Обречён любить тебя (СИ) - Мелевич Яна

Милана прислонилась к стене, задыхаясь от постоянного кашля и с трудом расстегивая молнию. Всего-то нужно было достать ампулу, поставить укол одним нажатием кнопки. Удобно, если бы в очередном приступе она не выронила сумочку.

— Эй, дуреха, это ты?

Кажется, у нее перед смертью начались галлюцинации. Тогда он ее тоже назвал обидным словом. В темноте увидел, как она задыхается у стенки и бросился на помощь. У Антона Канарейкина не было ни лекарства, ни навыков спасения, зато соображал быстро, догадавшись вызвать скорую помощь. Сейчас он бы ее точно начал ругать. Что в рот тащит все подряд, глупая ведь.

Антон оказался так близко, отчего сразу стало понятно, что ей не кажется. Это действительно был он.

— Это становится какой-то пятилетней традицией. Годовщина нашего знакомства: ты умираешь, я спасаю.

— Ле… карство в сумке, — выдохнула с трудом между приступами кашля.

Маленькая прозрачная ампула с удобной кнопкой с одной стороны и выдвижной иголкой с другой оказалась в руке Канарейкина. Мимолетная боль от прокола, затем спустя несколько минут наступило облегчение. Милана могла дышать, вдруг осознав, что сидит на ковре посреди коридора, а рядом с ней расположился недовольный Антон.

— И что на этот раз? — поинтересовался он, когда Боярышникова сумела сделать первый полноценный вдох.

— Клубничный топинг в салате, — кисло ответила, рассеянно дергая ремешок клатча. — Клубника — мое проклятие.

— В прошлый раз тебя от лосося повело. Совсем головы нет, не смотришь, что в рот тащишь? — возмутился Антон, потянувшись к пиджаку и доставая электронную сигарету. Повертел ее в руках, а затем убрал обратно в карман. — Представь, если бы я не вышел!

— Ты бы радовался свободе? — улыбнулась Милана, положив голову на плечо. Кто-то мог выйти и обязательно заметил бы их, но ей было наплевать.

— Дура, — огрызнулся в ответ Канарейкин. — Вот правду говорят, что блондинки дуры! Тебе нельзя ни рыбу, ни клубнику, ни орехи. Неужели так сложно запомнить? Аллергия — это не шутки. Эй, чего улыбаешься?

А она продолжала сидеть, закрыв глаза и радуясь этим минутам.

«Кому я нужна? Даже моим родителям наплевать». 

«Ты сделала меня рыцарем года. Так что поживи подольше. Хочу насладиться этим моментом, окей?»

Пять лет назад у нее не было ничего, а сейчас есть практически. Кроме Антона. Но она обязательно все исправит. Надо только чуть-чуть больше стараться. Ведь другого рыцаря у Миланы нет.

Глава 5. Гиперскоростная Канарейка

Россия, Москва

Марк расстегнул толстовку и встал прямо возле стайки молодых девчонок, восхищенно оглядывающих его. Затем еще раз посмотрел на смарт-часы, что-то прикинул в голове и сделал еще один шаг к девичьей компании.

— Зачем ты делаешь это? — Антон непонимающе уставился на него.

— Мне скучно. Устрою проверку Настиному баборадару, — ответил Тасманов, продолжая чего-то ждать.

— Чего? — наклонил голову Канарейкин и повернулся к невозмутимому брату. — Переведи для нормальных людей. Я ваш клоунский язык не понимаю.

— Что говорить, просто любуйся, — отмахнулся Елисей, хихикая и прячась за бутылку пива.

Не прошло и десяти минут, как лицо сестры Антона с Елисеем высветилось на проекции экрана смарт-часов. Ниже значилось имя: «Моя злая королева». Марк с минуту наслаждался барабанной дробью новенького рингтона, а затем провел пальцем в воздухе, отвечая на видеозвонок супруги.

— Жена? — приторным голосом спросил Тасманов, радостно улыбаясь.

— Ты что там, с бабами? — мрачно изрекла Настя, всматриваясь куда-то. — Я слышу баб. Чувствую их! Опять курицы твои рядом вертятся, да?! Я все знаю!

— Десять минут, — прокомментировал Лиса, поднимая бутылку.

— А? — наклонил голову Антон, наблюдая за тем, как его сестра отчитывает их общего друга.

То еще зрелище, а уж какие кары она ему обещала...

