Маурин Ли - Лэйси из Ливерпуля
Что она будет делать с деньгами? Доходы от трех салонов копились в банке, но никто из ее детей не собирался брать оттуда ни пенни. Маив с Мартином отказались, когда она предложила выкупить для них закладную на дом, а Микки Лэвин с негодованием отверг предложение купить для них с Орлой дом. Кормаку вполне хватало своей стипендии в университете, и у нее было чувство, что Фиона не позволит ей оплатить ремонт старого дома Горация Флинна, хотя дом находился в ужасающем состоянии: водопроводные и канализационные трубы временами издавали пугающие звуки.
К чему задавать себе столько хлопот и копить деньги, которые не на что истратить? Она была по горло сыта вопросами клиенток о том, почему она до сих пор живет на Эмбер-стрит, а не купит себе милый домик в престижном районе.
— Потому что я счастлива там, где живу, — неизменно отвечала она, ощущая себя при этом скучной и лишенной воображения.
Фиона искала кого-нибудь, кто приглядывал бы за детьми, чтобы она могла пойти работать. Элис могла бы продать три своих салона и наняться к ней бабушкой на полный рабочий день.
«Нет, мне мало этого, — говорила она себе. — Конечно, я могу быть скучной и лишенной воображения, но я должна быть кем-то, не просто матерью или бабушкой, не просто женой. Я должна сохранить в себе хоть что-то свое, особенное».
* * *
После смерти брата Билли Лэйси завел привычку заходить к своей невестке по дороге домой. Элис была ближайшей родственницей брата, которого он лишился, нашел и снова потерял, навсегда.
Он без конца повторял, что не может понять, почему Джон ушел из дома на Гарибальди-роуд.
— Он лежал в постели, когда я вернулся домой прошлым вечером, а на следующее утро его уже не было, и ни записки, ничего. Я думал, что он счастлив у нас. Он выглядел счастливым. Коре нравилось, что он у нас. Он мог жить в нашем доме до конца своих дней.
Элис не стала говорить ему о том, что прошлым вечером она прогнала Джона. Она уже достаточно винила себя сама, и поэтому не хотела брать на себя еще и вину Билли.
— Ты была когда-нибудь в этой столярной мастерской? — спросил Билли.
— Один раз.
— Мне следовало сходить туда. Это недалеко. Я не должен был позволить ему опуститься до такого состояния, ведь он был моим братом.
— Не упрекай себя, Билли. Джон знал, где ты живешь. Это он бросил нас всех, включая тебя. Это он должен был поддерживать с тобой отношения, а не ты искать встречи с ним. — Как Элис хотелось самой последовать этому разумному совету и не винить себя! Она показала Билли письмо из банка.
— Ты не станешь возражать, если я взгляну на то место? — Лицо его просветлело. — Я могу даже навести там порядок, если хочешь.
«Он почувствует себя оскорбленным, если я откажу ему». — Элис сделала вид, что с благодарностью приняла его предложение, хотя ей было в высшей степени наплевать на столярную мастерскую. Билли же воспрянул духом и решил немедленно отправиться в Сифорт.
— По дороге я зайду за Морисом. Мы можем сделать эту работу вдвоем.
Смерть Джона имела, по крайней мере, одно хорошее последствие: Билли и его заблудший сын воссоединились.
Железные решетчатые ворота запирались на висячий замок и цепь. Мужчины разглядывали сквозь решетку то, что осталось от когда-то процветавшего бизнеса Джона. Здание, в котором он жил, сгорело почти до фундамента. Стен не было, от крыши сохранился только обгоревший каркас, и черные балки выделялись на фоне серовато-синего неба — пожалуй, снова собирался дождь.
Двор был устлан толстым слоем пепла и сажи, перемешанных с разным мусором, включая обрывки черного рубероида, которым когда-то была покрыта крыша. В лужицах черной воды отражалось хмурое желтое небо. Вдоль стен было сложено несколько досок, сильно поврежденных огнем. Во дворе стоял ржавый фургон со спущенным колесом.
— Нам нужно где-то раздобыть ключ, чтобы отомкнуть замок, — сказал Билли.
— Да, работенка предстоит нелегкая, если мы хотим привести здесь все в порядок, — откликнулся Морис.
— Но ведь ты не против, а, сынок? В конце концов, тебе все равно больше нечем заняться.
— Я не против, и мне действительно больше нечем заняться. — В голосе Мориса звучала горечь. Справка из тюрьмы не помогала в поиске работы. Морис не работал с тех самых пор, как вышел из тюрьмы, хотя и не прекращал попыток устроиться куда-нибудь.
— Я не то хотел сказать, сынок.
— Я знаю, папа. Я был набитым дураком, когда полез в тот газетный киоск. Я сделал это только для того, чтобы произвести впечатление на одну девчонку — даже не помню теперь, как ее зовут. Знаю, что оправдываться бесполезно. Я был уже взрослым. Мне следовало быть умнее, но это ее братья подбили меня на то дело. — Морис сухо рассмеялся. — На словах у них все выходило так легко и просто.
Они зашагали назад в Бутль.
— Знаешь, — произнес через некоторое время Морис, — мы можем кое-что сделать с этой мастерской.
— Например?
— Пока не знаю точно. Помнишь то место, где я работал, — строительную компанию? Что-нибудь в этом роде.
— Для начала нам понадобятся деньги, сынок. — Билли забренчал монетами в кармане. Это все, что у него оставалось до пятницы, когда он получит зарплату.
— Ты можешь взять заем в банке, чтобы начать дело. Мне-то они не дадут, — поспешно сказал Морис. — Учитывая мою отсидку. Но они могут дать заем тебе. В конце концов, помещение-то и участок у нас есть.
— Кто сказал, что у нас есть помещение с участком? Элис хочет его продать.
— Она не станет его продавать, если мы расскажем ей о своих планах, — убежденно заявил Морис. — Только не тетя Элис. Во всяком случае, когда мы развернемся, то сможем платить ей за аренду. А когда-нибудь, возможно, вообще выкупим участок.
— О каких таких своих планах? — озадаченно спросил Билли.
— О планах открыть собственное дело, папа. — Второй раз за неделю Морис обнял отца за плечи. — Интересно, этот фургон на ходу?
* * *
Кормак вошел в салон в афганском халате, который выглядел так, словно его драла на части свора голодных собак, в хлопчатобумажных штанах красного цвета и шлепанцах на босу ногу — и все это несмотря на то, что на дворе стоял ноябрь и было очень холодно. Его длинные волосы были схвачены на затылке лентой. Он напоминал огородное пугало.
Элис раздирали радость от встречи с сыном и страх, что клиентки узнают его. Она быстренько спровадила его на кухню.
— Фиона сказала, что тебя можно ждать со дня на день. — Она сгорала от желания обнять и расцеловать сына, но Кормак держался так, что она не решилась на это. — Ты голоден, милый? Может, мы пойдем домой и я приготовлю тебе что-нибудь поесть?
