Элизабет Адлер - Достояние леди
– В твоих руках, мальчик, будущее России. Никогда не забывай об этом.
Когда человек в сером плаще сел обратно в вагон, и поезд медленно тронулся, отец сказал Григорию, что это был Владимир Ильич Ленин – он ехал в ссылку в глухую сибирскую деревню. Позже, в студенческие годы, Григорий слышал от своих однокашников, что Ленин говорил о Сибири: «Это глухомань – ни поселков, ни городов». Соловский знал, что Ленин прав: действительно, если смотреть на сибирские пейзажи, может создаться впечатление, что за горизонтом уже не обитаемая земля, а космическая пустыня…
Обе старшие сестры Григория вышли замуж за лесорубов и уехали на север за много сотен верст от родной деревни. С тех пор он ни разу не виделся с сестрами. Оба его брата женились на своих дальних родственницах из той же деревни и переселились в быстро растущий Новониколаевск. Они устроились работать на железную дорогу и, насколько мог понять восьмилетний Гриша, дела у них шли не слишком хорошо. Во всяком случае, они не стали богаче, чем отец.
Хотя Григорий никуда, кроме Новониколаевска, не ездил, он понимал, что где-то есть другая жизнь, имеющая мало общего с жизнью семьи Соловских. Он любил ходить к большому железнодорожному мосту через Обь – Гриша недоумевал, как люди смогли построить такое чудо. По мосту проносились поезда, а он стоял, стоял вот уже много лет… Как же люди научились таким хитростям? Гриша любил смотреть на поезда, мчавшиеся откуда-то с запада – наверное, из Москвы. Он подолгу глядел им вслед, маша рукой и гадая, кто же эти люди, только что промелькнувшие перед его взором. Они сидели в своих купе, читали, разговаривали, пили чай, некоторые кивали ему, махали руками. Они ехали из городов, о которых Гриша толком ничего не знал. Григорий с трудом представлял себе, как выглядит настоящий большой город. Он часто просыпался по ночам, заслышав гудок далекого паровоза, и потом долго еще не мог заснуть, мечтая о далеких краях. Эти поезда и их пассажиры были для маленького Гриши величайшей тайной. И самое ужасное, что он никогда не мог бы постичь эту тайну: ведь он был неграмотным, невежественным деревенским мальчишкой – таким же, как все его крестьянские предки.
По сельской традиции в возрасте шести лет Грише поручили пасти коров. Когда ему стукнуло восемь – доверили лошадей. Шестнадцатилетним парнем ему разрешили бы приходить на деревенский сход, куда пускали только взрослых. У деревенских девчонок были совсем другие занятия: их посылали за водой, за хворостом, заставляли помогать по хозяйству матери. В деревне никогда не было своей школы. Ближайшая находилась в Новониколаевске – ее открыли для детей администрации железной дороги и местного начальства.
Однажды, морозным зимним утром, Григорий прошел пешком двадцать километров, отделявших деревню от Новониколаевска, и постучался в дверь деревянного здания местной школы. Классная дама с изумлением уставилась на него. Он выглядел моложе своих лет, весь его вид выдавал крестьянского мальчишку из глухой деревни: домотканные порты, овечий тулупчик, грубые валенки… Классная дама сперва решила, что мальчик ошибся адресом, но Григорий, пристально поглядев на нее из-под насупленных густых бровей, проговорил:
– Я хочу учиться.
– Учиться? – оторопела классная дама. – А чему ты хочешь научиться, сынок? – Она улыбнулась при виде того, как медленно тают льдинки на его бровях, стекая по лицу тоненькими ручейками.
Григорий нисколько не смутился:
– Всему! – отрезал он.
