Ким Притекел - Восемь дней в октябре
Моя кожа была красная, мое тело горело и болело, и я выключила двойной кран. Укутавшись в полотенце, я прижалась к холодной плитке в ванной.
Итак, она убивала до этого. Ей было шестнадцать. Как давно это было? Что она имела в виду, что она заплатила? В тюрьме? Почему она так разозлилась?
Еще вопросы. Бесконечные вопросы, и в основном без ответа.
Автомобиль был упакован, и Хоппер ждала за рулем, постукивая пальцами по рулю в такт песни по радио. Я села рядом с ней, пристегнулась и приготовилась к очередной долгой ночной поездке.
"Хоппер?"
"Да?" - спросила она, выныривая из мира, в котором находилась.
"Что случилось с Остином?"
"Мы расстались".
"О".
Глава 4
Утренний рассвет мы встретили, проезжая через границу в юго-восточном углу Южной Дакоты и направляясь прямо в Небраску. Небо вокруг нас внезапно превратилось в блестящее розово-оранжевое, заставляя все вокруг светиться. Я была загипнотизирована этим.
"Когда я росла в Колорадо, еще до того, как мы начали грабить, и я стала бродягой, ничего не было вокруг нашего дома на многие мили, кроме фермерских земель. Я вставала рано, чтобы помочь моему отцу с фермой, еще раньше, чем взошло солнце, и тогда, когда оно начинало подниматься, я выбегала на середину поля люцерны в западной части нашей земли и просто раскидывала руки в стороны, позволяя утреннему теплому солнышку поглотить меня".
Я посмотрела на Хоппер, видя мягкую улыбку, которая просачивалась сквозь уголки ее губ, воспоминания играли на ее лице, как замечательный фильм. Она продолжила.
"Однажды, в счастливое для меня время, когда отец еще не болел, он вышел со мной. Он взял меня на руки и посадил к себе на плечи, мы хотели вместе посмотреть, как оживает день".
"Где он сейчас?"
"Он умер, когда мне было тринадцать".
"Мне так жаль слышать это".
"Спасибо", - она улыбнулась мне, и я улыбнулась ей в ответ.
Утренняя заря раскинулась перед нами, несколько машин обогнали нас или мы обогнали их. Мы смеялись над тем, как в какой-то из машин пассажиры спали в самых разных положениях. Лучшим был ребенок, наверное, девяти или десяти лет, который уронил свое лицо на стекло, рот был открыт, и туманное пятно располагалось в центре стекла.
"Я думала, тебе не с кем", - сказала наконец Хоппер спустя два часа. Я посмотрела на нее растерянно.
"Что?"
"Когда в твоей квартире я спросила тебя, должна ли ты с кем-то попрощаться, ты сказала "нет". Но потом ты сказала, что хочешь навестить свою сестру. Что это такое?"
"Ох. Нет, там и не было никого". Я снова выглянула в пассажирское окно, разглядывая заснеженный пейзаж, который мы теперь проезжали.
"Подожди, я запуталась".
Я вздохнула. "Когда мне было десять, моя сестра Кора возвращалась домой со свидания. Ей было семнадцать, и она была мой герой, - я улыбнулась при этом воспоминании. - Ее парень припарковал машину через улицу, чтобы мои родители не могли видеть их". Я услышала рядом с собой тихий смешок. "Когда она вышла из машины и пошла через дорогу в сторону дома, из-за угла появился грузовик с тремя мальчишками, никто среди них не имел водительских прав. Кора приземлилась в девяносто шесть футах от места удара".
Хоппер присвистнула сквозь зубы. "Боже, это ужасно".
"Ага".
"Где она сейчас?" - спросила Хоппер, поворачивая с трассы на боковой съезд.
"Миссури. Куда ты свернула?"
"Мне нужно пописать".
Стоянка была почти пустой. Одинокая буровая установка была припаркована в стороне, двигатель заглушен, свет выключен. Я подумала, что водитель, вероятно, спал. Ванная комната была размещена в приземистом кирпичном здании, состояла она из мужской и женской кабинок и автомата с Пепси и Колой.
"Давай", - сказала Хоппер, расстегивать ремень безопасности.
"У меня нет необходимости идти туда".
Она посмотрела на меня, потом вздохнула. "Послушай, либо ты пойдешь со мной, либо я пристегну тебя к креслу снова. Твой выбор".
"А что, если я пообещаю никуда не уходить?" – спросила я, подняв брови с надеждой. Она фыркнула.
"Да, после вчерашней ночи я так не думаю".
Вспомнив, страх и боль ночи, моя рука рассеянно поднялась к шее, и я кивнула, расстегивая мой ремень.
Помещение провоняло, как и большинство таких мест. Использованные и неиспользованные туалетные бумажки валялись возле трех унитазов, разделенных стенками, выполненными из нержавеющей стали. Я решила, что могла бы тоже пописать, потому что кто знает, когда мы остановимся в следующий раз. Я привела себя в порядок, не решаясь больше подставлять под удар свою задницу.
"Кстати, спасибо за ужин", - сказала я, когда мы стояли бок о бок и мыли руки. Хоппер кивнула.
"Не могу допустить, чтобы ты упала в голодный обморок, ты готова? У тебя и так достаточно неприятностей в жизни". Она улыбнулась, и я смотрела, как смех изменил ее лицо, когда она вышла из ванной на улицу в лучи раннего утреннего солнца. Я последовала за ней, игриво ухмыляясь, когда воздух вновь был выбит из моих легких, и моей спиной вновь ударили против чего-то очень жесткого. Мои руки были схвачены и положены вокруг ее шеи, и они сами вдруг погрузились в мягкие, густые волосы. Ее горячее тело вдруг оказалось прижато к моему, грудь, удивительно мягкая, расплющила мою грудь. Но что удивило меня больше всего - это рот, который прикрывал мой рот.
Сначала я боролась, пытаясь оттолкнуть ее, но затем - по причинам, которые я никогда не узнаю, я сдалась. Возможно, это была необходимость человеческого контакта после того, как я испытала столько страха и была изолирована от людей в течение предыдущих дней. Кто знает. Но я ответила. Мои руки снова нырнули в мягкие густые волосы, и мои пальцы, раздвинувшись, нашли различные пути сквозь них, ощущая жар кожи под волосами. Ее губы были такими мягкими, когда они прижимались к моим губам. Ее руки, лежащие у меня на плечах, соскользнули вниз к моей пояснице, нежно потянув меня прочь от жесткого, холодного кирпича к ней. Она была на удивление спокойной, и я наслаждалась происходящим.
"Дамы".
Я была ошеломлена, когда услышала мужской голос, и открыв глаза, увидела полицейского в форме, проходящего мимо нас, в сторону мужского туалета. Его тон был двойственным - "Добрый день" и "Трахни ее где-нибудь в другом месте".
Как только он скрылся в ванной, Хоппер начала медленно отстраняться, продолжая покусывать мою нижнюю губу. Потом она быстро сделала шаг назад, как будто только что очнулась от обморока, и я опять упала спиной на стену, сморщившись от боли, потому что ударилась еще раз своими новыми синяками.
"Я, эээ, я", - Хоппер прочистила горло, затем повернулась. "Уходим. И быстро".
