Как я искал тебя, Аглая (СИ) - Миллер Люсинда

– Да? Удивительно. Такой интересный молодой человек. Я его видела раньше. Несколько недель назад. В тот вечер он решил, что в закрытом здании остался человек и он буквально ворвался внутрь с своим другом искать призрака.

Я заволновалась, проклиная Лену за ее память на лица. Но тут не надо иметь фотографическую память, чтобы заметить медноволосого красавца с презентом и сопоставить с тем вечером: один и тот же человек. Спасла ситуацию подошедшая мама.

– О чем разговор?

– Ни о чем, пошли мам.

– Я восхищалась вашим пациентом, Лидия Васильевна, – встряла в разговор Лена.

– Которым? – нахмурила мама брови.

– Тем, что носит Вам корзинки с фруктами, – и кивнула на предмет беседы в моей руке.

Мама посмотрела туда же, потом на меня, прямо в глаза, прямо в голову, в мой мозг, желая прочитать там ответ на свой невысказанный вопрос.

– О, да! Милый такой дагестанец. Знаете же какие они горячие на комплименты. Не смогла устоять, – напевала свою сказку в уши, жаждущей сплетен продавщице. – До свидания.

И, отвернувшись, поспешила на выход. Я бегом за ней. Спину нам недовольно бурили серые глаза.

Мы сели в мамину Рено. Всю дорогу молчали.

– Значит пациент, – и мама вперила в меня свой идентичный моему взгляд. – Понимаю почему мне не сказала, но почему соврала Лене?

А как не соврать? Если та прознает, что Валиев меня искал еще в прошлом месяце начнутся допросы, расспросы и сплетни. За девочками на администраторском посту не заржавеет. Все на виду. И зачастую отношения между "доктор-пациент" переходили в более интимную плоскость. Мне не хотелось начинать свою карьеру с дурных слухов.

– Мам, она же разнесет придуманное всем сотрудникам и как мне потом работать?

– Ответ принимается. Пусть лучше буду я жертвой клубничного дарителя. А что там про поиски девушки она говорила?

Врать и недоговаривать маме не хотелось. Я так долго держала в себе происходящее, не имея возможности поделиться даже с своей подругой. Тогда бы пришлось рассказать об изнасиловании, ибо корни страха растут оттуда. А я так старалась обо всем забыть.

– Мам, я должна тебе признаться.

– Говори, Аглая. Я вся во внимании.

Глава 9. ДЕСЕРТ

Аглая.

– Мам, я этого парня знаю уже несколько месяцев.

На что мама удивленно подняла четко прорисованные брови, но смолчала.

– Помнишь, я ездила в конно-спортивный клуб в Карачаево-Черкесск? Вот там с ним и познакомилась.

– Вспомнила сейчас. Подарок свой обкатывала.

– Ну да.

– И что? Как все произошло? – мама требовала отчет по полной программе.

Я вкратце пересказала наше знакомство, обед, которым меня угостил лизгин, опустив его поползновения и свой побег.

– Аглая, он тебе неприятен?! Почему не сказала после первого раза массажа, я бы передала его другой медсестре или вон пусть Денис мнет ему волосатые коленки.

От последней фразы мы обе рассмеялись, представив как Валиев отреагирует на нашего тощего фельдшера.

– Нет, мам, совсем нет. Он хороший, как тебе и показался. Но мне кажется ему нужна другая, его этнических кровей. Да и мне тоже. Зачем переплетать разные направления религии в семье, – и посмотрела на маму, ища поддержки своих слов.

– Ох, дочь, – притянула к себе, уткнув в свою пахнущую шею.

Гладила по голове, спине, успокаивая как в детстве:

– Все эти различия не имеют значения к чувствам людей. Если людям хорошо вместе, остальное не имеет значения.

– Хочешь, чтобы я пошла с ним на свидание?

– Только если хочешь этого сама.

– Хорошо. Но только после того, как он у нас пройдет курс оздоровления, не хочу встречаться с пациентом.

Мама расхохоталась. Они с папой как раз познакомились у нее на практике. Ситуация повторялась.

Расул.

Еле дождался следующего сеанса. Уже хотел прервать грязевые вонючие процедуры, ибо сдерживать себя и не заходить к маленькой в эти дни становилось все труднее. Вообще хотелось плюнуть на них и ходить только на массаж. Но был такой фактор как Вадим, что напару со мною посещал тазы с жижей и для него вранья не придумал. Да и здоровье не мешало поправить.

