Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Коваль Алекс

– Еще чуть ниже!

И пришлось подчиниться, почти развалившись на моторе. Но когда я услышала хлопок двери, а потом тяжелую поступь, явно мужскую, чуть не вскрикнула в голос от радости. Уже забила и на фонарик, и на пиликнувший, умерший телефон, крутанулась, да неловко. Блин!

В то мгновение, когда моя голова долбанулась о крышку капота, я взвизгнула, поморщилась и услышала:

– Может, могу чем-то пом…

Голос прошиб узнаванием от макушки до пят, и, поднимая взгляд…

– ТЫ?! – выдали мы синхронно с моим предполагаемым “спасителем”.

И да. Я взвыла. Только не от радости, а от крайней степени отчаяния.

– Да быть того не может! Волков?!

Прямой взгляд глаза в глаза и гребаные мурашки по рукам. Много мурашек! Лихорадочно, истерично, беспорядочно шарахающихся друг от друга! В глазах черные мушки от удара, а в мозгу орущие во весь голос тараканы – да твою же, Тони, мать!

Прямо рассадник насекомых какой-то…

Беглый взгляд по фигуре Вика, и я морщу нос. Нет, вот я не видела его десять лет, мог бы ради приличия хотя бы облысеть и нарастить пивной живот, а не вот это вот все неотразимо-брутальное великолепие.

Бесит…

“Десять лет назад…

– Куда едем, красивая?

– В аэропорт. И если можно, то побыстрее, – бросаю водителю такси, показывая тем самым, что вести беседы не намерена.

На мое счастье, таксист оказывается на редкость понятливым и без лишних слов давит по газам.

Не в том я душевном состоянии и настроении, чтобы беззаботно болтать. Расставание с ба вышло слезливым и выматывающим, а мой молчаливый побег – гнетущим. Стоит только представить, как завтра, послезавтра, через неделю или даже через месяц друзья поймут, что в городе меня нет и выходить на связь с ними я не собираюсь, – в груди начинает щемить. Но так надо. Никаких привязанностей. Если уезжать, то с концами, сжигая за собой все мосты. Иначе я оставлю себе пути к отступлению, а это снова дорога в никуда.

Я провожаю взглядом родной дом, из последних сил сдерживая слезы. Откидываю голову на подголовник, закрывая глаза. Зажмуриваюсь. Крепись, Кулагина!

Сердце грохочет, как ненормальное. Бьет по ребрам, колет душу. Руки мелко потряхивает, дышать полной грудью получается через раз. Сжимаю пальцы в кулаки до боли. Приказываю себе не думать, не жалеть и ни в коем случае не отступать от намеченного пути, но все равно, почему же так… больно? Невыносимо! И страшно…

Страшно промахнуться, ошибиться и потерять что-то очень и очень важное. А если точнее – кого-то.

Тяжело. Но ведь это был мой выбор! Это было мое осознанное решение! Решение уехать. Поступить в универ. Выгрызать зубами лучшее будущее для себя. У меня всегда было слишком много амбиций, которые и в половину не удовлетворял город, живущий от наплыва к наплыву туристов. Было и есть.

Да и Вик знал!

Я говорила и не раз, чего я хочу от этой жизни. Что мне душно, тесно и мало Сочи. Что я хочу большего, что хочу чего-то добиться, реализовать себя, что я хочу…

Много чего хочу и, как оказалось, серьезных отношений в двадцать лет, перетекающих в семью и детей, в данный момент в моей системе координат – нет. Да и не уверена я, что тяга к созданию семьи у меня есть в принципе.

Так и зачем тогда портить друг другу жизнь?

Правильно?

Мне нужен рост и карьера, Вику нужна жена и дети. Мы хотим от этой жизни совершенно разного! Но вцепились друг в друга, как полоумные, и тащим мечты друг друга на дно. Страсть, похоть, влечение, привязанность, плохая девочка и плохой мальчик – идеальный тандем. Вот только тормознутые оба, непутевые, непонимающие, что наши отношения ведут в никуда…

Я начала осознавать это давно. Но находясь рядом с Волковым, мозг отказывался подчиняться. Разум полностью уступал место сердцу, которое льнуло к нему, как мотылек к огню. К его теплу, к его чувствам, к его любви. Летела, как безмозглая бабочка, даже понимая, что со своим характером ЗА мужчиной я сгорю. Не смогу. Не вывезу. И все равно…

Это бесило! Раздражало! Но Вик всегда умел усмирить меня и мою дурную натуру. Одного его объятия и поцелуя хватало, чтобы я снова почувствовала себя рядом с ним на своем месте. Защищенной и любимой. Пока он был рядом – я была слаба. Я была полностью, безоговорочно в его власти, зависимой от Волкова, от его улыбки, от его взглядов, от его ласк. От него всего!

