Разведенка. Как я мужика искала... (СИ) - Лакс Айрин

Может быть, Леша поэтому загулял? Потому что я в какой-то момент ощутила себя в полной безопасности и перестала за него бороться?

Расслабилась, расплылась.

Не ходила на фитнес, не качала попу, чтобы она была твердой, как орешек.

Мне казалось, что муж любит меня и такой, настоящей. Я делала ставку на естественность, на принятие друг друга такими, какие мы есть.

Наверное, в каждых длительных отношениях наступает такой период сытой расслабленности и безмятежного счастья, уверенности в ваше совместное «долго и счастливо».

Именно в такие моменты больнее всего прилетает по темечку…

— Слушай, не смотри на меня так. Мне даже неудобно на такие темы разговаривать. Просто скажу, как есть. Была ты… кхм.… — снова прочищает горло. — Баба сочная, справная, уж прости. А сейчас.… Как прозрачная, как бумажный лист на свету. Ты… диеты свои эти… бросай! — пригрозил мне пальцем. — Нормальный мужик, он не не только на задницу и сиськи пялится, он… в общем оценивает. Короче, не смотри на меня так, я такие разговоры разговаривать не умею! — оборвал Баженов себя, словно смутился даже больше моего.

А у меня уши и лицо заполыхали от неуклюжих комплиментов моему прошлому весу в категории плюс десять лишних килограмм.

— Может быть, тебе доброго дядю Джона плеснуть? На два пальца, со льдом? — предлагает босс.

— Спасибо, не стоит.

— Давай мы сделаем так… Вот это заявление я не видел! — показывает мне лист бумаги.

Не успела я возразить, как он комкает его и бросает в мусорное ведро.

— Вот тебе ручка, вот тебе новый лист. Пиши. Давай пиши заявление на отпуск, я подпишу. Отдохнешь, развеешься. Потом, с новыми силами, в бой.

Я написала и протянула Баженову лист.

Его лицо недовольно вытянулось.

Потому что это снова было заявление на увольнение по собственному желанию.

— Перминова, ты меня без ножа режешь! Где я тебе замену найду? Ладно, я… Ты о себе хоть подумала? Навертеть херни после развода все горазды, я сам через это прошел….

Баженов мурыжил меня не меньше часа, но я неуклонно стояла на своем, даже ощутила какой-то прилив твердости духа.

Если уж Леша меня не прогнул за этот год, то и Баженову не удастся уговорить меня остаться…

— Вот что мне с тобой делать, Елизавета?

Баженов даже достал платок и промокнул лоб.

Передо мной он распинался так, что вспотел, и посмотрел на меня сердито, даже обиженно. Я оказалась слишком упрямой.

— Отпустить.

— Отпустишь, ага.… — ворчит. — Отпустишь тебя и что будет?

— Эмммм.… Ничего? — спрашиваю осторожно.

— Ну уж нет!

— Так, вы не можете отказать мне в увольнении. Так? Так! — сердито встаю. — Я отработаю положенный срок и уйду. Если вы будете создавать препятствия…

— Угрозы твои лишние! — говорит отрывисто. — Хвосты подтяни, дела передай. Как справишься, так и можешь быть свободна!

Я не поверила своим ушам.

Выходит, Баженов решил меня больше не мучить?

— Хвостов у меня нет, дела могу передать сегодня и….

— Ты посмотри, какая шустрая! — произносит Баженов и хлопает ладонью по столу. — Учти! На карандаше у меня останешься.

— В смысле?

— В прямом.

— Николай Владиславович, вам не стоит на меня рассчитывать. Уволиться, значит, насовсем уволиться.

— Да понял, я понял… В общем, задерживать не могу. Нет у меня таких полномочий, и козлиться я не буду. Иди.… Отрабатывай свой последний день. Перед уходом заглянешь ко мне. Это приказ.

***

Сразу после меня босс пригласил к себе в кабинет двух кумушек сплетниц. Продержал он их довольно долго. Не знаю, о чем с ними беседовал, но потом они целый день вели себя тише воды и ниже травы. От них не исходило ни одного лишнего звука.

Перед уходом я заглянула к боссу.

Баженов уже собирался. Выключил ноутбук, придвинул кресло к столу, поправил бумаги.

Я отметила, что он был аккуратистом и держал на столе идеальный порядок.

