Роуз Шепард - Любовь плохой женщины
Глава девятая
— Если ты так уж хочешь знать, — сказала Кейт, — то это Джон.
Ей хотелось выговориться — это был один из симптомов гриппа. За сам же грипп, как утверждала Элли, Кейт могла винить только саму себя, поскольку она сама «допустила, чтобы он свалил ее». Лицо Кейт опухло, из глаз и носа текло, в ушах звенело. При глотании горло саднило. Конечности казались будто налитыми свинцом. Каждые несколько минут откуда-то из глубины тела на ее накатывала волна жара, принося с собой панический страх, что вот сейчас она закипит и перельется через край. И, если верить Элли, все это было надуманным. Все это было вызвано желанием Кейт пострадать.
— Вот это да! — только и сказала Элли, а потом, преувеличенно живо похлопав себя по груди, изобразила, как забилось ее сердце в шоке от услышанного. — Не знаю, так ли я хочу это знать. Разумеется, я двумя руками за внебрачные связи — ведь нам, женщинам в расцвете сил, невозможно найти приличного свободного мужчину, — но здесь совсем другое дело. Честно говоря, я потрясена. Не понимаю, что вдруг на вас нашло. Как тебе вообще такое?.. Невозможно даже представить себе двух более несхожих людей, чем вы. И раз уж мы заговорили об этом, как это твое похождение согласовывается с твоими высокими моральными принципами? Есть мужья, Кейт Гарви, и есть мужья. Есть мужья неизвестных тебе женщин или шапочных знакомых, и тут уж кто успел, тот и молодец. И есть мужья подруг, и таких мужей мы не трогаем.
— Руфь Керран — твоя подруга, — напомнила ей Кейт и тяжело уселась на газон. — По крайней мере, бывшая.
— Мы с Руфь никогда не были так близки, как вы с Джеральдин. А еще Джеральдин — твоя родственница, хотя, конечно, об этом легко забыть. Ну и кашу ты заварила! Я не знаю. Стоит мне уехать из страны на пару недель, как тут же наступает полный хаос.
— А что касается моральных принципов, то мое «похождение», как ты говоришь, с ними совсем не согласуется. Я чувствую себя страшно виноватой. Мне никогда и в голову не могло прийти, что я окажусь в подобной ситуации.
— Ого-го! Мне нравится это «окажусь». Полное отсутствие твоей воли и желания. Как будто ты не несешь никакой ответственности за произошедшее.
— Как ни глупо это звучит, но именно так мне кажется, честно.
— Удивительно, как ты можешь смотреть Джеральдин в глаза. Ты по-прежнему будешь заниматься ее садом? Одной рукой обнимать ее мужа, а другой — обрезать ее петунии?
— Петунии не обрезают.
— Значит, ты будешь продолжать обрывать засохшие цветки с ее далий, пить чай за ее столом и получать деньги?
— Может быть, и нет. Джеральдин всегда намекала, что мои услуги для нее слишком дороги.
— И ты влюблена? По-настоящему? Невероятно. По-видимому, мне придется изменить свое мнение о нашем старом Джоне. Мне-то всегда казалось, что он тряпка, а не настоящий мужчина.
— Тебе неправильно казалось, — ответила Кейт, страшно застеснявшись. Ее снова затопило жаром, на этот раз — от смущения. — Хотя, разумеется, — добавила она скромно, — меня нельзя назвать экспертом в этих делах, Джона мне не с кем сравнивать, кроме как с Дэвидом.
— Ну, это было так давно, — сказала Элли, и прозвучало это неожиданно и необъяснимо зло, как будто она только сейчас до конца осознала, в чем призналась ей Кейт. — Вряд ли ты помнишь, как это было.
— Это был мой первый сексуальный опыт. Мой единственный сексуальный опыт до последнего времени. И результатом явилось рождение моего ребенка. Такое я забыть не могла.
— Тогда рассказывай. Кто из них лучше? Джону, наверное, далеко до Дэвида. Дэвид ведь — чемпион мира, по крайней мере так говорят.
— О таком не рассказывают, Элли. Такие вещи не обсуждаются. Порою ты бываешь ужасно нахальна.
— Ну и ладно, ханжа. Нет, скажи, а что вы собираетесь делать дальше?
— Понятия не имею. — Несчастная Кейт пожала плечами. Она отыскала в рукаве намокшую салфетку и, бесконечно жалея себя, высморкалась. — Все эти годы, пока Алекс был ребенком, я отставляла свои нужды в сторону. Я не обращала на них внимания. А теперь они вырвались на волю. Понимаешь, мы ведь могли бы сделать друг друга счастливыми. Гораздо счастливее, чем сейчас. — Они с Джоном выдумали себе идеальную жизнь — благословенное, спокойное, дружественное, чистое, свободное существование, возможное только в мире фантазий.
— И заодно уничтожить Джеральдин?
— Гм… — Кейт скомкала салфетку, засунула ее обратно в рукав и покачала головой. Из глаз грозили политься слезы. — Вот и я ему говорю. Что мы никогда… Но я не думаю, что она любит его, как ты думаешь? Не так, как он этого заслуживает.
— Разумеется, любит, хотя и по-своему. Может, даже сильнее, чем она сама об этом догадывается. Но что ее, глупышку, действительно убьет, так это потеря лица в обществе и урон, который будет нанесен ее положению среди игроков в гольф и приглашенных на коктейли. Нет, Кейт, это даже не подлежит обсуждению. Развлекайся, если тебе так уж хочется, но сохраняй осторожность. И, пожалуйста, больше не обременяй меня своими проблемами, у меня и личных предостаточно, спасибо большое.
— Надо отдать тебе должное, Элли, — ты очень расправляешься с невзгодами, — сказала Кейт, наблюдая за тем, как из кустов вылетела Петал и принялась кататься на дорожке в приступе кошачьего блаженства — вероятно наслаждаясь отсутствием Маффи, который вместе с Джуин отправился в Даунсайд-хаус с подарками из Шотландии для старых дам.
— Да? А что мне остается делать, если все мои подруги немного чокнутые? Они поочередно прыгают в постели к самым неподходящим мужчинам. Сначала Наоми с Алексом. Теперь ты с… Как будто недостаточно того, что в газете какая-то соплячка строит против меня козни. И мой домработник дотла сжег мою квартиру.
— Ну-у, — протянула Кейт, как всегда стремясь не отступать от истины, — не совсем дотла.
— Ну, тогда не сжег, а выжег. Теперь там остались лишь голые стены. Лестница сгорела. На стенах сажа. Из кухни сквозь крышу видно небо. Ух, как только я доберусь до Тревора Покока, я…
Закрыв глаза, Элли стала так увлеченно придумывать, что она сделает с Тревором, что на него в этот момент наверняка напала безудержная икота. Глядя на жесткое, решительное выражение лица Элли, Кейт догадывалась, что подруга сейчас рассматривает картины поистине ужасных кар.
— Бедный парень, — пожалела Кейт Тревора, а сама тем временем разглядывала белую кожу между пальцами ног. — Должно быть, он очень переживает.
— Переживает? Будь моя воля, он бы не жил сейчас вообще.
— Но ведь это был несчастный случай, так ведь? Он ведь не специально поджег твою квартиру.
