Виктория Рутледж - Долгий поцелуй на прощание
— Фу! Сходи помой руки! Черт знает, где она ходила!
— А что, по телевизору ничего нет?
Гарри переключал с канала на канал. Викторина закончилась. Гарри набрал больше очков, чем все участники вместе взятые.
Дант бросил ему «Радио таймс» и направился в уборную, сообщив на ходу:
— На восьмом Джеймс Бонд. Там, где еще девчонка-лесбиянка. Золотая грудь или что-то такое.
— Такое чувство, что я никуда не уезжала, — сказала Кэт.
— Как ваше Рождество с Джайлсом? — спросил Гарри.
Кэт прикусила губу изнутри.
— О, мы прекрасно провели время.
— И куда же вы, в конце концов, поехали? Баблингтон-хаус? Брайтон?
На языке Кэт вертелось много разных вариантов, но искренний интерес на лице Гарри заставил ее устыдиться и признаться во всем честно. Эх.
— Мы решили остаться в Лондоне. Ходили по ресторанам… (это ведь была правда). А все остальное время… просто бродили по городу.
«Бродили в каком-то тумане недоумения».
— Наверно, здорово. Так романтично — рождественский Лондон. Все эти огни и витрины…
Кэт неразборчиво промычала что-то. Витрины. Если бы у нее было время походить по магазинам! Можно было бы избежать натянутых благодарностей за колготки, трусики и носки — магазины в ее родном городе не располагали ассортиментом лондонских, особенно в канун Рождества. Подарков не было бы вообще, но в последний момент не хватило орехов, и Кэт вызвалась сбегать за ними, заскочив по дороге в торговый центр. Можно было бы и смастерить наспех что-нибудь своими руками (для безденежного Рождества — лучший выход). Но Кэт по опыту знала: подарок без штрих-кода не имеет успеха у Крэгов.
— Джайлс показал мне здание страховой компании «Ллойдз», — добавила она на тот случай, если мычание прозвучало недостаточно убедительно.
— Я думаю, вас не очень занимало окружающее, — улыбнулся Гарри, хлопнув по ее бедру пультом. — Удивительно, что вы вообще куда-то выходили после пяти месяцев разлуки!
Кэт открыла было рот для ответа, но тут вернулся Дант.
— Смотри-ка, кое-кто из нас провел Рождество очень романтично! — весело сказал ему Гарри. — Или ты тоже нарушил традицию предыдущих лет?
Дант уселся в угол дивана и уткнулся в телевизионную программку.
— Ах, да, юные грезы трансатлантической любви.
— Мы чудесно провели время… несколько дней, — устало добавила Кэт.
— Замечательные подарки?
— Да, конечно.
Джайлс вручил ей огромный флакон духов «Амаридж» и ярко-красную помаду «Шанель». Хорошо, что хоть успел вынуть из того же пакета большой блок «Мальборо лайтс» для Селины. Все было явно куплено на таможне. Здравая часть рассудка Кэт без конца твердила: «Он был очень занят». Она вложила в ладонь Джайлса изящный сверточек. Он стоил Кэт большого умственного и финансового напряжения. Это были крошечные золотые дорожные часы с двумя циферблатами: один для чикагского времени, другой — для лондонского.
— Ладно, не буду спрашивать, что там такое! — Гарри снова легонько стукнул ее пультом.
«Слава богу, он просто дурачок, — подумала Кэт, отправляя в рот вишню в шоколаде, хотя ей вовсе не хотелось ее съесть. — Невозможно представить его с кем-нибудь в постели. Разве что с Кресс».
— Переключи на Би-би-си-1, — попросил Дант. — Там после новостей будет рождественский выпуск историй из жизни.
— Отлично, — вскричал Гарри.
Он устроился очень уютно — одна подушка под головой, другая — на коленях.
— Кэт, будь умничкой, передай бразильские орехи в шоколаде. Нет, не стоит беспокоиться, передавай всю коробку.
Кэт доела свою конфету, выплюнула на ладонь косточку, стряхнула ее в коробку с орехами и передала Гарри. Она раздумывала, с чего это они вдруг все трое теснятся на диване. Наверно, почувствовали облегчение, что вернулись домой, к своей привычной жизни.
— Мне нужно выйти, — заявила она, поднимаясь. — И не вздумайте занимать мое место.
Она встала, и ирландский кофе Данта сразу ударил ей в голову. Осторожными шагами она направилась в туалет.
Потом зашла в кухню и открыла холодильник в поисках молока. Гарри заставил все полки клюквенным джемом и пластиковыми контейнерами с едой из дома.
— Кто-нибудь хочет выпить? — крикнула она в гостиную.
В ответ донесся только гадкий смех Данта.
— Я говорю… — повысила голос Кэт и пробормотала себе под нос: — Да ты хоть себя-то слышишь? Точно мамочка.
Кэт вернулась с чашкой кофе для себя. Гарри вытянул ноги и занял ее место. Она приподняла их и села. Он уложил их ей на колени.
— Ты ведь не возражаешь, правда? — на лице его было очаровательное щенячье выражение. — У меня проблемы с позвоночными дисками.
«С дисками — это точно», — подумала Кэт, вспоминая его коллекцию.
— Что показывают?
— А, какой-то кошмар, — величайшая похвала Данта и Гарри передаче об историях из жизни. — Рождество в Хитроу.
Кэт почувствовала, что ее охватывает паника. Словно в школе, когда учительница французского языка обходила класс в поисках добровольцев переводить со слуха. Не может быть, чтоб они вставили эпизод с Джайлсом. Там же было недостаточно материала. Да и тот она испортила злыми взглядами.
На экране показывали хор, отправляющийся в Вену. Обстановка была до ужаса знакомой: белые стены, гулкие объявления из репродукторов, магазинчики с вывесками «Рождество в Нью-Йорке», за окнами мороз, повсюду бумажные стаканчики с кофе.
Ярко накрашенный служащий аэропорта шел по зеленому коридору, толкая стильную сумку на колесиках. Он доверительно наклонялся к камере и говорил:
— Конечно, ничто не придает этому времени такую прелесть, как семейные встречи. Они создают в Хитроу такую чудесную атмосферу, что мы все ощущаем себя одной большой счастливой семьей.
— Ну, да, — фыркнул Гарри.
— Для одной маленькой девочки это Рождество станет совершенно незабываемым, — продолжал голос за кадром. — Саша страдает лейкемией. Она не видела своего папочку целых два года…
«Слава богу, — подумала с облегчением Кэт. — Больные дети в телевизионных правдивых историях затмевают все на свете, кроме разве что ослов, с которыми жестоко обращаются. Они не станут связываться с нами, особенно со всеми свирепыми взглядами Джайлса».
Кэт решила попробовать цукатов из корзины Кресс и сразу раскаялась в своем решении.
— Если ее папочка — этот сексуально озабоченный стюард, я думаю, она пожалеет, что прилетела, — заметил Дант.
— Боже, ты так циничен, — запротестовала Кэт.
Ее глаза наполнялись слезами: крошечная девочка повисла на шее восторженного отца, а мать обнимала их обоих сзади. Красная шапочка упала с головки девочки, и толпа техников кинулась ее поднимать.
