Лингус (ЛП) - Запата Мариана

Тристан нахмурился, будто чувствуя мое замешательство, но усмехнулся.

— Я же говорил на автограф-сессии, что жду своего друга.

Я хотела поумничать и спросить его, откуда мне было знать, что он говорит о единственном находящемся там парне, а не об одной из психопаток в очереди, но не стала.

— Ну, неловко получилось.

— Ты умеешь хранить секреты? — спросил он, наклоняясь вперед на своем стуле. Я слишком быстро кивнула, из-за чего он снова ухмыльнулся. — И почему я тебе не верю?

Я провела рукой по губам, словно застегнула молнию, и откинула руку назад, делая вид, будто выбросила воображаемый ключ.

— Буду держать рот на замке, обещаю.

— Думаю, Калум влюбился. Он болтал о твоей подруге последние три часа, — улыбаясь, Тристан дернул козырек своей кепки. — Он сказал, что не одолжит мне денег, пока она не ответит.

Я фыркнула носом, отчего мы рассмеялись.

— Ну, ему не повезло, потому что сейчас Никки изображает саму неприступность, — сказала я, шевеля бровями. И, хорошенько подумав о том, что я только что ляпнула, добавила — Но не говори ему об этом.

Николь съест меня с потрохами, если узнает. Кроме того, как всегда говорила Зои: «Подруги важнее парней».

Тристан пожал плечами и откинулся на спинку стула.

— Почему ты ешь в одиночестве?

— Подруги не захотели пойти со мной.

Он снова нахмурился, и на его безупречном лбу образовалась морщина.

— Тогда я рад, что нашел тебя.

— Уж лучше ты испортишь мой ланч, чем тот парень, который застукал меня, когда я подтягивала трусики. — Я ухмыльнулась идеальному экземпляру мужского пола, сидящему напротив, и он усмехнулся.

— Твой парень не будет злиться?

Я прищурилась, глядя на него и задаваясь вопросом, не пытается ли он выудить информацию, как недавно это делала я. Мне показалось действительно странным, что из сотен женщин, с более красивыми лицами и менее прикрытыми одеждой телами, он выбрал именно меня. Отбросив эту мысль, я решила лучше сосредоточиться на том факте, что он это сделал, а не на том, почему он решил так поступить.

— Не-а. Но мой муж точно будет, — ответила я с самым серьезным видом.

Его зеленые глаза тут же метнулись к моей левой руке, лежавшей на столе. Он покачал головой, медленно возвращая взгляд к моему лицу.

— Ты издеваешься надо мной, золотоискательница. — Тристан снова наклонился вперед, быстро посмотрев по сторонам.

— Ты… от кого-то скрываешься? — Я указала на его голову, а затем на толстовку.

— Не совсем.

Моя бровь сама по себе поползла вверх.

— Ты лысеешь?

Я поняла, что Тристан улыбался больше меня, а ведь это я была известна тем, что постоянно улыбалась. Особенно когда совершала глупые и постыдные вещи.

— Нет.

— У тебя стремная стрижка, да?

— Нет, у меня отличная стрижка, спасибо.

Я закатила глаза и улыбнулась ему.

— А, я поняла. Твоя голова такая же огромная, как и твое эго, и ты пытаешься скрыть это кепкой.

Он вздохнул и снова посмотрел по сторонам.

— Ничего из этого, — сказал Тристан раздраженным и недовольным тоном, но кривая улыбка на его лице говорила об обратном.

Он поднял руку вверх, длинные пальцы провели по краю кепки, а потом он стянул ее с головы. Глаза цвета насыщенной зелени смотрели прямо на меня.

Его волосы представляли собой самый необычный микс каштанового и золотого оттенков. Тристан провёл рукой по слегка влажным прядям, и кончики волос мгновенно растрепались так, будто его ударило током. Конечно, даже цвет волос у него был не таким, как у любого другого человека на планете Земля.

— Мои волосы и правда… — начал он тихо говорить, и я услышала, как он нервничает.

— Крутые, — добавила я со смешком. Не могу вспомнить, когда в последний раз использовала слово «круто».

— Я хотел сказать узнаваемые, но крутые мне больше нравится.

Я заметила, что его брови были почти такого же цвета, что и волосы, и это делало его только симпатичнее.

— Значит, ты пытаешься сохранить анонимность?

— Именно.