Сегодня пришел раньше времени и проскочил в массажный кабинет, когда он пустовал. Поставил новый презент на стол и сел ждать свою целительницу. Долго ждать не пришлось. Аглая почти вбежала в кабинет, не сразу заметив меня, зато я успел охватить ее образ. Как в тот раз в роли наездницы: настроение возбуждения, удовлетворения и некой бесшабашности. Волосы заплела в косу и перекинула через плечо на грудь. Халатик другой, с открытой шеей, с пояском на талии. Вся такая тоненькая, складная, фигуристая. В штанах теснота повторилась. Я откашлялся, обозначив свое присутствие.

– Ой, Расул, – испуганно приложилась к груди ладошкой, – опять меня напугал.

– Прости, не хотел, – поднялся со стула. – Чем-то занята? Я подожду дольше, если нужно.

– Нет, нет. У коллеги день рождения, но мы уже отметили праздник.

Ага, вон оно что. Ее поведение соответствует легкой стадии опьянения. Занятно. Сегодня узнаю ее с другой стороны. Тут она бросает взгляд на свой стол и удивляется снова. Коробка с набором зефира и маффинов ручной работы от местного мастера, перевязанная атласной ленточкой. Какая девочка не оценит такой подарок? Только та, что не ест десерты вообще. К счастью, моя оказалась в числе большинства.

– Расул, это мне? Какая прелесть! Ручная работа. Я знаю десерты этого мастера, но никогда не покупала, – и потянулась развязывать бант, нюхая и заглядывая внутрь.

Аромат специй и фруктов разлился по комнате. Я стоял и любовался живостью юного создания. Она так не похожа на всех моих предыдущих подруг. Их лица затирались, надевая театральную маску без цвета глаз и эмоций. Аглая, сама того не ведая, прорастала ярким цветком любви в моём сердце, с каждым днем укореняясь все глубже, распуская невидимый бутон.

– Спасибо, конечно. Но не стоило светиться, – вспомнив нечто, нахмурилась. – Больше ничего не дари мне.

– Это почему же? Хочу и буду дарить. Ты не можешь мне запретить!

– Могу и запрещаю, – уже заводилась, злилась, но хоть не боялась и то лучше.

– Ты – мне? Так я тебя и послушал!

Она вскочила из-за стола, вся такая гневная, если это настроение можно ей приписать.

– Ты и так меня поставил с корзинкой своей в неловкое положение, пришлось врать и изворачиваться, – уперла руки в бока.

Пряди волос вылезли из косы и упали на щеки, лоб, она их смахивала ладошкой в стороны, все больше злясь. А меня пробирал смех и улыбка до ушей разрезала лицо.

– Валиев! Не смей ржать!

И тут я не сдержался и загоготал. Смех рикошетил от голых стен, усиливая звук. Пришлось сложиться пополам, чтобы его унять и свои эмоции в целом.

– Ой, мамочки! Меня уволят! Моя же мама. Замолчи уже, – приказывала и умоляла меня “зажигалка”. – Еще бы цветов мне принес для полного афиширования.

Выдала недовольство напоследок и встала в позу начальницы, сложив руки на груди.

– И принесу. Легко. В следующий раз, – отсмеявшись, ответил ей.

– Ни в коем случае. И вообще ты зачем сюда пришёл? Лечиться?

Я кивнул.

– Тогда чеши, раздевайся! – и указала пальчиком к окну.

– Полностью? – не удержался от провокации.

– Как обычно, что не понятно-то?

– А я вдруг подумал, поменялось мое лечение и зона воздействия чудесных рук.

– Нет, ступай, не зли меня, – и подтолкнула ладошкой в спину.

Сама, без надобности прикоснулась. Под лопаткой запекло, разливаясь глубже, словно поставили горчичник. Настрой сегодняшнего сеанса поменялся. Я, быстро отбросив сомнения, сбросил с себя рубашку и вышел к ней в одном белье. Лишь комкая у паха простыню, скрывая вырывающееся из-под контроля возбуждение. Забрался на массажный стол и только тогда Аглая повернулась и заметила мой голый торс. Ее лицо надо было заснять. Смешались там куча эмоций: восхищение, негодование, любование, злость. Странное сочетание. Главное, страха и неприязни не заметил.