Анна Берсенева - Женщины да Винчи
Белка тряхнула головой. Что-то чересчур она задумалась! Так и под машину недолго угодить.
Она подняла голову. Прямо перед ней, через неширокую улицу, высился тот самый дом, о котором они только что говорили с мамой, – Дом со львами.
Вот это да! Ей-богу, ноги сами привели ее на Малую Молчановку, у нее и в мыслях не было совершать элегическое путешествие в собственное прошлое. Во-первых, ее тошнило от всякой элегичности, а во-вторых, ее не могло сюда тянуть хотя бы потому, что она просто не многое помнила из тех времен, когда жила в этом доме. Ну, львов у подъезда помнила, конечно. Главным образом из-за того, что вредная соседка, жившая в комнате рядом с кухней, пугала ее, что будто бы эти львы по ночам оживают и запрыгивают в окна к детям, которые не пьют молоко с пенками. Жили они на шестом этаже, но Белке было тогда четыре года, поэтому во львов, запрыгивающих ночами в окна, она поверила безоговорочно. А когда ей исполнилось пять лет и бояться всяких глупостей она перестала, то из Дома со львами их с мамой переселили в Тушино.
И ровно с тех самых пор она этого дома не видела. Малая Молчановка не лежала на столбовых дорогах ее жизни. Хотя эта улица и находилась в самом центре, рядом с Новым и Старым Арбатом, но ничего оживленного на ней не располагалось, а значит, делать Белке здесь было нечего.
По этой простой причине она и увидела Дом со львами впервые за двадцать с лишним лет.
Новым оказалось то, что вместо прежнего низенького штакетника Дом был обнесен высокой кованой решеткой. Удивляться нечему: ясно же, что теперь это строение не предназначено для простых смертных, и без ограды, значит, никак.
Белка подошла к решетке поближе, почти что голову сквозь металлические прутья просунула. Когда еще она здесь окажется, интересно же.
Львы у входа были отреставрированы, и к тому же в лапах у них появились щиты с какими-то непонятными письменами. Но все-таки это были те самые львы; Белка убедилась, что отлично их помнит. И ступеньки, ведущие в подъезд, помнит, оказывается, и арочное окно на шестом этаже… Она удивилась, как странно отозвалось в ней все это – сердце вздрогнуло. В самом деле странно! За все последние двадцать лет, во всяком случае за сознательную их часть, Белка не вспомнила про Дом ни разу, за это она могла поручиться. А тут вдруг…
Она стояла у решетки, смотрела на львов и арочное окно, и что-то непонятное происходило в ее душе.
Дверь подъезда открылась, и из Дома вышел Кирилл Мазурицкий. Решетка стояла так близко к подъезду, что Белка, можно сказать, столкнулась с ним нос к носу. Она оторопела. А он, похоже, нисколько.
– Здравствуйте, – произнес Кирилл. – Остается только сказать банальность: мир тесен.
Белка даже банальность сказать не могла – у нее просто рот открылся от изумления.
Впрочем, она была бы не она, если бы изумлялась слишком долго. И чему, собственно, изумляться? Любой состоятельный человек вполне может жить в Доме со львами. Вот он и живет.
– Здравствуйте, – произнесла она в ответ; невозмутимый тон все же дался ей не без усилия. – Вы живете в этом доме?
– Не совсем.
Интересно, что значит в данном случае «не совсем»? Живет в подъезде на коврике?
– У меня здесь квартира, – словно угадав ее вопрос, объяснил он. – Но я в ней еще не жил. Вот только что впервые вошел в нее как владелец.
Белке показалось, что при этих словах в его голосе прозвучало что-то вроде недоумения.
«Неужели это правда?» – словно бы спросил он сам себя с детской какой-то растерянностью.
Ей вдруг стало его жалко. Она и представить не могла, что этот уверенный, ироничный и самоироничный человек может испытывать растерянность.
Нет, все-таки это была не жалость, то, что она к нему сейчас почувствовала. Но приязнь точно.
– Так это же хорошо, – сказала Белка. – Квартиры здесь огроменные! Двадцать человек можно в каждой разместить.
– А вы откуда знаете?
Растерянности в его голосе больше не слышалось. Взял себя в руки.
– Приходилось бывать.
Белка чуть не сообщила, что в этом доме прошло ее раннее детство, и именно в компании двадцати человек, но решила, что знать о ней какие бы то ни было подробности ему не обязательно.
– Давно? – спросил он.
– Давненько, да, – усмехнулась она.
– Собственно, это неважно, когда. В любом случае вы просто обязаны дать мне совет!
Можно было, конечно, сказать, что ничего она ему не обязана и что страна советов давно уже в бозе почила. Но разводить такие разговоры в ответ на самую обыкновенную фигуру речи было бы занудством, чтобы не выразиться покрепче.
– А какой совет вам от меня нужен? – спросила Белка.
– Может быть, мы поднимемся в квартиру? – предложил он. – И я вам на месте изложу свои сомнения.
– Ну давайте, – пожала плечами Белка. – Отчего не подняться?
– Спасибо!
Он открыл перед ней калитку, и она вошла в пределы Дома.
В подъезде все показалось ей знакомым тоже. Как львы у входа и арочное окно – все вычищено, вылизано, обновлено, но, по сути, как ни странно, не изменилось. Белка с трудом могла бы объяснить, что значит «по сути», но ощущение было именно такое, и даже сверхновый, как звезда, бесшумный лифт, вознесший их вверх, не изменил этого ощущения.
Она вышла из лифта и поняла, что стоит перед дверью своей квартиры. То есть с чего вдруг своей, она давно уже не считала ее своей, да она за двадцать лет ни разу о ней даже не вспомнила! Но сейчас, вот в эту минуту, испытала что-то такое ошеломляющее, такое небывалое, от чего у нее занялось дыхание.
– Понимаете, – сказал Кирилл, отпирая дверь, – квартира мне досталась уже с дизайнерской отделкой. Затевать ремонт – глупая расточительность. Но сказать, что мне все это нравится…
Они вошли в квартиру, и Белка сразу поняла, о чем он говорит.
– Да-а… – насмешливо протянула она. – С таким же успехом можно было зубоврачебный кабинет приобрести.
Для проживания, во всяком случае, зубоврачебный кабинет сгодился бы в той же мере, что и данное помещение.
Комната, в которую они вошли из коридора, белела всеми своими стенами, и нишами в стенах, и диванами, и шкафами – всей собою, если не как стоматология, то как чертог Снежной королевы.
– Не расстраивайтесь, – сказала Белка. – В этой комнате и раньше что-то такое было. Я сама не помню, но мама рассказывала. Здесь одна смешная тетка жила, у нее вся мебель была в белых чехлах. Всегда. Зачем, никто не понимал. Ну, хоть когда-нибудь чехлы же снимают, – объяснила она. – Хоть для гостей, что ли. А иначе зачем под ними мебель прятать, для чего ее сохранять-то?
– Вы жили именно в этой квартире? – спросил Кирилл.
– Ага. Только мы уже сто лет назад отсюда выехали.