— Киска-трусишка, — вырвалось у меня прежде, чем мой мозг успел обработать информацию. В очередной раз мой словесный фильтр покинул здание.

Тристан расхохотался, и на вдохе хрюкнул, как поросенок. Я была уверена, что мои глаза полезли на лоб от неожиданного и такого чисто человеческого звука, который издавало такое, казалось бы, совершенное существо. Я начала смеяться как идиотка, а потом тоже хрюкнула, как самая настоящая свинья, черт возьми. Мы так сильно смеялись друг над другом, что он снова хрюкнул, на этот раз громче, и я нихрена от него не отставала.

Слет любителей порно официально стал фермой.

Я всегда ненавидела тот факт, что хрюкала во время смеха. Когда я была маленькой, то получила за это от детей кличку мисс Пигги, и, хотя эта стерва мне нравилась, все равно прозвище причиняло боль. (Примеч.: мисс Пигги — один из главных персонажей Маппет-шоу, гламурная свинка с непредсказуемым характером, претендующая на звание ведущей актрисы Маппет-театра) Когда я приходила домой из школы, мама сажала меня на колени, и шептала: «Будь собой, и говори о своих чувствах, потому что те, кто против, не имеют никакого значения. А тот, кто важен, не будет против». Даже когда я стала взрослой, доктор Сьюз, казалось, всегда была связана со мной на уровне, которого никто другой никогда не мог достичь. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что она имела в виду, но к тому моменту, когда я, наконец-то, это поняла, ее слова так глубоко пустили корни в моей душе, что я их уже не забуду. Так что да, мне не нравилось, что я хрюкала как свинья. Ну и пофиг.

Могло быть еще хуже — я бы могла пукать от смеха. Ну, знаете, не то, чтобы такое со мной случалось, но я слышала об этом.

Идеальное лицо Тристана было откинуто назад, руки прикрывали верхнюю часть лица. Он смеялся так сильно, что его грудь вздымалась, и он, может быть, плакал. Мой живот начал болеть от смеха, а щеки свело, но я все равно хихикала как дура.

Затем Тристан хрюкнул еще раз, и я чуть не умерла.

Умереть со смеху было бы лучшим выходом. Мне было ужасно больно, и я уже не могла дышать, но мне было все равно. За другими столами сидели люди, уставившиеся на нас так же, как мужчины ранее глазели на королеву анала. Последнее, чего мне хотелось, — привлечь к себе внимание, но я делала совершенно противоположное, смеясь до упаду со своим новым другом. Я закрыла лицо руками, чтобы унять беспрерывный смех, выплескивающийся из меня, как гейзер.

— Святое дерьмо, — начал он фыркать несколько мгновений спустя. Его глаза слезились, а кончик носа порозовел. Тристан запыхался, и тоже держался за живот. — Не думаю, что когда-то так сильно смеялся.

— Ты бережешь хрюканье для особых случаев, что ли? — спросила я, пытаясь скрыть ухмылку, но еще один смешок все равно вырвался.

Тристан зажал нос, его грудь снова ходила ходуном, пока он пытался сдержать смех.

— Пожалуйста, — умолял он. — Пожалуйста, никогда не говори никому, что я хрюкаю.

Я настороженно приподняла бровь, потому что так и не перестала хихикать.

— Кому какая разница? Я тоже хрюкаю, и да, это очень неловко, но… — Я просто пожала плечами, закончив таким образом предложение.

Он внимательно осмотрел мое лицо своими ярко-зелеными глазами, уголки его губ приподнялись в улыбке. Что бы он там ни нашел, ему, должно быть, понравилось, потому что, ослепив меня своей белоснежной голливудской улыбкой, он наклонился вперед.

— Я не милая девушка и у меня не получается хрюкать, как ты. Я выгляжу по-идиотски, когда это делаю.

От меня не ускользнуло, что он назвал меня милой, и, конечно же, мое лицо внезапно покраснело от его комплимента. Не то чтобы я считала себя страшненькой, но, каким-то образом, из его уст эти слова звучали как нечто большее. Тристан вовсе не выглядел идиотом, как он утверждал, но я определенно не собиралась с ним спорить. К счастью, часть моего мозга все еще функционировала, потому что я приложила усилия, чтобы не скользить взглядом по его телу, по четкой линии подбородка и овалу лица. Вместо этого я кивнула.