Татьяна Рябинина - Полет бабочки. Восстановить стертое
— Просто пристрелить вас — это слишком скучно. Всего хорошего!
Дверь захлопнулась.
Кирилл посмотрел на Юлю — она снова лежала с залепленным ртом. Он огляделся, но не увидел в комнате ничего острого, обо что можно было бы перетереть скотч. Руки начали неметь.
Он попытался вытолкнуть через плотно сжатые под скотчем губы тонкую струйку слюны. С трудом оттянул нижнюю челюсть вниз и начал протискивать сквозь зубы язык. От напряжения в ушах зазвенело, показалось, что вот-вот что-то лопнет внутри.
И все-таки ему удалось облизать губы. Он начал свирепо гримасничать, стараясь, чтобы скотч с внутренней стороны подмок и начал отклеиваться. На это ушло минут двадцать, не меньше. Содрав нашлепку о плечо, Кирилл подполз к Юле и наклонился над ней, пытаясь зубами подцепить уголок скотча на ее губах. Мельком подумал, что это напоминает какой-то совершенно невероятный поцелуй, но сейчас ему было не до эротических мыслей. Наконец он сорвал скотч. Юля заплакала.
— Кирилл, прости! Все из-за меня. Мне надо было тебе сказать, а я испугалась. Понимаешь, мы с ним два года прожили вместе. Сначала все хорошо было, а потом… Я не знаю точно, но, кажется, он начал какие-то наркотики принимать и совсем бешеный стал. Я хотела уйти — он меня избил и запер. А я все равно удрала. Сначала у подруги жила, потом она мне этот пансионат предложила: дешево, тихо и далеко. И она же, наверно, меня Артему и сдала. Иначе откуда он узнал, что я здесь? Я когда елку в вазу ставила, зачем-то на балкон посмотрела и вдруг увидела, что он там… Стоит и на нас смотрит. Сначала подумала, мерещится. А он мне рукой машет — чтобы я на улицу вышла.
— И ты побежала, — не удержался Кирилл.
— Я за тебя испугалась. Он же совершенно… в голову убитый. Подумала, может, уговорю его оставить меня в покое. Дура наивная. Если он сюда приехал, так точно не для того, чтобы красиво попрощаться.
— А твоя соседка?
— Оля? Она за мной вышла. Я ведь к себе забежала за дубленкой. Оля как раз в бар шла. Я впереди, она сзади. А Артем… Он уже на лестнице был. Схватил меня в охапку, потащил вниз. Оля хотела вмешаться, ну и… Он ее толкнул.
— А почему она под твоей дубленкой оказалась?
— Я ее на плечи накинула, а когда он меня схватил, она, ну, дубленка, упала. Оля подняла и в руках держала. Ну, так и получилось, что когда она по лестнице скатилась, оказалась под дубленкой… Кирилл, что мы делать-то будем?
— Орать бесполезно. Можем, конечно, попробовать, но сомневаюсь.
Они попробовали звать на помощь, но только голоса сорвали. Кирилл на коленях добрался до двери и принялся колотить в нее ногами. Прошло минут пятнадцать или больше, но никто так и не пришел.
— Спасение утопающих, как известно… Давай сюда руки.
Он принялся грызть скотч, то и дело касаясь губами тонких Юлиных запястий. И вдруг понял, что здорово завелся. Разозлился на себя, начал грызть сильнее, отплевываясь от отвратительного привкуса, — и чаще «целовать» Юлины руки. Такой вот замкнутый круг. Похоже, она понимала, что с ним происходит, потому что старательно прятала улыбку.
Потом уже Юля рвала и разгрызала скотч на его руках, а он уже не сердился, а млел, как кот, нализавшийся сметаны. Неслабая у них получалась любовная игра. Во всяком случае, очень даже оригинальная. И смертельная опасность рядом, буквально в паре метров — очень даже возбуждающе. Вот, кстати, что с котлом-то делать?
— Не получится у нас боевика, — притворно вздохнул Кирилл. — Там все за секунду до времени «Ч» благополучно разрешается, а у нас несколько часов в запасе.
— А ты знаешь, как с ним обращаться? — Похоже, Юля его оптимизма не разделяла.
Кирилл походил рядом с котлом взад-вперед, посмотрел на него внимательно. Что же этот псих поганый тут с ним делал? Что-то отключил, какой-то проводок оборвал. Проводок оборванный — вот он. Даже если и удастся его как-то скрутить да скотчем, с себя снятым, закрепить, — как узнать, что контакт есть? Да и смотритель, скорее всего, того… Напраздновался и спит. Как-то Кириллу слабо верилось в то, что обитатели пансионата, увидев тело Юлиной соседки, вдруг впали в мировую скорбь и разошлись по номерам. Скорее всего, еще активней набросились на запасы бармена.
Значит, надо или эту чертову автоматику как-то подключить или вручную давление сбрасывать. А как? Спросите чего полегче. Все его знания относительно паровых котлов базировались исключительно все на том же Стивене Кинге. Там вроде вентиль какой-то поворачивали. Или нет?
Впрочем, никакого вентиля он все равно у котла не обнаружил. Только какие-то кнопки, трубки. Нажать все подряд методом научного тыка? Нет уж, спасибо.
Положение становилось совсем несмешным. Он нашел какой-то циферблат со стрелкой. Стрелка колебалась делений за пять до красной черты. Что бы это значило? Уже начинать молиться — или, может, еще можно анекдот рассказать?
— Послушай, да он просто маньяк какой-то! — С досады Кирилл чуть не треснул кулаком по котлу. — Ну, решил он нас с тобой убить, ну так и убил бы. Зачем других людей впутывать? Не думаю, конечно, что весь пансионат в клочья разнесет, но наверняка еще кто-нибудь пострадает.
— Думаешь, ему есть до этого дело? — всхлипнула Юля. — Маньяк самый настоящий. Только не спрашивай, где мои глаза были. Так бы и отлупила себя за дурость.
Стрелка тем временем подпрыгнула еще на одно деление.
— Господи! — простонала Юля. И вдруг глаза ее расширились. — Смотри, Кирилл! Это что? Не автоматический контроль?
Она показала на кнопку, под которой красовалась полустертая надпись «machine check».
— Ты умница! — заорал Кирилл и едва сдержался, чтобы не сгрести ее борцовским захватом. — Я бы безуспешно искал какой-нибудь «automatic control».
Он нажал на кнопку. Сначала ничего не произошло, потом где-то глухо зашипело, и стрелка манометра опустилась сразу на несколько делений.
— Теперь бы еще выбраться отсюда, — вздохнула с облегчением Юля.
Выбраться не удалось. Когда утром навестить котел явился заспанный смотритель, он обнаружил Юлю и Кирилла спящими на полу — в уютном тесном объятье. Его вопли можно было сравнить разве что с трубой архангела в судный день. И даже рассказ о маньяке, убившем женщину и запершем их в бойлерной, смотрителя не слишком утихомирил.
Потом пошли объяснения с мрачным милиционером и не менее мрачным следователем, составление протоколов, осмотр их номеров. Кирилл невольно вздрогнул, увидев оставшиеся от вчерашнего сорочьего завтрака крошки, втоптанные в снег мужскими следами.
Они решили уехать.
— Пока еще придурка этого поймают, — сказал Кирилл голосом, не терпящим возражений. — Придется тебе у меня пожить, наверно.