— Я говорю: минут через десять приедет на разборки с бабами, — пояснил Елисей, чуть морщась.

— Ну двадцать, если пробки на дорогах.

Закатив глаза, Канарейкин отодвинулся от брата и его друга подальше, переведя скучающий взгляд на будущую гоночную трассу. Воробьевы горы — идеальное место сбора для тех, кто любил нарушать закон в надежде пощекотать свои нервы. Пока десятки машин стягивались на улице Косыгина, дабы доказать всем и каждому, кто здесь «король города на дороге».

Официально этой гонки не должно было быть. Неофициально, организаторы приплачивали нужным людям и те закрывали глаза, временно изменяли маршруты проверок полиции, отправляли дронов патрулировать другие улицы. Видео на камерах слежения зацикливали на несколько часов, а в ответ организаторы со стритрейсерами отвечали за полную безопасность самих себя и других. Никаких опасных ситуаций и дорожно-транспортных происшествий. В случае прокола — отвечали по строгости закона. Несмотря на то, что гонка не была разрешена, администраторы гонок тщательно следили за отбором участников, и любой нарушитель мгновенно попадал в «черный список».

Никаких гонок, полное игнорирование. И даже деньги не помогали вернуться.

— Почему Венька не исключил Збруева? — недоуменный голос Михаила Радова заставил Антона вздрогнуть и оторвать взгляд от красной «БМВ». Возле нее с довольным видом отирался Федор вместе со своими друзьями. Стоило им посмотреть друг на друга, как Збруев усмехнулся, показывая Канарейкину неприличный жест.

— Урод, — процедил Татошка, сжимая пальцы в кулак.

— Тихо-тихо, амурский тигр, — пожурил его Андрей Радов, усмехаясь и толкая старшего брата в плечо. — Слышь, Медведь, ты уже посчитал количество будущих штрафов, которые словят все местные участники?

— Ой, умоляю. Заплатят и будут дальше на своих камикадзевозках по дорогам гонять. Интересно, в этот раз полиция рейд устроит?

В прошлый раз их едва не поймали. В самом конце неожиданно нагрянул наряд, успев переловить часть нерасторопных участников и зрителей. Сегодня Вениамин Теньков — один из организаторов и главный зазывала — уверял, что они все уладили. Хотя тогда он тоже говорил Антону нечто подобное.

— Медвежатина? — Елисей повернулся к рослому рыжему Мише, сжимая бутылку пива и улыбаясь.

— Оу?

— А ты не хочешь закон понарушать? — полюбопытствовал старший из братьев Канарейкиных, делая глоток.

— Ты что, Лиса, меня на преступление подбиваешь? — прищурился Михаил, разглядывая Елисея.

С тех пор как Елисей Канарейкин женился на своей Алисе, Радов немного успокоился. Их условно-неприязненные отношения переросли в почти приятельские. Остались только мелкие подколы друг друга да шутки Миши о том, что мог бы отбить девушку у Лисы, но ему лень.

Антон снова вздохнул. Наверное, его брат самый удивительный человек в этой стране. Со всеми своими бывшими недругами он умудрялся прийти к разрешению конфликта. Покосившись на Марка Тасманова, Татошка поморщился.

В отличие от старшего брата, сам Антон вряд ли смог бы хоть когда-нибудь достигнуть мирового соглашения с тем, кто ему неприятен.

— Завидуешь, что я такой красивый? — пошловато улыбнулся Тасманов, раздражая своим привычным нахальством.

— Наши отцы сошли с ума, когда думали, что идея подружить детей — хорошая, — огрызнулся привычно Антон, отодвигаясь от Марка. Громкое фырканье в ответ еще больше разозлило.

— С тобой-то, Тото? Никогда.

— А мнение циркового павлина никто и не спрашивал.

— Ну хватит, — прервал назревающий конфликт Андрей, вставая между парнями. — Еще в волосы друг другу вцепитесь как девчонки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Девочки, не ссорьтесь. Помаду взял я, — шутливо хохотнул Елисей, приподнимая руку с бутылкой.

Иногда от постоянных подколов и шуток Антон сильно уставал. Большая семья — сплошные проблемы. Очереди в туалет, борьба за внимание родителей, бесконечные толпы многочисленных друзей и приятелей. Особенно когда дело касалось Павла Канарейкина — отца Татошки. И брат старший, как и младшая сестра, тоже такие. Вот у него никого не было. Только семья. Разве Антон от этого вырос плохим человеком?