Ирина Астрина - Личное сообщение
– А где… ваш подчинённый?
– А-а-а… не знаю… ну, полагаю, где-то тут раз всем велели срочно выходить на улицу, – Пончик потёр рукавом замёрзший нос.
Мы топтались перед зданием ещё минут десять, после чего коротко стриженный секьюрити «косая сажень в плечах» разрешил нам наконец попасть внутрь.
Я немедленно проследовала в отведённую для занятий комнату. Красавец появился спустя недолгое время. По цвету его лица было заметно, что на мороз он не выходил.
– Вы что не спустились во двор вместе со всеми, когда объявили пожарную тревогу?!!!!
– Нет, я остался в одиночестве на своём месте, – с мрачной полуулыбкой ответил он.
– Но почему??? Вам жить надоело?? Ведь сказали, что шёл дым!!!
– Мой поступок со всей очевидностью показывает, что жизнь – не очень ценная вещь для меня. Я подумал, может, всё наконец закончится.
– Ох, ну ничего себе философия у парня, выглядящего как картинка из модного журнала!
Я заметила, что, несмотря на суицидальную заявку, он рад меня видеть. Поделилась впечатлениями от своей культпоездки.
– Женщины гораздо больше мужчин склонны интересоваться культурой, – констатировал он печальный факт, в котором легко можно убедиться, если посетить театр, музей или концертный зал.
Мы принялись за французский. Когда настал черёд проверки письменного упражнения, у меня в который раз не оказалось красной ручки. Он скривился, посмотрев на мои надписи поверх его каракулей. Признаюсь, поправки были трудноразличимы.
– Мне следует подарить вам на день рождения красную ручку, – он многозначительно уставился на меня. Я видела: он ждёт, что я сообщу ему дату, но я снова промолчала.
В тот день я поняла, отчего самым разрушительным ураганам дают красивые женские имена. Буря, которую звали Алиса, налетела внезапно. Никаких прогнозов Гидрометцентра относительно неё не поступало. Я только что начала урок в группе Пончика, как вдруг в дверном проёме возникла она. Молодая женщина нехрупкого телосложения, с прекрасным (с помощью дорогой французской косметики) цветом лица, с пшеничным (без помощи дорогой французской краски) оттенком подстриженных каре волос. Белая рубашка и прямая тёмная юбка довершали образ картинной банковской служащей. Я видела её впервые.
Победно оглядев всех нас, то есть меня, Пончика и двух других участников группы – Маргариту и Дмитрия, Алиса уселась рядом со мной. Никто не предупредил об её вторжении. Что ж, ничего странного. В Центре случалось и не такое. Бывало, наши менеджеры сообщали о прекращении занятий спустя полгода после того, как студенты увольнялись из своих компаний.
Её появление понравилось мне примерно также, как Наде из «Иронии судьбы» визит Жени Лукашина. Огорчительно, но я не могла полить Алису из чайника и выставить из комнаты. Ксавье и Антуан не пришли бы в восторг от такого поступка. И потом… я не имела ничего против самой Алисы, ведь я видела её впервые в жизни. Моё недовольство было вызвано непомерным разрастанием группы. Трое учеников – это толпа для страдающего социофобией преподавателя. Четыре – это как у Блока «их тьмы и тьмы и тьмы».
Алиса выглядела торжествующе. Сходу догадаться о причинах ликования я не могла, но впоследствии, пообщавшись поближе, поняла что женщина круглосуточно пребывает в своей собственной Стране Чудес, где все жители и сама она неустанно восторгаются алисиным совершенством.
Я продолжила урок, стараясь вовлечь в процесс и новоприбывшую. Её уровень оказался очень неплохим, и она почти сразу проинформировала всех о волшебном предмете, помогающем в освоении не самого лёгкого в мире языка.
– Лучший преподаватель – французский любовник, – ни капли не стесняясь сообщила Алиса. – Лично я прибегаю к этому средству и всем советую.
Пончик, Дмитрий и Маргарита неловко переглянулись.
– Ты это к чему? – иронически спросила Маргарита. – Здесь все люди семейные.
Для разрядки обстановки я сообщила, что данный вид педагога обозначается во французском языке специальным термином – «un prof d’oreiller»19. Затем попросила Алису рассказать, для каких целей она собирается посещать уроки, общается ли она по-французски с коллегами, использует ли язык в деловых поездках, ну и прочее в таком роде.
– Я читала одну книгу… – загадочно начала Алиса.
– Одну? – гаденько хохотнул Дмитрий.
