Мэйв Хэрэн - От любви не убежишь
Он завез ее назад в офис, а картины забрал в отель. Стелла еще не вернулась. Он уже собрался уютно устроиться в баре, но тут вспомнил свое второе задание.
Почти в пять в галерее Зора не было ни души, только один ассистент. Джулиус кивнул ему и пошел наверх к морским пейзажам. Дело в том, что он был не просто безразличен к ним, как подумал Стивен, они ему не нравились.
Джулиус остановился перед одним и принялся его рассматривать. Может быть, ему самому стоит принять дозу того лекарства, которое он только что прописал Тесс? Он посоветовал ей отбросить свои предубеждения, просто смотреть и пытаться увидеть, что именно хотел выразить художник. Он стоял неподвижно и сосредоточенно, глядя на картину, стараясь разглядеть за ее странными красками знакомый вид. Постепенно энергетика картины, пугающее ощущение мощи морской стихии захватили его. Он слышал шум волн, чувствовал страх рыбаков, когда они молятся о том, чтобы невредимыми вернуться домой. И в его голове сами собой зазвучали слова: Тернер нашего времени.
После сильного впечатления, даже смятения, которое он испытал в галерее, ему не хотелось отвечать на расспросы Стеллы. Он побрел вниз в сторону Пикадилли, держа курс на французский паб. Потом его осенило: «Мюриэльс», альма-матер художников.
Он не был там много лет. Он свернул на Дин-стрит и скользнул вниз, в подвальное помещение «Колони Клуба», как он официально назывался. Печально, что Френсис Бэкон уже не торчит за стойкой бара, и сама Мюриел, решительная, как хористка, уже давно не дает распоряжений официантам — хромая нога на табурете, в руке трость, но наверняка там до сих пор можно встретить много старых знакомых.
— Джулиус! — воскликнул кто-то, едва он вошел. Он направился на голос, раскланиваясь со знакомыми. Большинство — художники его типа, те, кто с большим интересом обсуждают победителя на скачках, обладателя приза Тернера. — Я думал, ты уже умер. — Джулиус улыбнулся. — Как будто возвращаешься домой.
Голос принадлежал ирландскому художнику Макдейду, они знали друг друга тридцать лет назад и почти не виделись с тех пор. Длинные волосы с пятнами никотина на кончиках и желтые пальцы. Он был неплохим художником. Джулиус убедил его оставить свое место за стойкой, посулив двойной «джеймсон», и увлек в темный угол клуба.
— Что это, Джулиус? — крякнул ирландец. — Уж не собираешься ли ты меня совратить? — он зашелся смехом от собственной шутки, перешедшим в яростный приступ кашля.
— Простите, мистер Макдейд, — вы не мой тип, но я хотел бы вас просить об одолжении. За выпивку, достаточно большую выпивку, чтобы заткнуть тебе рот, не мог бы ты купить для меня несколько картин? Но я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что это я купил их.
Макдейд покачал головой:
— Ну, надо же… И чьи же это картины?
Джулиус проглотил свой ирландский виски.
— Некий Стивен Джилфилан. Начинающий художник.
— Стивен Джилфилан? Где же я читал это имя? Ах да, сегодня в «Тайме», ни больше ни меньше, — он сидел, сбитый с толку, копаясь в глубинах своей поврежден ной алкоголем памяти. — Сейчас, подожди минуту. Этот Стивен Джилфилан…
— Мой сын, да это он, Макдейд. Вот почему я не хотел бы, чтобы он узнал. Он может подумать, что это семейственность.
— А это действительно семейственность?
Джулиус на минуту задумался над его предположением.
— Нет, это была бы семейственность, если бы они мне не понравились, а я все-таки купил бы их. Но мне нравятся его картины. Это просто анонимная коллекция.
— Договорились, — сказал Макдейд. — Чья галерея, ты сказал?
— Я еще не сказал. Это галерея Зора на Корк-стрит. Ты можешь пойти туда завтра утром. Я дам тебе банковский чек. Тебе нужно договориться, чтобы их отослали, когда закончится выставка.
Стивен почти с облегчением смотрел на стопку факсов из США, присланных за ночь. Предстоит много работы, но это, по крайней мере, отвлечет его от чувства обиды на отца.
Из-за подготовки к выставке он совсем забросил свою работу, теперь все позади. Реакция прессы была просто фантастической. И, несмотря на то, что во многих газетах были помещены фотографии его и Джулиуса, оказалось на удивление мало ехидных заметок, связавших внезапное появление Стивена с именем его знаменитого отца. Людям, кажется, и в самом деле понравились его работы — всем, кроме Джулиуса.
Стараясь подавить горечь, Стивен занялся почтой. Но едва он приступил к работе, как появилась Джозефина с довольной улыбкой.
— Знаешь что? Ты заполучил коллекционера. Позвонил Тад и сообщил, что кто-то пришел сегодня утром и купил пять морских пейзажей по три тысячи фунтов каждый.
— Черт! Это невероятно! И кто же этот мой новый покровитель?
— Это загадка. Ассистент Тада сказал, что никогда его раньше не видел. И за все было заплачено банковским чеком. Так что мы не сможем определить, кто он. — Она отошла и села в кресло напротив. — Да и разве это важно? Ты знаешь, сколько ты уже сделал? Двадцать пять тысяч. Неплохо для начинающего художника. А у нас впереди еще целая неделя.
— Теперь я смогу больше давать за обучение Люка и Элли, а то Тесс совсем, наверно, издергалась из-за нехватки денег.
— Раз уж ты заговорил об этом… — как бы невзначай бросила Джозефина. — Элли сказала мне, что хочет уйти из своей школы, там слишком по-детски преподают рисование. Вместо этого она хотела бы поучиться год в художественном колледже. Я подыскала для нее кое-что, одну частную школу в Винчестере, они взяли бы ее прямо сейчас, если у нее окажутся хорошие работы. Она могла бы жить здесь, и вы снова были бы вместе.
— Тесс никогда не согласится. Она хочет, чтобы Элли получила базовое образование.
— Но Элли очень хочет уйти из школы, и если у нее есть талант, то я всецело на ее стороне. Школа явно ничего ей не дает. Ты наверняка это понимаешь.
— Она никогда не говорила со мной об этом.
— Тогда почему бы тебе самому не поговорить с ней?
Стивен решительно переменил тему. Ему ничего так не хотелось, как иметь возможность все время видеться с Элли, но он понимал, как трудно будет добиться этого от Тесс.
— Хорошо. Все, что касается юридической стороны, мы выяснили, но как насчет эмоционального совета? — Лайал откинулся в кресле, с напряжением глядя на Тесс. Было уже десять часов вечера. — Ты ведь пережила все это.
Тесс кивнула. Он прав, конечно. Но разве что-нибудь может сделать этот ужасный опыт менее болезненным? Существует ли такая вещь, как безболезненный развод, если оба супруга все еще небезразличны друг другу? Она отвернулась, пряча от него боль в глазах.
