Тамара Маккинли - Гостья из тьмы
Возмущение Дженни достигло точки кипения.
– Ты вульгарный, грубый свинтус, Ди! Почему ты улизнула в самый неподходящий момент? Прекрасно знала, что я не хочу оставаться с ним наедине! Да еще этот негодяй Брет свалился на мою голову в самый неподходящий момент!
– Вай-вай-вай! Так много мужчин за такой короткий срок! У тебя было очень напряженное утро, детка.
Дженни расхохоталась – невозможно было долго злиться на Диану.
– Видела бы ты лицо Брета! – нервно усмехнулась она. – Если бы взглядом можно было убить, тебе пришлось бы делать скульптурное надгробие на нашу с Чарли братскую могилу.
– Знаешь, ты можешь одурачить его, но меня не проведешь, – серьезно сказала вдруг Диана. – Ты до сих пор еще любишь Брета и, думаю, совершаешь огромную ошибку, продолжая так вести себя с ним, унижая его, ты не даешь ему ни малейшего шанса оправдаться. А то, что он видит тебя с Чарли, только делает все хуже в тысячу раз.
– Я не хочу об этом говорить, Ди! – упрямо сказала Дженни.
– Ты всегда так, – пожала плечами Диана. – Но рано или поздно тебе придется расхлебывать последствия своей ошибки. И никакое чтение дневников тебя от этого не спасет, учти.
Дженни пошла к себе и долго грустно смотрела в окно. Диана права, конечно, она никак не может забыть Брета. Но никакой ошибки она не совершает, это уж точно. Нельзя переступать через свою гордость! Дженни тяжело вздохнула, открыла дневник и нашла то место, где остановилась в прошлый раз.
Матильда провела целый месяц в одиночестве, объезжая пастбища. Габриэль в очередной раз исчез через несколько дней после отъезда Эприл в Аделаиду, а овчары были заняты окотом, начавшимся в Вилге. Она была вымотана до предела после двухнедельного мотания по просторам Чуринги и Вилги. Усталая, грязная, соскучившаяся по горячей пище и душу, Матильда возвращалась домой, чтобы немного отдохнуть и пополнить запас питьевой воды.
По дороге мысли ее то и дело возвращались к сильно постаревшему Габриэлю. «Старый негодяй всегда вовремя смывается, – думала она с горечью. – Как только у меня неприятности и я сильно в нем нуждаюсь, так он тут же исчезает, как будто носом чует, что произойдет впереди. Сразу понял, что с отъездом Эприл ему придется работать за двоих!»
Что-то непривычное в теплом ветерке заставило ее забыть все проблемы с Габриэлем и застыть в седле. Матильда подняла голову и принюхалась, натягивая поводья.
Дым! Это был дым!
У нее перехватило дыхание от страха, пока она всматривалась в горизонт в поисках пожара. Серые ростки дыма, которые она заметила в той стороне, где была Чуринга, выглядели пока безобидными. Но Матильда знала, в какую неуправляемую дикую стихию они могут превратиться за считаные секунды и к каким последствиям это приведет. Сердце бешено застучало, она понеслась во весь опор. Чуринга в огне! Это было хуже самого страшного кошмара, хуже Мервина и всего остального, что она перенесла!
Матильда на полном скаку перепрыгнула через последнюю ограду и влетела во двор. Дым был тонким и шел из одного места – есть шанс спасти все остальное. Пришпоривая лошадь, она направила ее за угол стригальни и, увидев причину огня, вздохнула с облегчением. Но пережитый страх был слишком силен.
– Габриэль! – заорала она, соскакивая с лошади. – Какого черта ты устроил во дворе костер?!
Старик не спеша направился к ней, широко улыбаясь.
– Готовлю еду, миссюс.
Она в ужасе смотрела на него. Его не было месяц, но за это время он превратился в обтянутый кожей скелет с абсолютно седой головой.
– Где тебя черти носили целый месяц? – спросила она, вдруг почувствовав острую жалость. – И что это за люди расселись тут?
Габриэль с гордостью посмотрел на сидевших вокруг большого костра мужчин и женщин.
– Привел черных парней на подмогу, миссюс. Они будут хорошо работать за муку, сахар и табак.
Матильда долго смотрела ему в глаза, потом повернула голову к построенным из веток и прутьев хижинам в высохшем русле реки. «Здесь примерно тридцать человек, – в ужасе прикинула она. – И они считают, что их всех тут будут кормить!»
Она в гневе обернулась к Габриэлю:
– Никакого табаку, никакого сахара и никакой муки! Знаю я, как вы работаете! Я не могу содержать вас всех даром!
Старик посмотрел на нее проникновенным взглядом.
– Женщины и дети голодают, миссюс. Будут работать для вас. – Он сжал свою худую руку, показывая старческие дряблые мускулы. – Хороший мускул. Хорошая работа.
Матильда не раз это слышала, и ее это нисколько не впечатлило. Но, посмотрев на худых, похожих на скелеты людей и детей, она заколебалась. Если сейчас даже ей тяжело, то им тяжелее в сто раз. Даже в хорошие времена аборигены жили, попрошайничая в городах, а сейчас им никто не подает: самим есть нечего. Она очень сомневалась, что эта толпа, которую, видимо, собрал по городам Габриэль, будет много работать. Но она не могла не помочь им, пока идет эта проклятая война.
– Ладно, Габ, – устало сказала она. – Но ни один из них не зайдет в дом и амбары, пока я не разрешу. Если поймаю хоть одного из них возле кур или свиней, буду сначала стрелять, а потом спрашивать! Ты понял меня?
Он кивнул.
– Прекрасно. Вы можете сразу начинать рубить дрова для плиты. Ты знаешь, где топоры и пилы. Один из твоих мальчиков может ухаживать за лошадьми – и начать прямо с моей, которую надо расседлать, обтереть и накормить. Пошли нескольких мужчин вырубить высохшие деревья и расширить противопожарную полосу. Не стоит рисковать в такую жару. И пришли одну из женщин помогать мне в доме. Там все запущено: меня не было дома почти месяц.
Черные глаза Габриэля хитро сверкнули, но улыбка была невинной, как у младенца.
– Вы будете довольны, миссюс. Габ привел новую жену.
Матильда уставилась на него в изумлении. Пять лет назад умерла жена Габриэля, и, казалось, он вполне доволен жизнью, раздав своих детей другим женщинам, чтобы за ними ухаживали.
– Прекрасно, – выдавила она, пряча свое удивление. – Где же она и как ее зовут?
– Эдна, миссюс. Она будет хорошо работать.
Матильда внимательно посмотрела на женщину, вышедшую вперед. Она не была красавицей, да и пора цветения осталась у нее позади, но в ней было некое врожденное благородство, которое всегда поражало и подкупало Матильду в аборигенах. Вздохнув, она согласилась:
– Ладно, пошли. Но мне нужна от тебя работа, а не женская болтовня целый день!
Через некоторое время Матильде пришлось признать, что жизнь вернулась в Чурингу, чего не было уже многие годы. То, что Габриэль притащил сюда остатки своего племени, стало настоящим подарком судьбы. Он оказался самым хитрым управляющим, какого она только видела в жизни, и заставлял своих людей трудиться так, как трудно было ожидать.