Учительница улыбнулась. Вот уже целый год работала она в этой школе и все больше и больше разочаровывалась в своих учениках: ребята не испытывали никакой тяги к знаниям. С гораздо большим удовольствием выбегали они на переменках кидаться снежками или – если дело было летом – срывались целым классом с уроков и мчались купаться на речку. Неужели знания никому не нужны? – грустила учительница. И тут-то на пороге маленькой школы появился крестьянский мальчик, который рвался «всему научиться»!
Учительница пустила Григория жить к себе в домик. Зимой он спал на узенькой лежанке у русской печи, а летом – в тесных сенях. Она научила Гришу Соловского читать и писать, а когда он постиг азы грамоты, раскрыла перед ним волшебный мир: он с восторгом изучал географию, историю, математику… Чем мог он расплатиться с доброй учительницей? У Григория не было ни копейки, да и она вряд ли согласилась бы брать плату с деревенского мальчика. Вот и таскал он ей воду и дрова, невозмутимо вынося насмешки сверстников, попрекавших его «девчачьей» работой. Время от времени отец Григория посылал с оказией «подарочки» для учительницы – это были завернутые в бересту свежие яйца и масло.
Когда Григорию исполнилось тринадцать, он понял, что учительница дала ему все, что могла, но этого оказалось для него недостаточно. Поскольку Григорий окончил школу по первому разряду, его послали учиться в Москву. Его наставница лично сопровождала в первопрестольную любимого ученика. Но перед долгим путешествием она отвела мальчика к еврейскому портному – уставший от вечного страха погромов и конкуренции, он переехал с Украины в Сибирь и быстро сколотил себе весьма приличное состояние – и попросила сшить Григорию брюки и пиджак. В восторге от того, что у него есть теперь одежда, в которой не стыдно появиться на улицах большого города, о котором он мечтал по ночам под паровозные гудки, Гриша поклялся, что рано или поздно вернет ей и этот долг.
Чувствуя себя крайне неловко в новом костюме, Григорий впервые в жизни сел в поезд – поезд, так много значивший в его мыслях – и отправился в Москву. Учительница доставила его в реальное училище, ласково поцеловала на прощание на глазах удивленных старшеклассников и уехала в Петербург – навестить своих родственников. Григорий остался один на один с совершенно незнакомым миром.
Сшитый у еврейского портного костюм сменила серо-голубая форма, свой страх перед новой жизнью Григорий скрывал под маской агрессивности и грубости. Но всякий раз, когда девчонки из соседней женской гимназии, завидев его на улице, собирались в стайку и нарочно громко смеялись над «дикарем из сибирских лесов», Грише становилось не по себе – он краснел и поспешно скрывался.
Месяц спустя его любимая учительница погибла при крушении поезда, возвращаясь в Сибирь. В тот раз Грише впервые захотелось умереть. Учительница была единственным связующим звеном между его прошлым и настоящим. Оставшись один, он не знал, что делать дальше. Его спасли невероятное честолюбие и удивительные способности.
Во время учебы в реальном училище он держался вдали от своих одноклассников. Сначала они дразнили его, но вскоре поняли, что это бесполезно, и оставили Григория в покое. Когда ему исполнилось восемнадцать, Григорий, такой же одинокий, как и пять лет назад, поступил в Петербургское политехническое училище. Студенты были в основном детьми дворян, купцов, военных. Из рабочих были считанные единицы, а из крестьян – почти никого. Гриша так и не сошелся со своими однокашниками. Его страшно раздражали лень и нерадивость многих сынков богатых родителей. Они прогуливали занятия, списывали друг у друга на экзаменах, зато гуляли и веселились от души – некоторым из них ничего не стоило за одну ночь спустить на кабаки и цыганок суммы, о которых Григорий и мечтать не мог. С одной стороны, он завидовал им, с другой – ненавидел, поскольку понимал, что ему не суждено жить так, как они. Он стал впервые задумываться о том, что он и ему подобные – а таких грамотных ребят из простых становилось все больше – образуют новый класс, класс, с которым придется считаться нынешним хозяевам жизни.