— Просили зайти.

— Просил. Ты все? Закончила?

— Да.

— Дарья отчиталась, что приняла дела. Шустро ты.… Пошли.

Баженов закрыл кабинет.

— Куда?

— Подброшу тебя к дому.

— Спасибо, но….

— Отказ не принимается, — заявил босс и деликатно, но вместе с тем уверенно взял меня под локоток.

Только вырулили с парковки, как он предложил:

— Поужинаем?

Глава 10

Алексей

— Чего тебе, пап? — со вздохом интересуется дочь.

— Привет, как дела?

— Давай без этих расшаркиваний. Я же знаю, что ты звонить не просто так!

— Интересно, с чего ты это взяла?

— Юрка мне позвонил, предупредил… Ему звонил ты, потом мама. Кстати, забавно, что мне мама ещё не позвонила. Наверное, после тебя, да? Позвонит и будет капать мне на мозг…. — произносит дочь с претензией, которая звенит в ее голосе.

— Олеська, давай без этих детских обидок, ок?

— Пап….

Я делаю вдох-выдох, понимая, что моя любимица сейчас не на моей стороне и не на стороне Лизы.

Наши дети сейчас держатся особняком.

В их криках и в их молчании одинаково много звучит о том, как сильно мы их достали своими разборками с женой.

Прошлый год потрепал нервы всей нашей семье.

— Олесь, прошу. Надо поговорить с мамой.

— О чём? О том, чтобы она к тебе вернулась? Сорри, папа, но здесь без меня. Разошлись, развелись… Мы перекрестились с Юрой, несмотря на то, что неверующие. Все! Пора идти дальше. Ну, пап… Правда. Сколько можно? — теперь она спрашивает даже с отчаянием. — У меня работы невпроворот, я заколебалась! Я в кои-то веки вырвалась отдохнуть, а тут ты…

— Олесь. Я не прошу говорить маме о том, чтобы мы снова сошлись. Просто поговори с ней, поддержи ее. Как женщина.

— Не хочу.

— Ты всё-таки ее дочь! — повышаю голос. — Не будь маленькой эгоисткой!

— Интере-е-есно. Так всё-таки я маленькая эгоистка? Или должна поговорить с мамой, как женщина с женщиной, м? И потом, если ты хочешь, чтобы с мамой кто-то поговорил о женском… То, может быть, тебе не стоило ссорить маму с Полиной?

— Я просто раскрыл ей глаза на то, какая гадина у нее подруга.

— Ага!

— Она целилась залезть мне в брюки.

— Пфффф…. Вот только ты забыл сказать, что это было сто лет в обед тому назад, что вы все были выпившие… Но ты так хотел оставить маму без всего, без поддержки, что взял и вывалил это в период ваших ссор! А раньше-то тебя это не парило, да? Раньше-то тебя устраивало, что мама общается с Полиной.

— Нет, ты не права. Я был против, чтобы она приходила к нам домой.

— Вот только ты знал, что они общались, ходили в кафе и на концерты, гуляли, пили кофе… Короче, пап. Давай честно? — предлагает дочь.

Что мне терять?

Я и так все потерял.

Не обеднею и вытерплю ещё один удар честности.

Честность сына, обозвавшего меня мудаком, кретином и собакой на сене я уже пережил.

Осталось только услышать, какого мнения обо мне дочь, и я думаю, что это мнение не самое лестное.

До недавнего времени я обманывался, будто это не так, а сейчас понимаю, что пора взглянуть правде в глаза.

Я заигрался и не заметил, я пер напролом, пока не остался совершенно один, пока не достиг закономерного, должно быть, итога нашей затяжной истории отношений.

Вот только я рассчитывал на иное.

Я хотел победы, я не ожидал, что победа будет означать полную разруху. Как можно пировать победу на руинах?

— Давай, говори честно. Разве я против.

— Тебя устраивало, что мама общается с Полиной, пока мама была с тобой. Вот только когда вы разбежались, ты начал делать все, чтобы она осталась совсем одна.

— Мы не разбежались. Она от меня ушла, — поправляю на автоматизме. — Она меня бросила.

— Считаешь, она должна была остаться и терпеть рядом всех этих баб? Извини, пап… Но это испанский стыд. У тебя девки… даже младше меня! — возмущается дочь. — А мне всего-то двадцать два!