Развод в 45. Любовь генерала (СИ) - Измайлова Полина

Вспоминаю сейчас себя, молодую, глупую, влюбленную, Андрею сказать боялась — это же его мамочка! Себя жалко. Очень. И детей.

А их — нет!

Достаю телефон руками трясущимися, вызываю такси из приложения. Мне везет, машина подъезжает быстро.

Сажусь, пытаюсь хоть немного успокоиться. Дышать надо, дышать!

Как вот так вот жизнь разваливается за мгновения? За какие-то несколько часов?

Вспоминаю свое состояние в прошлый раз. Я ведь это уже переживала!

Тогда я была убита, раздавлена, уничтожена.

Сейчас я дико зла!

Мне хочется отмщения!

Хочется, чтобы муж мой ответил за всё. И передо мной, и перед сыном, и перед дочкой! И Лялечка эта, кошка драная, чтобы тоже ответила.

Не знаю, как я это сделаю — но сделаю точно!

Набираю Демида.

Опять тишина.

Слезы непрошеные катятся.

Ладно, понимаю, что не хочет никого видеть и слышать, но мать при чем? Прочитал же мое сообщение! Хоть слово бы написал!

Зря я, конечно, вчера его ударила, ой зря. Но что теперь говорить?

Такси тормозит у центрального входа в универ. Большое, старое здание, историческое, знаменитое, тут учились и мой муж, и мой брат. Собственно, и с Андреем я познакомилась благодаря брату. Не хочу вспоминать. Не буду.

Я должна поговорить с сыном!

Вход в университет через новую проходную. Небольшое здание с тонированными стеклами. Держу туда дорогу, дохожу до крыльца, поднимаюсь, прохожу в двери и натыкаюсь на турникеты. Охранники меня, естественно, не пропускают.

— Не положено. Вы к кому?

— Я своего сына найти хочу.

Пытаюсь объяснить, в чем проблема, паспорт достаю. Вообще не понимаю, что за система такая дебильная? Понимаю, что не положено, но у меня форс-мажор, нештатная ситуация!

— Поймите, мне очень нужно его разыскать!

— А я откуда знаю, что это ваш сын? — ругается пузатый седой дядька в форме.

У меня уже просто нет сил на всё это, но я должна, я обязана пройти внутрь и найти сына.

— Вы понимаете, у меня сын пропал, — объясняю ему. — Вот у вас есть дети?

— Да какая разница, дамочка. Я же говорю, не положено, вы же понимаете правила такие, терроризм, и всё такое. Не могу вас пропустить.

— Смотрите, у меня ничего нет. Разве я похожа на террористку?

Раскрываю перед ним сумку, нервы на пределе. Хочется драться и ругаться. Еле-еле держу себя в руках. Уже нет никаких сил, я же просто хочу найти своего сына, и всё.

Чувствую, что по щекам бегут слезы.

— Степан Григорьевич, а в чем тут дело? — неожиданно слышу голос, поднимаю голову, передо мной стоит мужчина, деловой такой, с бородкой, в очках. Лицо знакомое.

— Да вот тут дамочка, Валентин Васильевич, пришла сына искать.

— Сына? А кого конкретно вы ищете?

— Я мама Демида Лисицына, — объясняю спокойно, взяв себя в руки и узнав в этом мужчине декана факультета, на котором учится сын. — Валентин Васильевич, помогите мне, пожалуйста. Понимаете, он на телефон не отвечает, трубку не берет, я звоню, сестра звонит… Ей сказали, что его с утра видели тут, в университете. Поэтому я и приехала сюда. У нас… У нас семейные обстоятельства. Понимаете? Мне очень нужно найти его!

Слезы текут, тушь наверняка размазана, и выгляжу я ужасно, но мне реально плевать. Мне нужен мой сын.

Декан хмурится, потом поднимает брови, смотрит на меня, как будто что-то вспоминает, потом берет меня за локоть.

— Хорошо, что вы пришли. Степан Гаврилович, выпусти меня. Давайте отойдемте в сторонку, чтобы не стоять на проходе.

Он проходит через турникет, увлекая меня в небольшой закуток. А мне дико страшно, я понимаю, что что-то не так.

— Скажите, что случилось?

Следую за деканом. А он смотрит на меня насупившись.

— Ваш сын вообще в своем уме? Понимаете, что он гробит свою жизнь?

У меня снова паника, о чем он говорит?

— Что? Что произошло? Что он сделал?

