Мэри-Роуз Хейз - Греховные тайны
Но лучше ей этого было не знать. Лудо мечтал об одном — снова оказаться в Атлантическом океане, как можно дальше отсюда. Его разрывали чувства, каких он раньше никогда не испытывал. Секс он всегда считал чем-то вроде сильного телесного голода, который легко утолить и который потом выбрасываешь из головы до следующего раза. Он никогда не испытывал недостатка в женщинах, их влекло к нему. Однако чувства его при этом не затрагивались, и слава Богу. В его жизни, полной опасностей, не оставалось места для чувств.
И вот теперь появилась Кристиан. Что ему с ней делать?
Вначале он планировал расстаться с ней сразу же по прибытии в Сан-Хуан. Каждый из них пойдет своим путем. Прощай, желаю счастья, буду о тебе вспоминать.
И все дела. Но теперь расстаться с Кристиан казалось таким же немыслимым, как разрезать самого себя пополам.
Если бы их путешествие никогда не кончалось. Если бы они могли провести всю жизнь наедине с ветром и океаном…
Назавтра ему придется снова включаться в прежнюю жизнь. Позвонить разным людям. Сначала доложиться о благополучном прибытии; потом другу Мигелю, у которого во время отлучек хранился «фиат» Лудо; потом… потом связному — официанту из отеля «Кондадо-палас».
И тогда, рано или поздно, начнется другая жизнь, с ложью, неожиданными исчезновениями, постоянным риском. Жизнь, в которой для Кристиан нет места, и втягивать ее в эту жизнь — преступление.
Мороз прошел у него по коже. Он знал, что она за ним наблюдает. Нельзя, чтобы она заметила его страх.
Раньше Лудо никогда такого не испытывал. Он боялся за другого человека. Да, рано или поздно им придется расстаться. Он должен будет отослать ее, тут и сомневаться нечего.
Но не сейчас, о Господи, только не сейчас!
Глава 5
Все свои силы Арран в эти дни отдавала работе. И все свое время тоже. Либо сидела за письменным столом, печатая на великолепной красной ай-би-эмовской машинке, подаренной Изабель, либо встречалась с нужными ей для работы людьми.
Что же касается общения вне работы; то эта сторона ее жизни практически свелась к нулю.
У Фатсо после смерти его сестры Хелен проснулась давно забытая, но все еще существующая ненависть к белым. Пробить ее оказалось невозможно даже для Арран. Он исчез из ее жизни, ушел в свой недоступный мир черных, и больше она его не видела. Хельмут Рингмэйден вышел на пенсию, а магазин «Могал букс» превратился в модерновый шоп, торгующий импортными товарами — комнатными тапочками, отороченными мехом ламы, афганскими шапками, мексиканскими поделками.
С сестрами Арран тоже почти не общалась. Изабель работала так же много, как и она сама, Кристиан же просто-напросто исчезла. Сбежала перед самой свадьбой с Сэмом Старком, миллиардером из Флориды, и объявилась, в Пуэрто-Рико вместе с незнакомцем по имени Лудо Корей. Конечно, он контрабандист, уверяла Изабель, и конечно, занимается перевозкой наркотиков.
— А чем еще он может заниматься?
Арран очень беспокоилась за Кристиан, даже несмотря на счастливый голос сестры в тот единственный раз, когда они разговаривали по телефону. Ты сошла с ума, Крис, хотелось ей крикнуть, он же контрабандист!
Еще больше тревожило ее то, что Кристиан так резко и бесповоротно оборвала все связи с внешним миром — ни телефона, ни адреса, никакой возможности добраться до нее. А если что-то случится? Если понадобится срочно связаться с ней? Арран чувствовала себя брошенной, покинутой. Ощущала обиду на Кристиан за то, что та ей не доверяет… И ревность. Да, ревность. Кристиан влюблена, Кристиан счастлива, и это вызывало у Арран горькое чувство ревности. Сможет ли она сама когда-нибудь влюбиться? Наверное, теперь уже нет.
Она так панически боялась повторения унизительной сцены, пережитой с Хартом Джэрроу, что стала избегать общества мужчин и остерегалась любых личных контактов. Теперь, когда темные силы одолевали ее (как выяснилось, печальный опыт с Молотобойцем не изгнал злых духов — они лишь притаились на время, набирая силу), она садилась в свою старенькую побитую «тойоту» и ехала в промышленную часть города к югу от Маркет-стрит, в клуб «Тысяча сто», где проводила несколько часов в его тускло освещенных комнатах.
Клуб регулярно посещали садомазохисты обоих полов, и вскоре Арран уже неукротимо влекло в его подвалы под складами. Ее привлекал и невозмутимый профессионализм работавших там проститутов. У нее появились любимчики — Гас, спортсмен по бодибилдингу с бритым черепом, в дневное время работавший на заводе по упаковке мяса, и Сандро — полуиндеец, полугрек, тупой, как осел. Она не покидала этих мрачных стен до тех пор, пока все тело не начинало болеть от побоев, а внутри на несколько драгоценных часов не появлялось ощущение легкости и чистоты.
На следующее утро она просыпалась, плача от стыда и отчаяния, и клялась самой себе, что больше никогда, никогда не пойдет в этот клуб. Она очистится. С этого дня она будет жить, как монашка. Ведь, кроме всего прочего, есть опасность заразиться смертельной болезнью. Эта угроза висела над ее головой как дамоклов меч. Никогда, клялась она себе, никогда, никогда!
Но через месяц, гонимая непреодолимой темной силой, она снова звонила в потайной звонок на той же двери, с пятьюстами долларами наготове, и снова проводила ночь в угаре и забытьи в темном подвале с чужими людьми.
Труднее всего приходилось ранними вечерами. Вот почему Арран, уже завершив работу над книгой о бездомяых, продолжала посещать приют Святого Эндрю на Девятой улице и проводила все больше времени среди его обитателей — ста пятидесяти мужчин, женщин и детей, ежедневно получавших там горячий обед и теплый ночлег. Она общалась с бездомными бродягами, которые, однажды доверившись ей, безоговорочно приняли ее как свою и рассказывали ей все без опаски. Это были люди типа Гуча — пятнадцатилетнего мальчишки, знавшего все места в городе, где можно найти еду, или Джима и Марко — наркоманов и жертв шестидесятых годов, искавших защиты друг у друга и постоянно державшихся вместе, словно сиамские близнецы, или миссис Делани — дурно пахнущей старухи, убежденной в существовании марсианского заговора с целью предотвращения второго пришествия Иисуса Христа, или мистера Фролика — восьмидесятилетнего профессионального нищего с ампутированными ногами, королевской осанкой и лицом поэта, опекаемого громадной немецкой овчаркой с ласковыми глазами по имени Лофтус.
Подружилась Арран и с теми, кто помогал приюту, например, с молодым доктором Джонни Гарсиа, родом из Гватемалы, руководившим клиникой Долорес на небольшой улочке неподалеку от Миссии. Он заходил в приют дважды в неделю и бесплатно лечил любые болезни от поражений кожи до дизентерии. Был еще Хамфри — трехсотфунтовый гомосексуалист из бара по соседству под названием «Темница». Он отвечал за приютскую кухню. Каждый день в пять часов Хамфри, в черной кожаной форме а-ля наци, потный и задыхающийся, притаскивал огромный чан с домашним супом. Каждое утро он закупал свежие продукты на фермерском рынке и мечтал о собственном французском ресторанчике где-нибудь в сельской местности.
