Лейтон Миа - Сохрани меня
— Интенсивность значительно слабеет, но, если я сконцентрируюсь и буду находиться недалеко, слух всё равно острый.
— Как ты мог? Это должен был быть частный разговор.
Он качает головой.
— Он прав. Это, — произносит Кельвин, указывая на нас, — неправильно.
Я ловлю его руку и удерживаю на своём сердце. Холодным прикосновением она обжигает кожу под моей блузкой.
— Ты не можешь сказать мне, что это неправильно, Кельвин. Ты чувствуешь то, что чувствую я?
— Ты оправдываешь моё поведение?
— Нет. Я не думаю, что то, что ты сделал, было правильно. Я думаю, это было жестоко. Иногда мне интересно, какие бы способы ты выбрал, чтобы удержать меня в безопасности, не запирая при этом. Я никогда не забуду эти несколько месяцев. Но, если каким-то грёбаным образом картель был извинением за то, что ты приблизился ко мне и завладел мною, это сработало. Я люблю тебя, и к лучшему или худшему, но это то, где мы есть. И теперь мы можем двигаться вперёд и забыть о прошлом.
Он молчит мгновение, пока его глаза ищут мои.
— Мы не можем забыть это, Кэт. И я не смогу стереть это из твоей памяти. Эти воспоминания нельзя заменить.
Я бросаю его руки и делаю шаг назад.
— Ты… Ты не можешь бросить меня, — шепчу я. — Не можешь.
— Я не бросаю, — отвечает он, и голос становится мягче. Он притягивает меня в свои объятья, прижимая так крепко напротив своего сердца, что каждый удар отбивается от моей щеки. — Я никуда не уйду.
— Я прекращу все сеансы, — произношу я. — Я не хочу туда возвращаться.
— Нет. Ты продолжишь встречи с доктором Адамсом, потому что тебе нужно выговориться кому-то.
— Значит, я выговорюсь тебе.
— Ты знаешь, это не сработает.
«А как это сработает?», — хочу спросить я.
Какие могут быть правила, когда ты влюблена в своего врага? Для такого психолога, как доктор Адамс, в моих отношениях с Кельвином нет смысла. Но я знаю, что мы просто те, кто есть. Этого нельзя объяснить. Я надеюсь, мне никогда не придётся пытаться.
Глава 5.
Кельвин.
Я просыпаюсь от крика, но, когда подрываюсь и сажусь прямо, вокруг меня лишь спокойная тишина. До меня доносится тёплое дыхание Кейтлин. Даже если кто-то и кричал, её сон это не потревожило. Одеяло слишком жаркое, так что я встаю и расхаживаю по маленькой комнате, пытаясь заглушить звон в ушах. Кусочки и осколки сна пытаются воссоединиться. Будучи напряжённым и встревоженным, я нахожу на полу джинсы и натягиваю их. После ищу футболку на моей маленькой полке в её квартире.
Спустившись, я смело шагаю и выхожу в холодную ночь. Брожу часами, пытаясь услышать что-нибудь неправильное, но натыкаюсь на шайку студентов из колледжа. Они вежливые, кивают и улыбаются, и я прохожу мимо.
Я возвращаюсь почти в пять часов утра. Чёрное небо сменяется цветом индиго, а прежде яркие звёзды вовсе исчезают. Звук шарканья ног впереди заставляет меня выровнять спину и осмотреть местность. Потеря способности видеть ночью расстраивает меня и толкает к крайностям. Я застываю лишь на миг, чтобы увидеть Кейтлин в прозрачном белом халате и тапочках, и она идёт от здания по дорожке. Кажется, всё моё тело начинает пульсировать, когда я устремляюсь к ней.
— Что ты делаешь на улице?
— Где ты был? — плачет она, толкая меня руками в грудь. — Я волновалась!
— Вышел прогуляться. Какого чёрта ты делаешь здесь в такое время?
— Ищу тебя, — она проводит тыльными сторонами ладоней по обеим щекам. — Я не знала, где ты. Я ду… Думала…
— У тебя небезопасный район, — говорю я, снова сканируя местность вокруг нас. — Я не хочу, чтобы ты ходила здесь одна ночью. Ты слышишь меня?
— Чёрт возьми, речь сейчас не обо мне, — её кожа покрывается мурашками, а соски превращаются в две идеальные горошины под сатином. Я притягиваю её к себе за бицепс, но она изворачивается и скрещивает руки на груди: — Не надо.
— Мы закончим наверху.
— Где ты был?
— Я сказал тебе: вышел прогуляться.
Я видел все выражения лица Кейтлин и очень хорошо знаю это. Она хреново скрывает боль. Её огорчение очевидно, но я понятия не имею почему. Хотя в данный момент мне плевать.
— Идём назад. На тебе грёбаный халат почти без ткани, и ты посреди улицы. Ты пытаешься спровоцировать изнасилование или похищение? Снова?
— Пошёл ты на хер, Кельвин. Ты тот, кто сделал это со мной. И тебя единственного я должна бояться.
— Понимаю, — бесстрастно отвечаю я. — Не думаю, что мне нужно об этом напоминать.
— Значит, не говори, что мне делать. И не исчезай посреди ночи. Ты хоть понимаешь, какие сценарии пронеслись в моей голове?
— Я в порядке, как видишь. Но у меня лопается терпение. Здесь холодно, и любой прохожий может увидеть твою грудь и почти, — я склоняю голову, пока не касаюсь своего плеча, — твою киску.
Кейтлин отходит назад на шаг и содрогается:
— Думаю, тебе стоит уйти.
— Нет.
— Возвращайся домой. Я не хочу тебя здесь видеть.
Она разворачивается и уходит, исчезая в здании. Я полностью растерян, понятия не имея, в чём проблема. Я вздыхаю, потираю щетинистую челюсть ладонью и следую за ней. Наверху я усаживаюсь у стены напротив двери в её квартиру. Всё, о чём я могу думать, — это то, какой лёгкой добычей она сейчас могла стать. Вспоминаю прошлое, и все вещи, которые, как я видел, делаются с молодыми, красивыми девушками, жестоко проносятся у меня в голове. Каждая ведёт к факту, что меня не было рядом, чтобы уберечь её здесь, и что без моего наркотика и Нормана я абсолютно беззащитен.
Когда ранним утром встаёт солнце, бросая лучи через окно в холле, я поднимаюсь. Вытаскиваю свой ключ, но ручка поворачивается раньше, чем я вставляю его. Делаю глубокий вдох, успокаивая злость на неё за то, что она была такой безрассудной и не заперла дверь.
Спальня пуста, но дверь в ванную комнату закрыта. Я подхожу туда и нахожу Кэт, лежащую в наполненной водой ванне, с закрытыми глазами и откинутой головой. Вонючий запах тлеющего между её пальцами косяка ударяет меня, будто я врезаюсь в стену, — если бы всё было как раньше, я бы почувствовал его ещё в холле или дальше.
— До сих пор не научился стучать в дверь, — бурчит она.
Не открывая глаз, она делает затяжку. Мой взгляд перемещается к её соскам, которые едва касаются поверхности, и к ступням, выглядывающим из воды на противоположном конце ванны. Рядом с её щиколоткой лежит лезвие. Она бы сделала это? Я видел её на краю безумия. Что понадобилось бы, чтобы снова отправить её туда?
— Я не буду, — говорит она. Я встречаюсь взглядом с её влажными посеревшими глазами. — Пока ты здесь, оно мне больше не нужно.
Я захожу в комнату, снимаю теннисные туфли и опускаюсь на край ванны.