— Просто взял и забрал документы.

— Как забрал? — смотрю на него опешив. — Когда забрал?

Это какой-то сюр! Да что творится-то?

— Сегодня утром пришел и забрал документы, сказал, что уходит. Детский сад просто, ей-богу. Ладно бы был первокурсником желторотым, ничего не соображающим, но тут… Магистратура! Осталось всего ничего! Один из лучших студентов, перспективы, и всё в трубу…

Сказать, что я в шоке, значит, ничего не сказать.

Смотрю на него и не могу поверить.

Дышать не могу. Пелена перед глазами. Прислоняюсь к стене…

— Эй, эй… Спокойно… что с вами? Черт… Степан Гаврилович, вызови нашу медсестру с нашатырем, плохо девушке… Мамочке то есть…

Слышу его голос как через толстый слой ваты.

Демид забрал документы?

Почему?

Из-за чего?

Конечно, это очевидно… Слезы катятся, чувствую, как меня ведут куда-то, усаживают.

А в голове все события вчерашнего дня.

Скандал, ссора с сыном. Моя пощечина…

Я его спровоцировала! Моя вина тут тоже есть. Но ведь я не ругала бы сына, если бы не…

Злость накатывает волнами, и ужас, и страх за собственного ребенка. Ярость — на Лялю и Андрея. Это всё из-за них!

Это они виноваты! Резкий запах нашатыря, и я открываю глаза.

На меня смотрит испуганный декан, и медсестра.

— Как вы? С вами всё в порядке? — Валентин Васильевич явно переживает. — Вы извините, что я так вам всё это выдал, не ожидал… Вы с виду такая боевая.

— Надо бы давление измерить, хорошо бы в кабинете, конечно, но я тонометр взяла. Тут измеряю.

Женщина берет мою руку, надевает манжету. Я смотрю за ее манипуляциями, а на душе так неспокойно.

Документы забрал. Бросил институт из-за какой-то…

Но ведь он любил ее? Раз жениться собирался — любил. Я же помню, как он смотрел на нее! Я ведь и сама старалась к ней по-доброму именно потому, что сын был влюблен!

И что теперь? Что делать?

— Низковато, девяносто на шестьдесят. Вам бы полежать. Можно у меня в кабинете немного отдохнуть.

— Нет, спасибо…

Привстаю, голова кружится.

— Я… мне домой надо. Я поеду.

— На общественном транспорте тяжело, на машине лучше не рисковать.

— Я на такси. Спасибо вам.

— Чаю бы хоть крепкого. Гаврилыч, у тебя всегда чай есть. Давай черный с сахаром.

— Сейчас, будет сделано.

— Вы… Простите, не помню вашего имени… — начинает декан. — Простите меня…

— Эвелина. Эвелина Романовна.

— Эвелина Романовна, простите, но я правда не думал. Поймите, я сам в шоке. Такой студент, да еще из династии. У вас же тут и муж учился, правильно? Отец Демида.

Да уж… отец… такой отец, который смог сыну жизнь сломать!

— Поймите, я вот хотел даже сам с вами связаться, рассказать, но потом подумал, Демид уже взрослый человек. Вы пришли как раз кстати. Я так понимаю, для вас это новость тоже неприятная. Повлияйте на него, пожалуйста. Он отличный студент, никаких нареканий. Что вообще случилось?

— Валентин Васильевич, ну какие сейчас вопросы, ей бы в себя прийти! Гаврилыч, скоро?

— Несу!

У моего лица оказывается железная кружка с черным чаем.

— Я разбавил, чтобы не кипяток, чай у меня хороший, индийский. Сахар три ложки, может, шоколадку еще.

— Давай.

Мотаю головой. Какой мне шоколад? Но беру, когда медсестра объясняет, что нужно.

— Сахар мог тоже упасть, бывает. От нервов. Все болезни от нервов.

Да, все болезни от нервов, только некоторые от любви. Как беременность Ольги.

Хоть бы не от Демида! И вообще… Может, она солгала?

— Эвелина Романовна, вы всё-таки поговорите с ним. Документы я могу взять обратно, я ему сказал, время еще есть, потому что… Вы же понимаете, что иначе?

— Что?

— Армия…

Кружка падает из моих рук.

Глава 13

Из университета выхожу на ватных ногах. Я просто в ужасе от решения сына.

Если вчера и даже сегодня утром самой большой проблемой я считала измену мужа, то сейчас понимаю, что измена — не самое страшное.