А тут его нет…

Пока.

И, возможно, я и совершаю самую большую глупость в своей жизни. Возможно, потом я буду рыдать столько, сколько не рыдала за все свои двадцать лет. И сердце так и не затянет огромную дыру, что останется после исчезновения из моей жизни Вика, который буквально на руках меня готов был носить…

Возможно.

Да.

Но если я не попробую, если я не рискну, если я предам собственные “желания”, то я буду всю свою жизнь ненавидеть не только себя, но и его. За то, что удержал. За то, что не отпустил, за то, что не дал шанс. А я так не хочу.

Я хочу его любить, а не ненавидеть. Даже если он возненавидит меня за мой побег.

Это была самая длинная и самая тяжелая дорога в моей жизни. Уже стоя у входа в терминал аэропорта, я делаю вдох полной грудью, чувствуя, как дрожат коленки. Первый раз на самолете. Первый раз и в неизвестность. Вот если бы Волков был рядом, мне бы было в разы лег… Нет, Тони.

И Тони тоже нет!

Нина.

Все, эта история закончилась. Закрылась. Финал.

Я начинаю писать новую. И осталось сделать только последний шаг перед тем, как я покину родной город.

Нащупываю в сумке телефон, не замечая, как по щеке покатилась слеза. А за ней еще и еще одна соленая слезинка.

В рюкзаке на глаза попадается наша фотография. Не понимаю, зачем я вообще взяла ее с собой? Достаю и долго, даже слишком, вглядываюсь в наши с Виком лица. Два счастливых наивных дурака. Он и я. Первые отношения, первый поцелуй, первая любовь, первый мужчина… господи, да он во всем у меня был первый. Даже в расставании…

Выпускаю воздух сквозь сжатые зубы, сдерживая всхлип и рев, рвущийся из глубин души! Отвернувшись, комкаю фото. Резко, остервенело, безжалостно. Выбрасываю в рядом стоящую урну. А потом достаю телефон и уничтожаю себя, как человека, в глазах Вика окончательно. Бросаю его коротким СМС:

“Это все. Прости, Вик. Я улетаю”.

Отправляю, зная, что его это вывернет наизнанку. А мысль, что сорваться и догнать меня прямо сейчас он не сможет, Волкова просто убьет. Но позвонить и услышать его голос, сказать прямо у меня не хватит силы духа. Пусть я лучше буду последней гадиной. Но зато свободной от чувств… гадиной.

Следом за фото в урну летит и сломанная сим-карта.

Ну, вот и все…

Как говорится, хэппи энда не будет.

Уже в самолете меня разорвет от эмоций. Я прорыдаю почти весь полет до Москвы. Но это будут последние мои слезы на долгие десять лет вперед.

В тот день девчонка Тони перестанет существовать, а на ее место придет циничная стерва Антонина”.

Глава 4

Глава 4

Виктор

Твою мать…

Серьезно?

Злости не хватает. Ведь пятой точкой чувствовал – что-то тут не так! И на тебе – получи, распишись, Волков. Второй раз, с разбегу, да все на те же грабли! Вернее, ноги, будь они неладны. Это залет, товарищ майор. Выговор с занесением в личное дело, ибо не признать такую, как Тони…

Обидно, что если бы напряг свои извилины, то еще в аэропорту мог бы ее узнать. Ее походка, ее плавная дерзость движений, даже цвет волос и тот все еще ее. Да все ее! Эксклюзивное. И такое, мать его, неповторимое.

Слепой дурак.

– Волков?

– Ну, привет, Кулагина, – ответ на ее оценивающий взгляд и сам прохожусь глазами по фигурке бывшей.