Просто налюбоваться на меня не может.
У меня внутренний ступор: это что? Зачем? Или мне кажется?
Я повторюсь: для меня этот дамский роман – с женой-красавицей и двумя детьми – неинтересен в принципе.
Может, он на всех так смотрит, может, у него привычка так на людей смотреть, а я тут себе воображаю, бог знает что?
Тем не менее, забирает. Хочется чаще попадаться ему на глаза. Чтобы больше на меня смотрел. Вот ведь, а!
После окончания первой репетиции решено устроить маленький банкет. В ресторан, который заявлен – из театра мне надо как-то добираться. Потом – как-то добираться из ресторана до дома. Рабочий день длился двенадцать часов. Завтра рано утром – опять в театр. Я звоню Ивану, который переодевается в гримерке, даю информацию, говорю, что есть машина, которая его отвезёт в ресторан. Он спрашивает, еду ли я. Отвечаю, что нет. После пары секунд размышлений он сообщает: тогда я тоже не поеду.
