Екатерина Вильмонт - Фиг ли нам, красивым дамам!
– Мария Феликс? Это кто?
– Мексиканская кинозвезда пятидесятых годов. И вправду фантастически красивая.
– А ты что?
– А я предложила ему чашку кофе. Но он спешил.
– И это все?
– Он на прощание сказал, что я задолжала ему чашку кофе и он будет звонить.
– Теперь все?
– Теперь все!
– Да, история неслабая. И что думаешь делать, когда он позвонит?
– Приглашу его в кафе.
– Почему так сурово?
– Потому что не хочу от него ничего.
– Уверена?
– На все сто. Зачем мне парень, который почти на семь лет моложе меня? Это раз. Сын моего любовника. Это два. И наконец, он женат.
– Но он тебя взволновал!
– Не он, а цепь совпадений. Да, он еще говорил, что видел меня в Милане. Я его тогда не заметила.
– Понимаешь, Адка, тут уже попахивает неизбежностью. Одна или даже две встречи – это можно счесть просто совпадением, но четыре… Он, скорее всего, твой суженый, которого конем не объедешь.
– Какой суженый? Мальчишка!
– Тебе тридцать девять, ему тридцать два, это чепуха! В наше время крутят любовь и даже выходят замуж за парней лет на тридцать моложе…
– Не мой вариант.
– Да знаю, ты старичков любишь.
– Почему старичков? Просто мужчины, которые старше меня, мне интереснее. Только и всего.
– И все-таки это неспроста. Сама прикинь – в таком мегаполисе, как Москва, твой телефон попал именно к нему в руки, не говоря уж обо всем остальном. Слушай, а он давно женат?
– Да нет, может, полгода или даже меньше. Но какое это имеет значение? Я с женатыми в принципе никаких дел не имею.
– А он, я уверена, сразу разведется, если ты только пальцем его поманишь.
– Я не поманю.
– Железная леди! Но если так, какого черта ты меня вытребовала?
– Надо было выговориться… Обсудить…
– Странная ты все-таки баба, при такой красоте, таланте и обаянии живешь одна. Уж какие мужики вокруг тебя вьются…
Ариадна беспомощно улыбнулась.
– Понимаешь, мне главное – самой любить. А не получается. Наверное, мне это просто не дано.
– Ага! А Кондрат?
– О! Когда это было. И видимо, тогда все выгорело, – тяжело вздохнула Ариадна.
– Господи, Адка, неужели ты до сих пор его любишь?
– Нет. Некого любить. Он ведь для меня уже фантом…
– Слушай, а ты в соцсетях его не искала?
– Господи, зачем? У меня, знаешь ли, есть гордость, и у меня на соцсети аллергия. Тошнит.
– А я вот искала!
– Кого? Кондрата?
– И Кондрата, и Юрия Кондратовича.
– И что?
– Его следы затерялись уж лет пятнадцать назад. Может, умер? Или снаркоманился? Среда уж больно к этому располагающая. Музыкальная карьера не задалась, а она таки не задалась, хотя поначалу их группа имела успех. А ты хотела бы его увидеть?
– Не знаю. Страшно. Ему ведь уже пятьдесят. Кто знает, как он стареет… Нет, пусть лучше останется в памяти таким, каким я его любила.
Грета пристально смотрела на подругу.
– А ведь тебе до сих пор больно.
– Больно. Он был моим мужем… И он меня бросил. А я его любила.
– Тогда почему не уехала с ним?
– Он меня не звал, к тому же я просто не могу жить вне Москвы.
– Да уж, чего тебе только ни предлагали. И виллу на Лазурном Берегу, и шале в Швейцарии… Дура ты, Адка, как есть дура. Ну заведи ты роман с этим Данилой, тем более говоришь, что с его папашей все перегорело.
– Да никогда особенно и не горело.
– Ой, не надо врать!
– Нет, я была даже в него влюблена… Он такой очаровательный человек, очень талантливый, образованный, интересный.
– И для тебя достаточно старый.
– И это тоже, – засмеялась Ариадна.
Зазвонил домашний телефон. Женщины вздрогнули. В наше время домашний телефон уже почти анахронизм.
– Алло! – сняла трубку Ариадна.
– Привет! Это Данила!
– Данила? Что-то случилось?
Грета навострила ушки.
– Вас долг не мучает?
– Пока нет. Слишком мало времени прошло.
– Но вы не забыли?
– Нет. Я честная женщина.
– Я понимаю, вы сошлетесь на свою болезнь, а потом позовете меня в кафе. Но меня такой вариант не устроит, тем более что послезавтра я улетаю в командировку. Поэтому даю вам два часа на то, чтобы привести себя в порядок, и приеду. Возражения не принимаются! Какие пирожные вы любите?
– Эклеры, – ответила совершенно сбитая с толку Ариадна.
– Отлично. Я тоже люблю эклеры! До скорого!
И он повесил трубку.
– Наглец! – проговорила Ариадна.
– В чем дело?
Ариадна передала подруге слова Данилы.
– Ничего себе напор! Молодец парень!
– Да я его и на порог не пущу!
– Пустишь! И на порог, и в койку!
– Еще чего!
– Он сказал, что улетает в командировку?
– Да. Ну и что?
– А ты знаешь, куда он летает? В самые горячие точки. Там опасно. А если его там ранят или, не дай бог, убьют, виновата будешь ты!
– Я? С какой это стати?
– Да мысли у парня будут не те…
– Ну, если я его пущу, то уж тем более. Глупости все! Нельзя даже думать о таких вещах.
– Все, я пошла! А ты приведи себя в божеский вид и не разочаровывай парня!
– Грета, пожалуйста, останься! Пусть поймет, что, если ты не слушаешь собеседника, может случиться облом. Он же мне слова вставить не дал. Приеду, и все! А у меня тут подруга!
– Ой, мамочки, тебе что, тринадцать лет? Не могу слушать эту ахинею! Я ушла! Завтра позвоню!
Она и в самом деле ушла. А Ариадне вдруг стало страшно. Да чего я боюсь, идиотка? Надо вести себя с ним как старшая сестра… Мило, мягко, но без малейшей фамильярности. Он, видно, решил взять меня нахрапом. Но, скорее всего, сам боится. Дурачок! Не бросится же он на меня с порога? А я умею справляться с назойливыми кавалерами.
И она отправилась в ванную. Приняла душ, причесалась. Надела джинсы, светло-бежевый свитер, заколола волосы в пучок. Вид достаточно строгий. Выгляжу не ахти, но я ведь простужена. Да оно и к лучшему. А я, кажется, волнуюсь? С чего бы это? Она подошла к окну. Андрей подарил сыну черный БМВ. Но во двор въехало такси, из которого выскочил Данила с какими-то цветами и большим пакетом.
– О господи! – пробормотала Ариадна. – Зачем? Я не хочу!
– Ариадна, я… Вот тут пирожные и сыр… Я не знаю, вы любите с плесенью? А тюльпаны?
Он совал ей в руки свои подношения, глаза его лихорадочно блестели.
– Данила, вы что, выпили?
– Две рюмки коньяку. Для храбрости! Вы сердитесь?
– Да нет… ладно, заходите, ботинки не вздумайте снимать! И проходите на кухню.
– А руки можно помыть?
– Это можно. Вон та дверь!
Какой забавный! Пожалуй, можно его не опасаться.