Насмешка на Алису не подействовала. Лишь уничтожающий взгляд полетел в сторону молодого человека.
– ОД-НУ!!
Вопль коктебельских писателей раздался в моём воображении и, терзая богемные кудри, они бросились в море с отрогов Карадага. Алиса же, помурлыкав, взяла с ночного столика «Финансовый справочник», и ласковые волны биржевых колебаний понесли её в мир кредитов, дилеров и счетов. Но так как Страна Чудес полна сюрпризов, то спустя мгновение Алиса эмоционально выпалила:
– «Война и мир» называется! – и она очертила взглядом полукруг, проверяя достаточно ли мы впечатлились.
– Да, это единственная книга, которую я прочла. Книга, которая перевернула мне всю жизнь. Франция – моя любовь навечно, я выйду только за француза и обязательно буду жить в этой стране. Это мой гранд проект.
Произвести впечатление Алисе удалось. Влюбиться во Францию, читая русский патриотический роман, дано не каждому. Не говоря уж о том, что юные поклонницы эпопеи всегда сохнут по князю Болконскому, а Алиса была покорена мелким корсиканским чудовищем. К слову, многие французы стесняются родства с великим императором: «Ах, что вы, Напó, но он вовсе не наш, он же просто дикарь с Корсики!»
Традиционно считается, что много читающие люди – редкостно интересные личности, что только они и достойны общения, привечания и восхищения. Но вот передо мной сидела женщина, за тридцать лет осилившая один, пусть и великий, роман, и она казалась мне чрезвычайно любопытной.
Алиса ходила на уроки исправно и, несмотря на то, что группа приобрела неприятные для меня размеры, я была рада иметь такую ученицу.
С некоторых пор я заметила, что Сонный, обзаведшийся кольцом на безымянном пальце, переменился. Его отсутствующий, мало что выражающий взгляд обрёл осмысленность, глаза засветились. Весь он как-то посветлел и преобразился. Было бы кощунством продолжать сравнивать его с амёбой или земноводным в состоянии анабиоза. Благополучно завершившаяся свадьбой любовная история превратила его в живого, активного юношу, который уже не переспрашивал по два-три раза каждое предложение, издавая один и тот же звук «а?» Между состоянием влюблённости, когда человек не знает, чем ответит возлюбленный, и дебилизмом несомненно много общего.
Романтические приключения внезапно нарисовались и у Шустрого. Большой любитель ресторанов и клубов, он познакомился в одном из них с какой-то особой. Несмотря на это, казалось бы, приятное событие, на последнем уроке он выглядел нервно и даже слегка пришибленно, словно кто-то подначивал его на нехороший поступок.
– И она говорит: из тебя надо сделать культурного человека, – пожаловался Шустрый, – а я ей: разве я некультурный мужчина? А она: в Большой театр тебя надо свести, вот куда!
Натурально «свести» должен был именно Шустрый, и от этой мысли лицо его становилось кисло-скорбным.
– На сайт зашёл, цену глянул, лошади на голове зашевелились!20 Пять тысяч за место! Десять тысяч то есть, на двоих! Ну, придём, а там? Балеруны в колготках дёргаются, вертятся, мужик палкой машет и вся недолга! – взгляд Шустрого затравленно метался, ища поддержки. – Эх, с этими деньгами бы в ресторан закатиться, а там и есть, и пить, и петь, и плясать! Нет, ну непропорционально же! – ныл не желающий приобщаться к высокому искусству специалист по информационным технологиям.
– Ну и-и-и? Билеты купил али как? – наслаждаясь бедой товарища, спросил Бывший Сонный, превратившийся в Проснувшегося.
Из глубины шустровой души вырвался тоскливый звук ы-ы-ы, и он простонал:
– А куды-ы-ы-ы денешься?
Я тоже решила поучаствовать в беседе и спросила:
– Что пойдёте смотреть?
– Эта… как её… ну, короче, «Дама с бижутерией», так что ли… И чего-то про цыганщину.
Стало ясно, что Шустрый слаб как во флоре, так и в ювелирном деле. Камеи, камелии – ему всё было едино, поэтому, сочтя цветы мелочью, он снабдил героиню Дюма-сына гарнитуром резных украшений.
А куда же прицепить цыганщину? Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что под цветастым словечком выступала «Хованщина» Мусоргского.
Я собралась было рассказать студентам о хореографе и сюжете «Дамы с камелиями», но Шустрый замахал руками, как Киса Воробьянинов в исполнении Папанова в момент, когда неудачливый охотник за бриллиантами пытался изобразить разбрасывание облигаций выигрышного займа.
